Не удивительно, что в хозяйстве Шри Ланки кокосы и по сей день занимают ведущее место. Угодья, отведенные под пальму, превышают общую площадь каучуковых и чайных плантаций, также составляющих основные статьи местной экономики. Значительный доход поступает и от традиционного импорта драгоценных камней. Особенно славятся цейлонские сапфиры: индиговые, голубые, зеленые, розовые и, особо редкие, желтые. В знаменитом храме Далада Малигава в Канди мне показывали бесценное изображение Будды, выточенное из цельного кристалла золотистой воды. Высоко котируются на мировом рынке и гладкие сапфировые кабошоны, свет в которых преломляется в виде звезды. По-прежнему вывозятся в разные страны мира ланкийские фрукты, пряности и лекарственные растения. И все же древняя страна решительно и необратимо взяла курс на современность.
Преодолевая однобокий характер экономики, навязанный колонизаторами, ланкийцы всеми силами стремятся развить промышленное производство, отвечающее местным особенностям и нуждам. В этом им оказывает постоянную и бескорыстную помощь Советский Союз.
Мне запомнились слова, которые сказал молодой шофер Атхулатмудал, отец которого работает на сталелитейном заводе в Орувеле:
— Это первый металлургический завод на нашей земле. Раньше мы должны были ввозить даже жесть, чтобы сделать банки для своего замечательного чая. Вы понимаете, что это для нас значит? Я уж не говорю о том, что тысячи людей получили работу рядом с домом. Никто и никогда не оказывал нам столь нужной помощи: заводы, больницы, домостроительный комбинат — это, пожалуй, необходимо в первую очередь. В моей судьбе сталелитейный сыграл определяющую роль. Как только отец получил должность, у меня появилась возможность продолжить образование. Оно у нас бесплатное. На будущий год я пойду в кандийский университет.
Столь же глубоко осознанная благодарность звучала и в отзывах людей, прямо или косвенно причастных к построенному при содействии СССР шинному заводу в Келани.
Махинда Халангода, исполняющий обязанности мастера на небольшой фабрике по переработке каучука, дал предельно лаконичный и, на мой взгляд, исчерпывающий отзыв:
— Завод в Келани не только обеспечил внутренние потребности в протекторах, но и вывел нас в число экспортеров натурального каучука. Не сырья, что характерно для других развивающихся стран, а именно готовой продукции.
К этому действительно трудно что-либо добавить. И не случайно все, кому приходилось бывать на Шри Ланке, отмечали высокое классовое самосознание и широкое экономическое мышление, присущее рабочему классу и прогрессивной ланкийской интеллигенции. С каждым годом все заметнее приметы нового в стране, где сверкают под солнцем навершия ступ, построенных двадцать два века назад. Но и вечное, присущее только этой красной земле, остается на прекраснейшем острове, который так полюбил Антон Павлович Чехов.
Мне посчастливилось побывать на Шри Ланке дважды. В очерке «Дождевое дерево», написанном для «Правды», я рассказал о древних бассейнах и прочих циклопических гидросооружениях, в течение многих веков исправно несущих свою службу, подобно воспетому поэтом водопроводу, «сработанному еще рабами Рима». Изучая контуры старинной оросительной системы, дававшей жизнь райским фонтанам Тиссы, я поражался не только мастерству и знанию древних инженеров, но и чувству прекрасного, одухотворявшего их сердца.
Пока в придорожной часовне наш шофер раскалывал перед изображением белого коня — покровителя транспорта — кокосы, я спустился к озеру набрать гиацинтов. Девушка в желтом сари уже вышла из воды и беспричинно улыбалась окружающему великолепию.
Мне показалось, что я знал ее раньше. Сразу вспомнились стихи на «зеркальной» стене:
«Счастлив тот, кто видит эти розовые пальцы…»
«Ее глаза подобны голубой кувшинке, кто же она, эта очаровательная дева…»
Это о ней писали древние поэты.
Это для нее светило солнце сегодняшнего дня.
Однажды на лондонском аукционе редкостей какой-то богач приобрел за весьма солидную сумму желто-фиолетовую раковину удивительной красоты. Этот в общем незначительный эпизод удостоился внимания прессы лишь потому, что счастливый обладатель поспешил тут же на месте расколотить покупку о мраморный пол и хладнокровно растер подошвой осколки. Ларчик открывался просто: в коллекции толстосума, оказывается, уже хранилась точно такая же роскошная раковина, прозванная «Принцессой Мальдив». Публичный акт вандализма сделал ее единственной в мире, взвинтив стоимость по крайней мере в десять раз. Я вспомнил об этой случайно прочитанной истории, когда стюардесса шриланкийской авиакомпании объявила о посадке на крохотном островке где-то посредине Мальдивского архипелага.
Удивительное началось сразу, потому что внизу расстилалась индиговая гладь океана, а зеленоватые пятна, окаймленные белой оторочкой то ли песка, то ли пены, никак нельзя было принять за вожделенную твердь. Дюралевое крыло уже бросало четко очерченную тень на безмятежную прозелень лагуны, а земли все не было. Она возникла пугающе внезапно, с первым ударом колес о посадочную полосу. Еще длился бег, но впереди вновь загорелась переходящая в синь бирюза, и сама собой мелькнула мысль, что суши просто не хватит для остановки. И слева и справа вызывающе сверкала лагуна. Можно было различить даже лица рыбаков на ближайшем сампане и дыры в алом парусе. Еще не сойдя с трапа, я проникся твердым убеждением, что Хулуле — самый необычный аэропорт в мире. Строгая геометрия бетонированной полосы лишь подчеркивала пустынность этого типично необитаемого островка высотой в один метр над уровнем моря. Ни деревьев, ни столбов, ни автобусов, ни такси. Едва последний пассажир получил необходимый штемпель в паспорте, остров-аэропорт погрузился в полдневную дрему. С отлетом лайнера обратно в Коломбо он и впрямь становился необитаемым, так как до следующего рейса персонал рассредоточивался по близлежащим коралловым грядам. Один за другим отходили от причала моторные и парусные суда.
До столицы Мале, расположенной на одноименном острове, тоже нужно было добираться на катере. Да и на Виллигили, где мне назначили жить, ходило свое рейсовое плавсредство, сработанное на сингапурских верфях. Впрочем, до островов этих было рукой подать. Белые кварталы двухэтажного Мале находились в какой-нибудь полумиле, а пальмовое оперение соседних, совершенно райских с виду, уголков хорошо различалось в обычный бинокль. Словно идущая кильватерным строем эскадра, они таяли на горизонте.
Прерывистая дуга Мальдив простирается к югу на 885 километров. Последний в группе атолл Адду лежит уже за экватором. Южные атоллы ограждены почти замкнутыми кольцами барьерных рифов, надежно защищающими от непредвиденных капризов морской стихии. Мальдивы находятся в стороне от главных морских путей и международных авиатрасс. Но корабли самых разных стран охотно бросают якоря на внешнем рейде Мале, объявленном портом беспошлинной торговли, и оторванности от континента мальдивцы не ощущают. Тем более что суда компании «Мэлдайв нейшнл трейдинг корпорейшн», доставляющие в порты Индии и Шри Ланки рыбу — основной продукт экспорта, — регулярно берут на борт почту и пассажиров.
А на самолете от Мале до Коломбо вообще рукой подать — меньше часа полета. Со многими странами, в том числе и с СССР, республика поддерживает нормальные дипломатические отношения. И все же, несмотря на все достижения цивилизации и всемирный туристский бум, Мальдивы еще сохраняют присущую им обособленность и неповторимое своеобразие. Даже местные старожилы не знают точно, сколько островов входит в их прославленный архипелаг, и споры на сей счет не утихают в тавернах рыбного рынка. Одни соглашаются признать риф с одинокой пальмой за остров, другие возражают, ибо в ночь полнолуния его накрывает приливная волна. Правы, видимо, обе стороны. Но если обратиться к мореходным картам, то нетрудно подсчитать, что молодая республика объединила под своим флагом семнадцать атоллов, которые, в свою очередь, подразделяются на замкнутые кольцом микроархипелаги. По наиболее реалистичным оценкам всего насчитывается около двух тысяч островов. И хотя в древности мальдивского султана титуловали «королем двенадцати тысяч земель», уже тогда было точно известно, что лишь одна десятая часть маленькой коралловой страны пригодна для жилья. Ныне достоверно населенными считаются примерно 220 островов. Поэтому предоставить гостю необитаемый, совершенно экзотический ночлег для мальдивцев не составляет труда. А ведь это в наш век более чем королевский подарок! Внешне мир атолла сравнительно беден и не слишком разнообразен. Он скорее подобен сказочным дворцам Альгамбры, где за неприметной дверью скрывается поражающая воображение роскошь. В самом деле, вы можете обойти любой остров вдоль берега минут за сорок, либо пересечь его в самом широком месте за еще более короткий промежуток времени. И будьте уверены, что, кроме певчих птиц, цапель, ящериц и вездесущих крыс, вам не встретится ни одно живое существо. Разве что повезет, и наткнетесь в тени баньяна на прикорнувшую черепаху либо успеете заметить, как улепетывает краб — пальмовый вор, отменно разбирающийся в спелых кокосовых орехах. День будет тянуться за днем, и никаких новых впечатлений этот, с первого взгляда, очаровательный мирок уже не преподнесет. Напротив, начнет даже утомлять однообразием и постоянством. Ртуть в термометре и та застынет на одной риске, пока не перестанет дуть постоянный, как часы, трехмесячный муссон. Даже колдовство полнолуния, когда всплывают жемчужницы и море опалесцирует изнутри, возобновится в урочный час, как декорация к идеально отлаженной пьесе. Все повторяется до мелочей. Неистовство красок при кратковременном закате, розовый цвет песка в столь же скоропалительные мгновения рассвета, горение чужих созвездий и перевернутый ковш неузнаваемой Большой Медведицы. И все же не может надоесть это извечное представление, которое сама для себя не устает ставить природа. Оно тревожит человеческую душу своим загадочным постоянством, властно зовет куда-то, приковывает мысль.
