Сергей Николаевич Мартьянов
Ветер с чужой стороны
Автор этой книги Сергей Мартьянов родился и вырос в городе текстильщиков — Иванове. Закончив Ярославский педагогический институт, двадцатидвухлетним юношей он добровольцем пошел в пограничные войска. Большую часть своей сознательной жизни — пятнадцать лет он провел на границе. Путь его службы пролегал от суровых берегов Тихого океана, от таежных сопок Сахалина до лесистых Карпат и сверкающих вечной белизной величественных гор Тянь-Шаня.
Романтика границы, живущей в постоянном напряжении, в постоянном тревожном ожидании наложила глубокий отпечаток на творчество писателя. Граница стала его излюбленной темой, а пограничники- любимыми героями его произведений.
Две основных особенности отличают пограничные рассказы и повести Сергея Мартьянова: безукоризненное знание материала, приобретенное в результате многолетнего вдумчивого изучения действительности, метких наблюдений и размышлений — во-первых и — теплое чувство, с которым автор рассказывает о людях границы.
В отличие от многих писателей, специализировавшихся в этом жанре, Сергей Мартьянов не ставит своей целью коллекционирование необыкновенных случаев единоборства отважных пограничников с коварными агентами империалистических разведок, зачастую отдающих дешевым приключенчеством. Сергей Мартьянов никого не пугает и не впадает в сусальный восторг. Для него, как и для каждого советского патриота, охрана рубежей нашего отечества — само собой разумеющийся долг и тяжелый ратный груд. Он описывает, будни героев и героизм будней такими, какими он видел их на протяжении многих лет. И, пожалуй, главное, что его интересует и о чем он хочет рассказать читателю — это то, как в специфических условиях границы воспитываются ценнейшие человеческие качества, такие, как мужество, верность долгу, любовь к родине, преданность товарищам, бдительность, наблюдательность, умение владеть собой, высокая сознательная дисциплина. Эти качества, присущие советским людям, воспитанным Коммунистической партией, здесь, на границе, проявляются ярче и полнее, чем где бы то ни было.
Художественное познание действительности обладает способностью создавать типичные образы явлений. В свою очередь типичный образ становится одной из форм познания действительности. Об этом, думаешь, читая безыскусные рассказы, собранные в этой книге.
Перед нами проходят внешне ничем не примечательные люди, каких мы не раз видели и видим. Но в определенных условиях люди эти преображаются и становятся героями, раскрывая при этом всю незаурядность своего духовного мира, своего характера.
Это наши современники, простые советские люди. И как они не похожи па людей, выросших в других социальных условиях!
За узкой полоской земли, за горной речушкой, за водным рубежом- чужая жизнь, совсем другие люди, нравы, обычаи. Там капитализм. И это различие удивительно тонко и четко и вместе с тем очень просто рисует Сергей Мартьянов в своих рассказах. Возьмите рассказ "Испытание". Прокаженного, появившегося в турецкой пограничной деревушке, до полусмерти избивает камнями озверевшая толпа. Турецкие аскеры приказывают ему перебраться на нашу сторону, ожидая, что по нему будет открыт огонь. А наши люди заботливо отправляют его на лечение, хотя знают, что общение с прокаженным грозит их собственному здоровью.
Или "Ветер с чужой стороны". Это маленькая новелла о том, как однажды стайка голубей, мирно ютившаяся на нашей пограничной заставе, перелетела на турецкую сторону. Там они были встречены огнем, и несколько птиц убито и ранено. Трудно передать возмущение и гнев, охватившие наших пограничников, для которых непостижимым осталось, что побудило открыть огонь по голубиной стае?
А вот рассказ, рисующий взаимоотношения советских людей — "Генацвале". Когда бурный снегопад отрезал затерянную высоко в горах пограничную заставу, жители аджарского селения, рискуя жизнью, пошли на выручку пограничников, хотя никто их не просил об этом. Они шли, повинуясь голосу своего сердца.
Конечно, в книге встречаются и рассказы о схватке с врагами, о поимке шпионов, засланных с той стороны. Но и здесь писатель остается верен себе. Его привлекает не заманчивость ситуации, не внешний драматизм событий, а столкновение двух идеологий, двух миров, представителями которых являются действующие лица, Внутренний мир героев — вот что прежде всего стоит в центре внимания писателя.
Сергей Мартьянов писал стихи и очерки, был военным корреспондентом. У него немалый жизненный и литературный опыт, но по природе своей — он рассказчик.
В 1949 году в Ужгороде вышла первая книга рассказов Сергея Мартьянова "Сестры". В 1953 году там же была издана его повесть "Однажды на границе", переизданная в следующем году в Алма-Ате Казгослитиздатом. В 1958 году тем же издательством был выпущен сборник рассказов "Пятидесятая параллель".
Пограничная тема — главенствующая, но не единственная в творчестве Сергея Мартьянова. Живя в Казахстане, он несколько раз бывал в районах освоения целины, на крупнейших промышленных стройках республики. Его очерки печатались в, республиканской центральной прессе.
Не в тиши кабинета, в гуще жизни творит он свои произведения, проникнутые острым чувством современности, согретые теплой любовью к людям. Расставшись с военной формой, Сергей Мартьянов не сказал: "Прощай, оружье!" Нет, он как боец продолжает нести службу в нашей советской литературе.
Лев Варшавский
Нет, с этим Касымом Умурзаковым невозможно было идти! Он или молчал, нагоняя тоску, или открывал рот только затем, чтобы сказать: "Слушай, прибавь шагу, Павлюк", "Не греми камнями". При этом лицо его не выражало ничего, кроме собственной значимости и достоинства. А ведь был он таким же рядовым солдатом, как и Юрий Павлюк. Вся разница в том, что он служит на заставе дольше, чем Юрий, и капитан назначает его старшим наряда, а Павлюка младшим.
Юрий смотрел на широкую невозмутимую спину Умурзакова, на его загорелую до черноты шею и тоскливо вздыхал.
А кругом была такая благодать! Справа искрилось и плескалось море. Оно уходило из-под самых ног и вдали сливалось с вечерним бледнеющим небом. Слева поднимался обрывистый берег с белыми зданиями санаториев, сплошной зеленью садов и парков. Деревья были наклонены к морю, протягивая к нему свои ветви. Впереди тянулась непрерывная лента курортных пляжей с полотняными тентами и "грибками". С утра и до вечера здесь не смолкал веселый курортный шум.
И все это называлось границей, хотя до нее было семь миль территориальных вод. А дальше опять было море, и только за ним, в недосягаемых взгляду далях, лежали берега чужих государств. И все-таки здесь проходила граница, вот по этим пляжам, приморским бульварам и паркам, рядом с домами отдыха и санаториями.
Говоря откровенно, Юрий радовался, что попал именно сюда, на морскую заставу. Он вообще считал: где бы ни служить, лишь бы служить. А здесь все-таки море, южное солнце, много всяких развлечений. Не то, что где-нибудь на Памире или в песках Кара-Кумов…
Юрий и сам не заметил, как засмотрелся на девушек, вставших в круг и перекидывающих волейбольный мяч. Одна из них бросила мяч прямо ему, и Юрий не замедлил лихо ударить по мячу. "А почему бы и не ударить?"
Умурзаков остановился и невозмутимо заметил:
— Слушай, Павлюк, не отвлекайся от службы.
— Ладно, брось ты! — отмахнулся Юрий.
— Не "ладно", не отвлекайся, — наставительно повторил Касым.
— Ну, хорошо, хорошо, не буду…
И снова спина Умурзакова замаячила впереди.
Ох уж этот Умурзаков!.. Кроме статей устава, его черствое сердце не вмещает ничего другого.
В санаториях уже отзвонили к ужину, купающиеся покидали берег. Только самые заядлые все еще плескались в потемневшей воде. Зеленые волны лениво набегали на мелкую гальку, расстилая сердито шипящую пену. Резче запахло водорослями и ржавой окалиной камня, нагретого за день.
Напротив санатория "Абхазия" из воды вылез парень в красных плавках, немного поплясал на одной ноге, нагнулся к своей одежде и взял папиросу.
— Эй, друг, нет ли спичек? — окликнул он Умурзакова.
Тот продолжал шагать, не обращая на парня внимания.
— Слышь, тебе, что ли, говорят?
Умурзаков прошагал мимо, так ничего и не ответив.
Парень проворчал что-то и проводил пограничников сердитым взглядом.
Умурзаков продолжал зорко поглядывать, по сторонам. "Ну и человек! — вздохнул Павлюк. — Тяжело, что ли, ответить, если тебя спрашивают?" И Юрий пожалел, что не курит, и у него нет с собой спичек.
