— Какая безрассудная политика! — воскликнул Николай Евдокимович.
— Авантюризм чистейшей воды, — сказал Коломийцев. — Военное равновесие сломать им не удастся. Гонкой вооружений расшатать нашу экономику — тоже, они скорей свою расшатают. Но безусловно: опасность войны многократно возрастает… Мы за мирное соревнование идей и социальных систем, наша военная доктрина носит оборонительный характер, она исключает превентивные войны и концепцию первого удара. Но уж если, не дай бог, агрессоры осмелятся пустить в ход ракетно-ядерное оружие, возмездие последует неотвратимо. Говорю это как профессиональный военный… Будем, однако, надеяться, что наша мощь остудит горячие головы за океаном. Да и уроки истории кое о чем говорят…
— А если Рейган и его команда игнорируют эти уроки?
— Игнорировать их трудно. Общеизвестна судьба Гитлера, чем он и его камарилья кончили…
— Это так, Жора. Но на тот свет с собой Гитлер прихватил пятьдесят миллионов, именно столько жертв второй мировой… А сколько новая война заберет? Подумать страшно…
— Страшно, но надо, Николай Евдокимович… Нельзя прятать голову под крыло, как страус. Мы обязаны смотреть фактам в глаза… Велика, как никогда, опасность термоядерной войны, равнозначной всемирной катастрофе, потому-то люди на всей планете поднимаются за мир. Смотрите, какой размах приняло антивоенное движение во всех странах, включая сами Соединенные Штаты!
Георгий Илларионович вновь посмотрел на часы и на Алю.
Та встала:
— Извините, нам пора…
Когда их проводили, Николай Евдокимович сказал:
— Молодцом держится Жора… Ведь он три года назад схоронил первую жену. Белокровие… А как он любил ее! Теперь вот женился на своем лечащем враче… Пусть будет счастлив…
Вот в чем штука, оказывается. Овдовел, женился вторично, на своем враче, а ты, обалдуй: «И чего они все гонятся за молоденькими?» Судишь с кондачка. И еще сказал себе Вадим Александрович: что говорил об угрозе войны генерал-полковник Коломийцев в общем-то знакомо, так же рассуждают обозреватели газет, радио и телевидения. Но тут говорит генерал-полковник, генштабист, фигура. Обуздаем угрозу войны? Если все люди Земли, как один, поднимутся за мир — обуздаем. И надо, чтобы наша страна была еще сильней, — для этого каждый обязан сделать на своем месте все. Именно — все! Будет больше порядка, больше дисциплины — будет страна еще крепче. Обновление неотвратимо, и тогда нам никакой черт не страшен!
Ну а ты сам? Лично ты? Что я? Я буду, как говорится, и впредь, не покладая рук, трудиться на своем скромном посту во Внешторге. Не пьянствую, не лодырничаю, не хулиганю. Дисциплину блюду и субординацию. А не слишком ли ты ее блюдешь, субординацию? По-чиновничьи, с оглядочкой, как бы чего не вышло? Что ж, менять отношение к жизни вообще? Способен ли на это? Ведь общему делу нужно отдавать себя — не минимум, а максимум. Громкие слова? Ну, твори громкие дела, кто мешает. Многое. И прежде всего я себе мешаю…
Обедали почему-то все молча. Ну, с Витюшкой понятно: клевал носом, спать пора. Понятно и с Мирошниковым: запит своими мыслями. А остальные? Да тоже, наверное, заняты своими мыслями. Какие они у них?
Витюшку уложили спать, женщины мыли посуду, тесть просматривал военный журнал, Мирошников пошел во двор менять газовый баллон. Он поставил редуктор на полный баллон, пустой откатил к калитке, чтоб газовщикам, которые придут, оставить заряженный и взять пустой, было ближе тащить его к машине. Возясь с редуктором, Вадим Александрович сбил себе палец, отсосал кровь, но ранку надо было залить йодом.
В доме открыл аптечку, приложил флакончик к ссадине. Боль обожгла, и, как показалось, из этой боли родилось внезапное желание посмотреть на спящего сына. Скрипя половицами и паркетом, он прошел в спальню, остановился у кровати. Витюшка спал, подложив ладонь под щеку, одна пятка высунулась из-под одеяла. Чтобы сыну не приснился плохой сон, Мирошников поправил одеяло, прикрыл ногу.
Спи, сынок. Есть поверье, что внуки часто идут не в отцов, а в дедов. Станешь походить не на Вадима Александровича, а на Александра Ивановича Мирошникова? Как я проживу остаток своих дней — вилами на воде писано. А как ты проживешь свой о с т а т о к? И все-таки — а как я? Как я? Как я? И вдруг опять вспомнилось, как увиделось: десятого сентября над зеленым по-летнему лесом низко, едва не задевая за верхушки, улетали на юг журавли — признак ранней, преждевременной осени, — и Мирошников опять ощутил глухое, потаенное, до холодка под сердцем, беспокойство.
Хлопчатобумажное обмундирование.
Продовольственно-фуражное снабжение.
Бывшее в употреблении.
К черту! (нем.)
Узкий тесный проход.
Обозно-вещевое снабжение.
Противотанковое ружье.
