Светись своим светом - Михаил Абрамович Гатчинский

пыль и пошла крутить воронками по дороге. Зашумели тополя и липы. Закачалась рябина. У кого сами по себе захлопнулись окна, у кого — распахнулись, вырвав наружу и вздув парусами тюлевые занавески. На крышах птичий галдеж. Внучонок дяди Васи гоняет по двору деревянный обруч, а Ольга торопливо сдирает с веревок белье, развешенное на просушку: не унесло бы.

Но нет, не дождь грянул — дробно застучал, отскакивая от крыш, стен и стекол, крупный град. Мальчонка набирает горстями ледяные орешки — и бегом под навес крыльца.

В полумраке комнаты седые брови Сергея Сергеевича кажутся клочками ваты. Глядя на него, погруженного в свои думы, Олька подтолкнула мужа: говори с ним, говори о чем хочешь, но говори!

Николай положил ладонь на сутулую спину Сергея Сергеевича:

— Не надо себя казнить. Мать о тебе столько хорошего рассказывала!..

— Я потерял право на ее хорошие слова о себе.

— Она тебя ни в чем не винила. Понимала, что с Верой Павловной у тебя больше общего.

— Общего?.. Да я за всю свою жизнь не переговорил с ней столько, сколько с Дашей за один час.

— Но ведь у матери не было никаких особых дарований.

— У нее был самый великий дар: она светилась своим светом. Своим, а не отраженным.

Град прекратился. Посветлело. Белые, желтые и оранжевые мотыльки атакуют раскрытые окна. Сергей Сергеевич постоял с минуту на пороге и, не оглядываясь, побрел вдоль улицы. На мокрой траве еще лежит ледяная крупа градинок. С крыш звучно падают капли.

Подошел к плетню. Остановился. Не видел следовавшего за ним сына.

Прошлым летом рухнула Андреянова халупа. Ее разобрали, а на том месте поставили новый сруб под детские ясли. И словно в память Даши, не тронули старого дерева — раскидистого тополя, далеко распластавшего по земле свои крепкие корни.

Деньги (евр.).

Молитвенное облачение (евр.).

Молитвенный дом (евр.).

Товарищ (узб.).

Линии, соединяющие точки с одинаковым уровнем стояния грунтовых вод.

Санитарно-эпидемиологическая станция.