Сразу после этих слов в дверь постучали.
Вопрос, кто бы это мог быть в столь поздний час, разрешился тотчас же.
Хьюг со смущенной улыбкой поднялся с кресла и направился к двери.
За городом каждый может спать где хочет и шуметь когда хочет, но в пределах городских стен существуют правила, до какого часа разрешается жечь свечи. Когда дома стоят так близко друг к другу, позабытая на ночь свеча легко может вызвать большой пожар.
Судя по всему, городской страж заметил свет, идущий от свечи на столе.
– Что ж, я пойду, пожалуй, – сказал Лоуренс в спину Хьюгу и встал. У него было впечатление, что, если бы он дождался возвращения Хьюга, они бы просто перешли в другую комнату, где Хьюг продолжил бы расспросы, и потому он решил отступить, пока момент подходящий.
Забрав чашку с глинтвейном, Лоуренс пошел вверх по лестнице.
Держась за перила и слушая скрип ступенек, он добрался до своего этажа.
От входа здание торгового дома выглядело маленьким и бедным, но стоило зайти поглубже внутрь, как становилось ясно, что этот четырехэтажный дом поддерживается в очень хорошем состоянии.
Как правило, в торговых домах чем ниже тебя ценят, тем выше в здании тебя селят. То, что Лоуренса и его спутников поселили на втором этаже, показывало уважение Хьюга.
Направляясь к комнате, где спали Хоро и Коул, Лоуренс заметил падающий на пол коридора лучик света.
Как правило, именно через второй этаж в дома проникают воры.
Заглянув в приотворенную дверь, Лоуренс обнаружил, что она ведет в комнату Фран.
– Что такое?
Его взгляд не остался незамеченным.
Она была человеком, но привычным к одиночным путешествиям. Она жила в совсем ином мире, нежели обычная городская девушка.
– Я увидел свет и подумал, что, возможно, сюда забрался вор.
Фран сидела в своей постели. Ее глаза улыбались.
– Говорят, когда воров ловят, они всегда заявляют, что пытались поймать другого вора.
Подобными байками обычно обмениваются приятели за выпивкой; учитывая, через что Лоуренс и Фран вместе прошли совсем недавно, она была вполне подходящей.
– Здесь холодно.
– Свежие раны следует успокаивать холодом, старые – теплом.
Способ казался грубым, но, возможно, он был действенным. Лоуренс предпочел бы вовсе не знать таких вещей.
Капеллан – такое звание было у Фран.
– Я всегда думала, что закончу свой путь, как только увижу ангела.
Синее лунное сияние вливалось в комнату сквозь открытое окно, и казалось, что тело Фран само вот-вот обратится в свет и исчезнет.
Бок Фран до самого плеча был в бинтах; жар, который разгорелся еще в Тауссиге, по-прежнему не прошел. И тем не менее Фран ни разу не выказала признаков слабости.
Будь она неспособна вытерпеть такое, ее ни за что не назначили бы капелланом – человеком, отвечающим за веру и боевой дух целого отряда.
– «Свой путь» – ты имеешь в виду?.. – спросил Лоуренс.
Фран издала тихий смешок. Возможно, она немного смутилась.
– Я была одержима, теперь я это вижу.
Она собиралась умереть.
Окровавленное Священное писание и письма между его страницами.
Решимость Фран найти ангела из легенды вполне можно было назвать одержимостью.
Если те, у кого есть клыки и когти, погибают первыми, Фран вполне могла бы быть первейшей из первых. И именно это качество в конце концов привело ее к ангелу. Но о чем она думала в конце пути, Лоуренс не знал. Единственное, что он знал, – что сейчас ее лицо было прекрасным в своей умиротворенности.
– Мы все еще не получили от тебя карту, – поддразнил он, и Фран, надув губы, отвернулась.
Линия ее подбородка в лунном свете сияла, точно лезвие ножа.
– Не раз и не два я видела, как торговцы выходят на поле боя, чтобы получить плату за свои труды.
– Ты хочешь сказать, что мне придется пройти сквозь небесные врата, чтобы ее заполучить?
Фран прикрыла глаза, точно кошка. Когда Лоуренс подошел ближе, она открыла их и устремила на него взгляд своих черных зрачков.
– К сожалению, в Священном писании сказано, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем торговцу попасть на небеса, – сказал Лоуренс.
Он протянул руку мимо Фран и осторожно прикрыл ставни. В лунном свете, сочащемся через оставленную им щель, лицо Фран выглядело немного болезненным.
– Боюсь, ко мне относится то же самое. Мне не пройти через небесные врата.
– Ну так что тогда? Помогать другим – хороший способ искупить грехи.
Фран улыбнулась и погрузилась в постель.
Должно быть, двигаться ей все еще было больно, однако она подняла руку, останавливая Лоуренса, который попытался было ей помочь.
– Если я приму помощь торговца – кто знает, сколько еще карт мне придется нарисовать.
Ее озорная улыбка напомнила Лоуренсу кое-кого.
Но тут же лежащая навзничь Фран протянула правую руку. Ту самую, которой она тянулась к ангелу, появившемуся над водопадом.
– Плата за одну, – промолвила она. Должно быть, такими манерами она овладела в те времена, когда была в отряде наемников.
Лоуренс был не против.
– Я оплачу.
Он взял ее руку и крепко сжал.
Будь Фран обычной городской девушкой, сейчас Лоуренс поцеловал бы эту руку. Но Фран в подобном не нуждалась.
– Да пребудет с тобой покровительство Господне.
Получив столь многозначительное благословление, Лоуренс выпустил руку Фран и притронулся к воображаемой шляпе.
Фран кивнула и медленно закрыла глаза.
Но когда Лоуренс развернулся, чтобы тихо покинуть комнату, женщина произнесла ему вслед:
– В тот раз…
– Хм?
– Тогда, на вершине водопада…
Лоуренс развернулся.
– На вершине водопада? – с улыбкой повторил он, приглашая Фран продолжить.
Насколько он знал Фран – та не могла не заметить его маску. Однако она не стала развивать тему.
– Нет, ничего. Думаю, мне просто показалось.
– Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты, и там была Хоро.
Сделав вид, что не замечает ее, Лоуренс направился в соседнюю комнату. Хоро двинулась за ним.
Он закрыл дверь. В эту тихую ночь комнату освещала лишь луна.
Давно не виделись. Я Исуна Хасэкура, и перед вами 12 том. Полагаю, это очевидно, но тем не менее: «12 том» означает, что я уже в двенадцатый раз пишу послесловие. Хотя такого ощущения совершенно не возникает…
Должен признать, я впечатлен тем сюжетом, который придумал для этого тома. Потому что раньше, еще когда я пытался писать второй том, я сидел, обхватив голову руками, и думал, что больше писать уже не о чем.
Говорят, чтобы написать один том, нужно прочесть сто книг. Для «Волчицы и пряностей» я остановился на 40-50. Остальное… скажем так, остальное компенсируют уши и хвост Хоро.
С предыдущего тома прошло всего три месяца, так что в моей жизни мало что поменялось. Пока я писал 12 том, я на девять дней посетил Окинаву. Это была писательская поездка на пару с одним моим коллегой. Я опасался, что девять дней заточения в маленьком номере приведут к некоторому напряжению, особенно во второй половине поездки, но все прошло на удивление мирно. Думаю, это заслуга авамори и говядины с Исигаки[3].
Мы вставали утром, завтракали, писали, обедали, писали, спали, ходили на пляж перед гостиницей, ужинали, писали, ложились спать. И так каждый день. Однажды мы взяли напрокат машину и поехали на другой пляж, подальше. На этом пляже мы встретили людей, которые просто грузили в свою машину палатку, футон и собаку и с этим путешествовали по Японии. Я понятия не имел, что в Японии есть такая культура. Носиться на мотоцикле с гитарой за спиной – даже персонажи ранобэ ведут себя немного спокойнее!
Нам не хотелось уступать этим ребятам, и мы решили, что в следующий раз поедем в Париж или в какую-нибудь южную страну.
Но если возможно, я бы хотел отправиться туда чистым – то есть завершившим работу.
Когда этот том выйдет, полагаю, второй сезон аниме будет уже близок к кульминации. Я буду смотреть и наслаждаться, одновременно готовясь писать следующий том.
Мы еще встретимся!
Возможно, осенью?
Исуна Хасэкура
Имя произносится с ударением на первый слог. Здесь и далее – прим. Ushwood.
Скорее всего, здесь в оригинале опечатка, и фраза принадлежит Лоуренсу.
Авамори – крепкий алкогольный напиток, производимый и употребляемый в основном на Окинаве. Исигаки – остров близ Окинавы.
