Вечерело. Малиновый диск солнца стремительно опускался к морю. Небо было чистым, чуть зеленоватым, только на западной его половине висели легкие облака. Солнце подсвечивало их снизу, и они были похожи на позолоченную чешую, очень яркую над горизонтом и постепенно темнеющую к зениту.
Юрий покосился на Умурзакова: тот даже не замедлил шага, чтобы посмотреть на закат. А солнечный диск, подернутый голубоватой дымкой, погружался в море — сначала краешком, потом по пояс, потом целиком, — и лишь облака некоторое время отсвечивали золотом. Но вот и они стали гаснуть, одно за другим, пока небо и море не покрылись спокойной густой синевой.
— Слушай, Павлюк, ты проверишь седьмой причал, а я восьмой. У главного пирса встретимся.
Юрий очнулся. Ах, да, лодки! С наступлением темноты положено проверять у причалов лодки. Все ли в наличии, все ли на цепях и заперты на замки. У каждой свой номер, свое определенное место. На седьмом причале шестнадцать лодок, с номера 31 по номер 46. Если не окажется хотя бы одной, это уже происшествие. Павлюк шел мимо вытащенных на берег лодок и отсчитывал Номера. Все лодки на месте, все на цепях и замках. Кто-то плавал на них, кто-то объяснялся в любви, уединившись от всего на свете. Юрию стало грустно.
У главного пирса его догнал Умурзаков.
— Ну как там, на седьмом? — спросил Касым.
— Ну как? Порядок, — рассеянно ответил Юрий.
Они проверили все причалы и пошли дальше. Они уже миновали полосу пляжей и теперь шли по нагромождению камней. Огни набережных и санаториев, смех и говор толпы остались позади. Здесь было безлюдно и слышно, как шумело море.
Умурзаков выбрал место в камнях, и они залегли недалеко друг от друга. Им предстояло провести здесь всю ночь до рассвета, время от времени осматривая скалистый, изрезанный бухточками неуютный берег.
В пятом часу стало светать. Молочный "парок курился над гладкой поверхностью моря. Было очень свежо. Юрий похлопал себя по бедрам руками. Умурзаков невозмутимо поглядывал вдаль, сидя по-казахски на корточках.
Солнце всходило со стороны невысоких гор, и Юрий повернулся к ним, чтобы не пропустить этого мига. Небо над ними уже наливалось ярким светом, отчего весь хребет казался черным, четко врезанным в светлеющий небосвод.
Солнечное сияние становилось все ярче, и вот над черной грядой блеснул сначала краешек солнца, потом оно стало подниматься, пока не всплыло расплавленным диском. Диск вращался в глазах, как волчок, и вскоре на него стало больно смотреть.
Умурзаков поднялся и сказал, что пора идти на заставу.
— Ты, Павлюк, пойдешь по урезу, а я верхом. Обо всем замеченном докладывай мне немедленно. Понял?
— Понял, понял, — небрежно ответил Юрий. — Смотри, какая красота кругом, а?
— Ага, — согласился Касым. — Пошли.
Теперь они шли обратным путем. Вот и еще одна ночь миновала… Юрий предвкушал, как вернется на заставу, поест и завалится спать. А завтра у него выходной, и он попросит у капитана Чижова увольнительную, чтобы сходить на танцы.
Непривычно пустынными лежали пляжи. В санаториях еще спали. Сонно перекликались чайки, остро пахло полынным запахом тамариска. Юрий спустился к самой воде, зачерпнул ее. Вода была теплой. На сонной волне раскачивались медузы, прозрачные и круглые, как цветы, Юрию захотелось положить автомат на землю, скинуть с себя обмундирование, войти в эту тихую, теплую воду и раскачиваться, как эти медузы, никуда не спеша и ни о чем не думая. Но он только с горечью усмехнулся и зашагал дальше.
Справа, на высоком берегу, показались нарядные строения "Абхазии". Каскады белых лестниц низвергались к пляжу. На самой верхней из них дворник уже орудовал метлой. А здесь еще было пустынно, и Юрий сразу заметил возле двух гладких камней кем-то забытую соломенную шляпу. "Наверное, тот парень в красных плавках и позабыл", — решил Юрий, вспомнив, что на одежде его лежала шляпа.
Но нужно было доложить о находке старшему наряда и Павлюк крикнул:
— Эй, Касым!
Умурзаков спустился немедленно, сердито кинул:
— Зачем кричишь? Тихо…
— А-а… — отмахнулся Павлюк. — Какая разница!
Вместе они принялись осматривать шляпу. Это была самая обыкновенная соломенная шляпа, еще не очень поношенная, с черной муаровой лентой и коричневой узкой прокладкой из клеенки.
Тем не менее, Умурзаков приказал Павлюку внимательно наблюдать за морем и окружающей местностью, а сам стал осматривать гальку вокруг и даже заглянул вводу, словно мог там что-то увидеть, кроме обыкновенного, постепенно исчезающего дна. Юрию стало смешно:
— Что ты ищешь, Касым? Это же, наверно, тот парень шляпу позабыл, который просил у тебя спички.
— А если не парень? — недоверчиво произнес Умурзаков.
Касым был упрям. Осмотрев пляж, он поднялся наверх и порыскал по кустам лавровишни и тамариска, вытягивая шею, как гусь. Павлюк больше наблюдал за ним, чем за морем и окружающей местностью.
— Ну как? — насмешливо спросил он Касыма, когда тот спустился на пляж. — Нашел следы нарушителя?
— Нашел, — спокойно amp;apos;ответил Касым. — Сбегай в санаторий "Абхазия" и позвони на заставу.
— Ты серьезно?-
— Бегом!
Павлюк бежал по лестнице и чувствовал, что начинает волноваться. Что, если он зря насмехался? Впрочем, ладно, посмотрим, что будет дальше.
Дверь в санаторий открыла дежурная сестра, и, не расспрашивая ни о чем, быстро повела к телефону. Павлюк с опаской ступал пыльными сапогами по нарядным мягким коврам, по натертому паркетному полу. В полутемном вестибюле и коридоре царили тишина и покой.
К телефону на заставе подошел заместитель начальника лейтенант Зубрицкий.
— Шляпа? — разочарованно переспросил он и немного помолчал. — Ну, хорошо, сейчас буду, ждите.
Юрий сообразил, что в лице лейтенанта обрел могущественного единомышленника.
Выходя из вестибюля, он виновато обронил дежурной:
— Вы уж извините, что я наследил вам…
Сестра молча кивнула.
Когда Павлюк спустился на пляж, он застал там такую сцену. Рядом с Умурзаковым стоял вчерашний парень (да, да, в красных плавках) и жестикулировал руками, а Касым подозрительно смотрел на него и говорил:
— Не положено.
— Ну что за человек! — шлепнул себя по бедрам парень. — Говорят ему, что это моя шляпа.
— Не положено, — повторил Умурзаков.
— Почему?
— Вот начальник придет, начальник разберется.
— Начальник, начальник… А сам не соображаешь? Я же вчера купался здесь и оставил. Сам же видел меня. Скажи, правду я говорю? — обратился парень к Юрию. — Я еще прикурить просил у него. Вы оба тут проходили.
— Касым, отдай. Это его шляпа, — негромко сказал Павлюк.
— Во! — восторжествовал парень.
Но упросить Умурзакова было невозможно. Он по-прежнему твердил, что отдать шляпу без разрешения начальника не имеет права, а когда парень стал уже очень наседать, — прикрикнул на него и велел отойти в сторону. Павлюк развел руками, зная, как трудно сладить с Касымом. Кроме того, он был младшим наряда.
— Ну и народ! — проворчал парень, отходя в сторону, — Хуже милиции…
В это время и появился лейтенант Зубрицкий. Он был молод, энергичен, и все на нем было выглажено, вычищено и блестело, как на картинке.
— В чем дело, товарищ Умурзаков? — спросил лейтенант, покосившись на незнакомца.
Пока Умурзаков докладывал, он делал сразу несколько дел: рассматривал шляпу, поглядывал на парня, бросал зоркие взгляды на море, на ленту пляжа, на прибрежные кусты и санаторий "Абхазия". Был уже шестой час.
В одиночку и группами на пляж выходили отдыхающие — любители утреннего солнца и тихой воды. Парень’ исподлобья наблюдал за пограничниками, дожидаясь когда наступит минута его торжества.
— Товарищ, подойдите сюда! — позвал его Зубрицкий. — Так это ваша шляпа?
Парень кивнул.
— Где вы отдыхаете?
— Здесь, в "Абхазии", — небрежно обронил парень.
— Санаторная книжка при вас?
— А как же…
Он протянул лейтенанту книжку.
— Напрасно сомневаетесь, товарищ лейтенант. Шляпа моя, — и он метнул на Умурзакова презрительный взгляд.
Касым безразлично отвернулся. Он сделал свое дело. Теперь пусть решает начальство.
— Ну, что же, возьмите свою шляпу, товарищ Угольников, и больше не теряйте.
— Не Угольников, а Наугольников, — поправил парень, взял шляпу и, не говоря больше ни слова, отошел в сторону и стал раздеваться.
Через минуту он уже отмеривал море размашистыми "саженками", а пограничники пошли на заставу. Вот и все. Юрий насмешливо посмотрел на Касыма, его так и подмывало поддеть Умурзакова. Но вместе с ними возвращался лейтенант Зубрицкий, который не допускал в своем присутствии вольностей.
…Однако на заставе все началось сначала. Капитан Чижов весьма сдержанно отнесся к финалу истории со шляпой. Он попросил Умурзакова и Павлюка подробно рассказать ему, как было дело. В отличие от бравого порывистого лейтенанта он был нетороплив, ничего на нем не блестело и не звенело, вдобавок на левом глазу у него вскочил ячмень. Юрий вяло пересказывал, как обнаружил шляпу. Лейтенант выжидательно помалкивал. И только Касым Умурзаков по-ефрейторски четко отвечал на вопросы.
