Янки налил еще, чтобы заполнить паузу, и Бересфорд поднял стакан. Они молчали в предвкушении решающего дня. Полуосвещенная комната и выпивка навевали грусть.
— Крючконосый хочет, чтобы я поменялся с ним местом.
— Отказывается быть шафером?
— Просто фрак ему не по душе.
— Но ведь так принято — ничего не поделаешь.
— То же самое и я ему сказал. Уж если делаешь что-то, так надо делать, как все.
Бересфорд был явно озадачен новым осложнением, но тут же успокоился.
— Крючконосый или ты — мне все равно.
— Значит, я поведу тебя к алтарю.
То ли ром, то ли задушевная беседа притупила их бдительность — они не слышали, как открылась дверь, и не знали, как давно Фло находилась в комнате. Колючая, точно проволока, она стояла в дверях, уперев руки в бока, а в голове теснились всякие идеи, как бы расстроить их планы.
— Налить тебе, Фло? — предложил Бересфорд.
— Нет, Берри, большущее спасибо.
— Почему у тебя такой траурный вид? — спросил Янки, стремясь обратить все в шутку. — Тех, кого соединяет господь…
— Не поминай имя господа всуе, — набросилась на него Фло. — Не бог, а дьявол соединяет моего братца с этой уродиной.
— Да что ты, она милашка, — возразил Янки.
— Милашка! — Фло грозно надвигалась на них. — Сходить с ума по какой-то подержанной белой заднице!
— Фло!
Стакан выскользнул у Бересфорда из рук. Сжав кулаки, он вскочил. Янки подумал, что сейчас он ударит сестру.
— Ты на меня так не смотри — не испугаешь! — крикнула ему Фло. — Янки может подтвердить, что каждое мое слово — правда. Посмотри ему в глаза и спроси, почему он сам на ней не женился.
— Успокойся, Фло, успокойся, — взмолился Янки. — Бересфорд женится потому, что ему надоело бродить диким зверем в лондонских джунглях.
— А она, где она бродила все это время? — выпалила Фло, и Янки потянулся за чашкой.
— Все это сплетни! — закричал Бересфорд, вступаясь за честь своей избранницы. — Помнишь, как обошелся с тобой Верзила в Порт-оф-Спейне? Ты до сих пор не можешь успокоиться, только зачем же вымещать зло на моей англичанке?
— У меня с Верзилой ничего не было!
— Рассказывай сказки!
— Успокойтесь, — причитал Янки, — прошу вас, успокойтесь.
— Ты мне рта не затыкай, Берри…
— Успокойтесь же наконец!..
Фло изрядно поднаторела в словесных баталиях. Глаза ее полыхали пламенем, язык разил наповал, ее добропорядочность требовала отмщения. Она убьет их. Ведь ей известно, что было между Янки и этой белой. Время, место и все остальное. Это грозное оружие она приберегала напоследок. Ее переполняла ярость. Янки, опасаясь разоблачений, заколебался. Но Фло так ничего и не успела сказать. Дверь распахнулась, и легко как птичка в комнату впорхнул Карузо, бренча на своей видавшей виды гитаре.
Знает ли кто, что я в жизни хлебнул!
Его беспечный вид заставил Фло умолкнуть, кризис миновал.
— Там к тебе пришли насчет лимузина. Им нужен первый взнос.
Лондон ничего подобного еще не видел. Весна была великолепна: чистая густая синева небес, огромное солнце, пожирающее тени. На балконе пятого этажа пожилой мужчина с отвисшим брюшком кормил голубей. Он ненавидел шум, презирал иностранцев, но погода повлияла даже на него. Ему было хорошо. Голуби вспорхнули, покружили над толпой зевак у входа в церковь и уселись на издавна облюбованную ими колокольню.
Погода была как по заказу; шумная, веселая и непочтительная толпа не желала проникнуться торжественностью момента. Куда подевалась пресловутая английская сдержанность?
— Черт меня подери, — надрывался от хохота беззубый пенсионер, — вы только поглядите на этих парней. Во фраках! Ну и франты, черт бы их побрал!
Маршировавшая к министерству колоний шеренга киприотов свернула лозунги и остановилась у церкви. Благодушно улыбались ирландцы. Кто-то проколол воздушный шарик, а два карапуза запустили шутихи, внеся свой вклад в общую суматоху.
Крючконосому хотелось бы, чтобы толпа провалилась сквозь землю, хотя злости он не ощущал. Скрепя сердце он решил выполнить свое обещание — полчаса назад он привез невесту. В последний момент ее родители заявили, что и слышать не желают о свадьбе, и Крючконосому пришлось взять на себя еще и роль посаженого отца. Он влез во фрак — исключительно ради друга детства — и привез невесту в церковь, а жениха все еще не было, и Янки тоже, не говоря уже о Фло.
Крючконосый припомнил недавнюю сцену в подвале и поморщился. Он озирал церковь, а «землячки» глазели на него в растерянности. Все были в сборе: Карузо, Худерьба, Блохолюб, невероятно толстая женщина по прозвищу Крошка. Крючконосый слышал, как на задней скамье шепчутся Малыш и Квадратный Дик. У входа произошла небольшая заминка: церковный служитель не пускал Карузо с гитарой, но на помощь другу подоспел Блохолюб в вечернем смокинге и со шпагой на боку. Служитель тут же сменил гнев на милость и, с опаской поглядывая на шпагу, болтавшуюся, точно хвост мороженой рыбы, проводил приятелей к их скамье.
А на улице страсти накалились: не для того вест-индцы ехали из Брикстона и Камден-тауна, из Пэддингтона и с Холловей-роуд, чтобы напрасно томиться на мостовой. Какой-то ирландец позволил себе непочтительное замечание в адрес отсутствующего жениха. Вестиндцы ощетинились и приготовились дать отпор, но тут вмешалась собачонка, резвый белый пуделек. Встав на задние лапы, он замотал мордой и завыл так, будто взбесился от весеннего воздуха и органной музыки. Мальчишки снова запустили шутиху, а ирландец затянул вдруг песню, явно желая избежать драки. Но вестиндцы уже забыли о нем. Собравшись в кружок, они о чем-то шептались.
— Вон его сестра стоит!
— Ну, конечно, это Фло, только одета она не для церкви.
— Верно, решила не ходить на свадьбу.
— А ведь они с братом были так дружны, водой не разольешь.
Фло нервничала. Она стояла поодаль, не смешиваясь с толпой, но до нее все же долетали обрывки разговоров. Она прятала глаза от знакомых, гадая, что сейчас вытворяет Бересфорд. Полчаса назад, уходя из дома, она спрятала его фрак и отменила заказ на лимузин, а теперь раскаивалась в содеянном. Она была против этой свадьбы, но нельзя выставлять брата на посмешище. Поглядывая на огромную толпу, Фло ругала себя за упрямство.
Найдет ли Бересфорд фрак? Достанет ли машину? Ведь они с Янки так мечтали приехать в церковь в автомобиле. Бересфорд в деда пошел, а у того едва не расстроилась свадьба потому, что он наотрез отказался повторять за священником: «Все, что у меня есть, твое». Дед, видите ли, поклялся, что никогда не расстанется со своей коровой. А для Бересфорда фрак значит то же, что для деда корова!.. Фло растерянно озиралась, читая нетерпение на лицах зевак.
От подвала было почти полмили до ближайшей станции метро, а автобусы не ходили — бастовали водители. Бересфорд был в отчаянии. Он нашел фрак, и теперь они с Янки стояли на тротуаре, тщетно пытаясь остановить какую-нибудь машину. Каждая секунда промедления казалась Бересфорду вечностью.
— Мы должны успеть, пока невеста не уедет, — твердил он.
— Ну и задам же я Фло перцу, — грозился Янки, — никогда ей этого не забуду.
— Как ты думаешь, они еще ждут?
Бересфорд побежал навстречу свободному такси. Водитель замедлил было ход, но внезапно передумал и проехал мимо. Янки чертыхнулся, и в этот момент его осенило.
— Черт возьми, мы спасены! — крикнул он, поражаясь собственной находчивости. — Обожди меня здесь.
И Янки помчался в подвал мимо ошарашенного Бересфорда.
Толпа возле церкви устала ждать. Пробили часы, на крыльцо вышел священник и посмотрел на небо. Толстяк на пятом этаже уписывал свиные сосиски, запивая их чаем. Голуби дремали на колокольне, солнце клонилось к закату, и деревья бросали длинные предвечерние тени.
— А время идет… — сказал кто-то в толпе, но ему никто не ответил.
И вдруг хозяйка пуделька переменилась в лице: она первая увидела Янки и Бересфорда. Опустив голову, согнув дугой спину во фраке, Янки бешено крутил педали, направляя велосипед прямо в толпу. Бересфорд восседал на раме, бережно прижимая к груди оба цилиндра — свой и Янки. Шелковые шарфы развевались, как флаги.
Толпа, пришедшая в полное замешательство от этого удивительного зрелища, расступилась, давая им дорогу, а потом, охваченная внезапным порывом, разразилась громкими, как раскаты грома, рукоплесканиями. Что тут началось! Ирландец вновь грянул песню, раскидывая искры, взмыла шутиха и вспугнула с колокольни голубей. Янки никак не мог слезть с велосипеда: одна фалда застряла в спицах, а в другую, болтавшуюся, как кость, на веревочке, вцепился шкодливый пуделек. Бересфорд неловко спрыгнул с рамы и не устоял на ногах. Отпустив фалду, собачонка принялась грызть шелковый шарф жениха.
