— Я знаю, — перебила Леонова. — Нашел жену?
— Представь себе, нет. Исчезла.
— Мне выйти? — со светской вежливостью осведомился я.
— Да, погуляй, — сразу среагировал отец.
— Останься, Костя. Это даже хорошо, что ты здесь.
— Так остаться или выйти?
— Ладно, сиди, — буркнул отец. — Только без фокусов.
А гостья продолжала со спокойной улыбкой:
— Ты постарел, Леня. Раньше уходил ты, а теперь уходят от тебя.
— Ерунда, Лена! — отец тоже миролюбиво улыбнулся. — У нас с Лилей все в порядке. Она сбежала не от меня, а от гостиничного сервиса. Вернется, вот увидишь! — с мальчишеской бодростью заявил он.
Во всем виновата дежурная, вот кто виноват. Он сделал глупость, что оставил Лилю одну. Она устала с дороги, захотела отдохнуть. А тут, в его отсутствие, ворвалась эта мегера. Жуткое создание, Поля может подтвердить. Помешана на бдительности. Наорала на Лилю, а та девочка впечатлительная. (Так и сказал: «девочка впечатлительная», да еще с такой нежностью, что меня передернуло и жену № 1 тоже). Вот она и убежала. Но уехать она не могла, нет. Это исключено.
— У нас все в порядке, — повторил отец как заклятие. — Мы с ней скоро зарегистрируемся и будем вместе до гробовой доски.
— Ох, не смеши меня!
— Но это правда, Лена.
— Очередной самообман. Скоро ты взглянешь на чемодан и почувствуешь, что хватит с тебя Лили. Ты ведь не семьянин, Леня, а путешественник. Твои дома — временные стоянки, — пожалела она его.
— Может быть. Но это лучше, чем жить по привычке.
— Для тебя — да.
— А для кого плохо? — живо спросил отец. — Я ведь никого не насилую, Лена. Все происходит на добровольных началах.
— Знаю. Слышала, — нетерпеливо перебила она его.
— К тому же я меняюсь. Медленно, но меняюсь. Сегодня ночью вдруг сердце прихватило, — улыбнулся отец. — Это что-то новое.
— Чепуха! Пройдет, — жестко проговорила Леонова.
— Надеюсь.
— Теперь о деле. Ты понимаешь, зачем я пришла?
— Да. Поля устроила скандал.
— Верно. Закатила истерику. Заявила, что не может больше жить рядом с Игорем… вела себя возмутительно.
— Наверно, есть причины, — помрачнел отец.
— Причин нет. Но я давно заметила, что после встреч с тобой Полю не узнать. Это и раньше проявлялось, в ее письмах из Москвы. Можно подумать, что ты подбиваешь ее против Игоря. Не словами, нет, — предупредила она его движение, — до этого ты, конечно, не дошел, а одним своим видом беззаботного гуляки. Она начинает сравнивать, и сравнение не в пользу Игоря.
— Все проще, Лена. Я ее отец, — кротко сказал Ивакин-старший.
— Да, верно, ты ее отец. Но ты сам свою жизнь еще не устроил как следует.
— А как следует, Лена? Подскажи, — мирно попросил отец. Вдруг мне показалось… честное слово… что стоит ему захотеть, и он сможет обнять свою бывшую жену, и она это позволит. Как молния мелькнула в голове… я засмеялся. Но им было не до меня.
— Лет в шестьдесят поймешь, — ответила она. — Может, раньше. А Полю я решила увезти к своей матери. Возможно, и сама поживу там.
Отец мгновенно подобрался, словно перед опасностью.
— Зачем? — коротко спросил он. — Он так ее притесняет?
— Кто? Игорь?
— Ну да.
У Леоновой вспыхнуло лицо.
— Посмей только сказать о нем что-нибудь плохое… — заговорила она, прерывисто дыша.
— Спокойно, Лена! Все, что я о нем думаю, я уже сказал. Он образцово-показательный.
— И в твоих оценках он не нуждается! Не тебе судить его!
— Ну тогда черт с ним!
— Такого человека, как Игорь, поискать! Я выжила только благодаря ему. Я забыла с ним, что такое горе. Он вырастил Полю. У нас сын. Игорь все сделал для нас!
— Памятник ему нужно поставить при жизни, — буркнул отец и покосился на меня: как я там — не выдул ли все вино, не выбросился ли в окошко?
— Да, надо! — сильно сказала Леонова.
— А на кой черт ее увозить, если у вас все так прекрасно? — вскипел отец.
— Ничего не понял! Ничего! Поле не повезло с тобой. А сейчас у нее появился парень в Москве. Он был здесь и уехал. Не удосуживается даже позвонить. Она с ума сходит. Ее спасать надо.
— Черт возьми, Лена, я не умею говорить на таком паническом уровне! Что происходит? Поля обняла и поцеловала меня вчера. Она живая и веселая. У нее лучшие годы. Я не заметил, что что-то угрожает ее жизни. Нет, не заметил!
У Леоновой ослабли плечи; вся она как-то обмякла, словно силы ее покинули.
— Возможно, ты прав, — устало проговорила она. — Я постарела. Я стала осторожной. Но я увезу ее хотя бы ради Игоря. Он заслужил это.
— Он или она? — уточнил отец.
— Он!
Она встала из кресла, собираясь уйти. Вдруг отец порывисто взял ее за локоть.
— Постой, Лена!
— Отпусти меня, пожалуйста.
— По-моему, ты что-то недоговорила.
— Сказала все, что хотела.
— А если бы я не приехал? Что тогда?
Но она уже не слышала его и бегло улыбнулась мне:
— Извини, Костя. Возможно, тебе не стоило это слушать. А может, на пользу, кто знает…
— Конечно, на пользу! — быстро сказал я, облизнув губы; они у меня пересохли. — Еще бы! Помните, Смердяков говорил у Достоевского: «Умные речи и слушать приятно…»? Ваш муж много чего наговорил, да и вы тоже. А ты, отец, все проглотил, не поморщился! Ладно, я за тебя отомщу, раз ты такой добренький! Вызываю вашего мужа на дуэль. Так ему и передайте.
— О черт!.. — простонал отец, скривив лицо, как от боли. Леонова на миг растерялась, затем грустно улыбнулась:
— Видишь, Леня, какой у тебя заступник. Не дает тебя в обиду. До свиданья, Костя.
— Прощайте, мадам, — процедил я сквозь зубы.
Отец бросил на меня свирепый взгляд, будто испепелить хотел, сорвал со стула пиджак.
— Подожди, я тебя провожу. Здесь засилье мегер.
Напротив гостиницы — скверик. Я пересек дорогу и зашагал прямо через газон, на котором было запрещено «выгуливать собак». В ту же секунду я увидел свою сестру. Ну да, Полю! У меня зрение что надо, а после полустакана сухого вообще стало орлиным. Она сидела на скамейке около будки телефона-автомата в обществе какой-то блондинки. Обе курили. Они были так увлечены разговором, что не заметили, как я приблизился и встал между ними.
— Привет! — крикнул я им как глухим.
Моя сестра ахнула и вскочила со скамейки.
— Костя! Ты откуда такой? — промолвила она.
— Какой?
— Ну такой, ненормальный, хромоногий, с палкой?
— Я нормальный. Вполне. Я от матери ушел, от отца я ушел и от тебя, сестрица, сейчас уйду.
— Так ты у папы был?
— Ну да. У папы был. С визитом.
— И маму мою видел?
— И маму твою видел. И ученого отчима. Умные речи слушал. Все про тебя да про тебя. Плохо себя ведешь!
— Я хорошо себя веду. Я прекрасно себя веду. Они из-за меня пришли?
— А из-за кого же еще? Я пай-мальчик, со мной никаких забот, одни радости, а ты скандалистка и дебоширка.
— Так я и знала! А почему они поодиночке? Ну ладно, неважно! — возбужденно перебила она сама себя. — Мы тут смотрим, подглядываем, как детективы. Ждали, когда уйдут, понимаешь?
— Брось сигарету! Смотреть тошно.
— Нет, я хочу курить.
— Ладно, дыми. А это кто? — нагло уставился я на блондинку. — Что за небесное создание?
Она и вправду была как не от мира сего: бледнолицая, голубоглазая, с длинными, светлыми волосами.
Моя сестра засмеялась, показав белые, мелкие зубы.
— А ты сам догадайся! Ты же умный. Ну! Попробуй! А ты молчи, пожалуйста, — попросила она блондинку.
— Некогда мне гадать! У меня важное дело. Я в загс спешу. Меня невеста ждет. Если опоздаю, выскочит за другого. Вполне может, она такая!
— Видишь, какой дурачок! — сказала Поля своей подружке. — С ним не соскучишься, правда? Похож он на папу, как считаешь?
— Да, — тихо сказала та, и на щеках ее вспыхнул легкий румянец. — Очень.
— Это Лиля! — торжествующим, звонким голосом объявила моя сестра. — Понимаешь, Костя? Это Лиля. Папина жена.
— Чего-о? — глупо спросил я и застыл, приоткрыв рот, как полный дебил.
— Ну, а ты, конечно, поняла, кто это? — счастливо засмеялась Поля.
— Да, — неуверенно улыбнулась та. — Это твой брат.
— Вот именно, мой брат! Такого брата поискать! Нравится он тебе? А ты что молчишь? Онемел? — хлопотала она со смеющимися глазами.
— Отец не дурак! — ляпнул я, обретая дар речи, и потряс головой, чтобы очухаться.
— Это комплимент тебе, — пояснила Поля блондинке. — Лучше он не умеет.
Они были одногодки (это я потом узнал), но Поля выглядела даже старше этого ангелочка или взрослей — не знаю, как сказать… во всяком случае, сейчас она верховодила. Обалдеть было можно! В смятении я сунул сигарету не тем концом в рот, прикурил, поперхнулся от едкого дыма и закашлялся. Поля засмеялась, закинув голову; эта Лиля улыбнулась. Я выругался и отшвырнул сигарету.
