начинаю путаться – пробасил оборотень – Короче. Дед Мороз, когда его в СССР отменили, очень сильно обиделся и спрятал счастье под одной из елок, стоящих в лесу. Каком – не знаю, это вон ведьма в курсе. Кто его найдет – тот молодец, тому хорошо станет.
– Какой развесистый бред! – восхитился я и глянул на наполовину пустой графин с прозрачной жидкостью – Тут точно водка?
– Точно – заверила меня Стелла и налила мне рюмочку означенного напитка – Сам убедись. Но Арсений прав, все так и есть. Сегодня мы можем пойти и забрать себе немного счастья. Не знаю как ты, но я от него точно не откажусь.
– Все так – подтвердила Марфа – Мороз Иванович характер имеет суровый, это у него не отнять. На детей его нелюбовь не распространяется, он им первый заступник, но взрослых, когда те дурью маются, он не жалеет никогда. Вот он и осерчал в свое время, когда его хулить начали, да еще и злодеем выставлять. Хотя его можно понять, кому такое понравится?
– Нас вот тоже вечно во всех бедах винят – пригорюнилась Стелла – Мол, и злые мы, и коварные, и жадные. А мы ведь не такие!
– Такие, такие – прервал ее я – Марфа Петровна, так что там дальше?
– А что дальше? – глава ковена взяла рюмку, которую наполнил водкой оборотень и лихо ее тяпнула – Осерчал он, сказал, что уходит, а после так и сделал. Мол – раз я вам не нужен, то и вы мне не нужны. Мерзните зимой в одиночку без душевной радости. А перед тем в заповедном лесу зарыл ларь с счастьем, сказав, что если людям оно ни к чему, то пусть его нелюди себе забирают. Соберутся вчетвером в заветную новогоднюю ночь, найдут нужное дерево, отыщут спрятанное, выкопают и после им владеют.
– То есть – счастьем? – переспросил я – Тем, которого много, всем и за здорово живешь?
– Ну, много его там или не много – не знаю. Но мы разделим честно, по двадцать пять процентов каждому. Доли Стеллы, как было сказано, в том ларе нет. Если хочешь, делись с ней своим счастьем. Или не делись. Лично я бы не стала.
– А кто тогда четвертый? – обвел я взглядом сидящих за столом.
– Лесовик – как-то даже удивилась моей недогадливости Марфа – Без него мы сейчас до нужного места просто не дойдем, в сугробах увязнем. Зима-то снежная выдалась. Или заблудимся. Арсений, конечно, в лесу как дома, только лес-то для него чужой. Зато силы в нем – за троих. Короче – звезды сошлись, Валера. Я про этот клад давно уж знаю, и только четвертого элемента не хватало. Тебя! Твое здоровье!
То, что еще пару минут назад звучало как бред, приобрело вполне себе реальные очертания. В первую очередь, потому что Дед Мороз превратился в сурового Мороза Ивановича, в реальности которого я не сомневался, поскольку знал тех, кто с ним сталкивался лично. Хотя все равно не очень представлял себе, как выглядит счастье. В смысле – какова его материальная форма? Оно выглядит как что?
– Еще один момент – глянул я Марфу – Речь шла о нелюди. Каким боком я к ней отношусь. Я же человек?
– Ровно настолько же, насколько и я – парировала глава ковена – Технически мы оба люди. А по факту… Тебе же в нашей компании выпивать интереснее, чем в любой людской, верно? С нами ты о насущном поговорить можешь, найти массу общих тем и знакомых, а с ними что? Вот и думай, насколько ты человек, а насколько нет.
– Так едем? – бухнул как кулем о лед Арсений – Или нет?
– Едем – взял в руку рюмку с водкой я – Счастье такая штука, которую игнорировать никак нельзя. Оно ведь, как тот Мороз Иванович, тоже может обидеться, и начать игнорировать меня.
– Хорошо сказал – заметила Марфа – Время есть, сидим, выпиваем, закусываем. Последнее – обязательно, чтобы нас сильно не развезло, все же три часа на машине трястись.
– В смысле? – тряхнул головой я – Время есть, хоть ехать три часа?
– Так ларь непростой – пояснила Марфа – Понимать должен. Он в руки дастся только тогда, когда часы в новогоднюю ночь двенадцать пробьют, не раньше. И не позже, у тебя от силы час будет на все, про все. А то и меньше. Я просто точно не знаю. Может, вообще минут пять, как в той песне.
– Там про «до», а не про «после» – хмуро сообщил ведьме я и немедленно выпил.
Ничего меня в машине и не развезло. Меня в ней разморило, а это немного другое. Причем настолько, что после того, как я в нее сел, немедленно уснул, не обращая внимания на шуточки как всегда прелестной Васьки о том, что она меня ведь и в Петербург может отвезти. Можно подумать, что меня городом на Неве испугаешь, особенно после пары телефонных разговоров, в которых мне пришлось объяснять, почему я буду отсутствовать за семейным столом во время боя курантов.
Само собой, ничего такого не случилось, и после пробуждения я увидел не шпиль Петропавловки, а суровый заснеженный лес, обступивший машину со всех сторон.
– Все, дальше на своих двоих – бодро заявила Марфа – Валенки в багажнике.
– Валенки? – поморщилась Стелла.
– И носки шерстяные – подтвердила глава ковена – Нет, ты, если хочешь, можешь идти в своих… Этих… Как твоя обувь называется вообще? Это же даже не сапоги, а какое-то недоразумение. Так вот – тебя не жалко. А Хранителя очень. Плюс, если он по моей милости одно место себе отморозит, то может затаить злобу, а мне это ни к чему.
– А тулупа нет? – глянул я в окно машины – Сдается мне, там температура стоит сильно ниже нуля.
– Тулупа нет – открыла дверь Марфа – Жилетка вроде есть какая-то. Если желаешь – бери.
Предчувствия меня не обманули, мороз стоял изрядный. Это в Москве зимы нет, там везде трубы с горячей водой под землей протянуты, автомобили пыхтят выхлопными газами и прочие блага цивилизации градус нагоняют, потому там хорошо в относительно легкой одежде бегать. А тут все как при пращурах в это время года было – колотун такой, что зубы пляшут, небо черно-синее и елки в снегу.
Так что я и жилетку вязаную на себя натянул, и треух замызганный, невесть откуда в багажнике взявшийся, на голову нахлобучил. Ну да, выгляжу смешно, зато
