и сейчас новоприбывшие понемножку скучали о доме. А что будет через год?
На новом месте на танк установили 28-миллиметровую гладкоствольную пушечку и пулемет (транспортировали К-29 П без вооружения).
Мартынов ожидал насмешек и шуточек, но полярники смотрели на танк совершенно серьезно и даже с одобрением, принимая его как нечто само собой разумеющееся и в высшей степени полезное.
В боевое охранение Мартынов вышел в октябре: начальник станции Дмитрий Иванович и магнитолог Женя отправились к большому озеру, что лежало в пятидесяти километрах от станции, Мартынов сопровождал их на танке. Поход обставили со всею тщательностью — постоянно велась воздушная разведка, танк обеспечили боеприпасами. На озере, к тому времени покрытом льдом, Женя проводил магнитные измерения — по крайней мере, так понял Мартынов, который, вместе с Дмитрием Ивановичем на командирском месте, стоял неподалеку наготове с включенным мотором.
Никаких происшествий не случилось. На обратном пути, когда полярники были уже в 15 километрах от станции, рядом с ними приземлился экспедиционный У-2. Командир самолета Воробьев предложил Дмитрию Ивановичу перейти в самолет, взамен оставив бортмеханика Шипова. Дмитрий Иванович отказался, считая, что под прикрытием танка и он, и остальные полярники находятся в полной безопасности, после чего У-2 поднялся в воздух и лег на курс к станции, до которой буквально было несколько минут лета.
Всю ночь несли вахту, Мартынов несколько раз запускал мотор танка, не давая тому остынуть Назавтра, прибыв на станцию, они узнали, что самолет с Воробьевым и Шиповым на станцию так и не вернулся!
Дмитрий Иванович немедленно организовал поиск. У-2 нашли. Он упал неподалеку от озерца, да так, что передняя часть его была полностью размозжена. Летчики погибли.
Как, почему разбился в хорошую погоду сверхнадежный, ведомый опытнейшими пилотами У-2?
Хоронили летчиков на мыле Челюскин.
Спустя несколько дней неподалеку от того озерца была найдена туша белого медведя. Все бы ничего, медведя мог задрать другой медведь, но здесь вышло иначе: никаких серьезных ран на теле не было, но при разделке туши (мясо медведя решили заготовить для собак) выяснилось, что медведь совершенно обескровлен!
Похоже, для Дмитрия Ивановича это не было сюрпризом: он заметил, что от туши к озерцу ведет странный след — будто проползла по снегу огромная улитка. След обрывался у воды. Само наличие участка свободной ото льда воды у берега было еще одной загадкой.
Дмитрий Иванович распорядился устроить у полыньи засаду. Собственно, засады, как таковой, не было — танк стоял открыто в сотне метров от берега, а в сорока метрах сбоку привязали, предварительно сытно накормив, несколько собак. В танке находились Дмитрий Иванович, Женя и сам Мартынов. Погода выдалась ясная и безветренная. Над открытой водой клубился пар, принимая образы таинственные и пугающие.
В свете полной луны виднелось далеко и хорошо. Собаки, поворчав, улеглись спать, близость людей, пусть и в танке, их успокаивала. Внутри машины холодало: Дмитрий Иванович приказал заглушить мотор. Мартынов уже начал опасаться, что завести его не сумеет — водяное охлаждение, замерзнув, могло повредить механизм.
Но тут собаки проснулись и не залаяли — заскулили жалобно и громко, словно малые дети в ночи заплакали.
В тумане забегали огоньки, разноцветные, неяркие. Собаки начали рваться с привязи — и внезапно стихли, лишь изредка повизгивая тоненькими голосами.
Изрядно замерзший Мартынов почувствовал, что его обволакивает тепло и клонит в сон. Усилием воли он постарался отогнать истому.
Огоньки приближались. Когда от них до собак оставалось шагов пятнадцать, по приказу Дмитрия Ивановича Женя выстрелил из орудия, а сам Дмитрий Иванович открыл ураганный пулеметный огонь. Мартынов лихорадочно пытался завести двигатель, тот, остывший, долго не отзывался. Наконец, танк тронулся, и Мартынов направил его прямо на огоньки — на то, что от них осталось. И пули, и снаряды угодили точно в цель, да и невозможно было промахнуться: Женя служил прежде в артиллерии, а Дмитрий Иванович воевал в гражданскую.
Покинув танк, они осторожно подошли к копошащейся на земле студенистой массе, по которой пробегали угасающие огоньки. Сильно пахло аммиаком.
Дмитрий Иванович сказал, что перед ними — полярный живоглот или ледяной сфинкс, гигантское амебоподобное существо, которое живет в пресноводных озерах Заполярья. Оно обладает гипнотической силой и способно подманивать добычу на расстоянии многих и многих сотен метров. Несколько полярников с предыдущей экспедиции бесследно пропали. Обычные револьверные или даже винтовочные пули бессильны нанести вред чудовищу. Потому Дмитрий Иванович и затребовал танк, надеясь как на огневую мощь, так и на стальную броню, экранирующую гипнотическое излучение живоглота.
Существо это по счастью, встречается очень редко, и до сих пор большинство не верит, что оно существует на самом деле, считая рассказы о нем байками полярников.
Георге Попеску услышал о вампире в свой первый одесский день. Денщик Ионел, ходивший на Привоз, принес оттуда помимо курицы и вермишели (брали леи плохо, но лучше, чем остмарки) слухи о таинственном ночном убийце, похищавшем людей прямо с улиц. Их трупы, совершенно обескровленные, находили потом рядом с катакомбами, а, случалось, не находили вовсе. За последний месяц пропало около двадцати человек — и румын, и немцев, и местных полицейских. Сколько пропало гражданских одесситов, никто не считал, но, говорят, тоже изрядно.
Болтовне Ионела капитан не поверил. В комендатуре его предупредили, что не следует без крайней необходимости ходить по ночной Одессе, но причину назвали прозаическую — партизаны. Разубеждать денщика не стал — пусть лучше вечерами сидит дома, следит за порядком, а не шастает в поисках местных красоток.
На следующий день, получив новое назначение, Попеску уже не знал, смеяться ему или плакать: капитану предложили службу в сигуранце, в спецотряде по расследованию загадочной гибели военнослужащих.
Сигуранца, румынская сестра гестапо, среди офицеров популярностью не пользовалась, но Попеску выбирать не приходилось. К тому же он все равно оставался за штатом, и таким образом чести не терял. Сигуранце потребовался ученый — медиевист, и она нашла выздоравливающего после ранения пехотного капитана, до войны преподававшего историю в бухарестском лицее. Нашла и вызвала в Одессу. Впрочем, это лучше, чем возвращение на фронт.
Спустя три дня он уже не был в этом уверен. На фронте все ясно — рядом свои, напротив враг, здесь же враг был неведом.
Но само существование врага сомнения не вызывало. Попеску пришлось осматривать новые жертвы — двух полицейских из местного населения. Обоих нашли мертвыми у входа в Аид — так прозвали одну из катакомб почти в самом центре города. На вскрытии определили, что причиной смерти явилась колоссальная кровопотеря
