— И товарищ его был на танцах? — спросил Василий. — Что-то я его не приметил.
— Был. С двоюродной сестрой танцевал. Между прочим, интересные вещи рассказывает. Про какого-то человека с бородой. Будто из советского тыла прислан и в лесу прячется.
— Интересно. А что, они сами видели этого человека? — спросил Григорий.
— Не видели. Но слух такой ходит.
— А какие они парни, надежные?
— Вроде подходящие. Говорят, батрачили, в город на заработки ходили.
— Этих парней надо взять на примету. Могут оказаться полезными. Да и от Моргеса не стоит отворачиваться. Еще не ясно, что он за человек. Он тоже может пригодиться. Парень имеет доступ к немцам. А это важно, — пояснил Григорий.
Казалось, что он все растолковал, а ребят — в первую очередь бескомпромиссного Мишку — продолжал мучить вопрос: «А все-таки, кто он, этот Иосиф Моргес, — друг или враг?»
Думали и о парне, что спорил с учителем. И, конечно же, о той новости, что он принес. Человек с бородой — неужели это на самом деле посланец с той, советской стороны? Но как найти его? Как связаться? Кому-то же выпадет счастье первому пожать ему руку.
Мишке хочется этого больше всех.
Там, за рекой, когда-то была граница. С повышенной строгостью относились мы к людям, что на другом берегу. Ведь с той стороны пробирались в нашу страну шпионы. Теперь там у нас друзья…
Печально-тоскливые голоса появляются откуда-то из-за Синюхи, с визгом проносятся над Прошками, теряются в густом лесу. За ними спешат другие, новых оттенков — целый хор голосов. Кажется, что плачут где-то малые дети, всхлипывают, громко причитая, женские голоса. Но сколько ни вслушивайся, слов не разобрать. Кто же это тогда кричит? Это разыгралась вьюга. Злая, безжалостная. Она поднимает ввысь тучи снега, гнет деревья, стучит в окна и двери. И в ответ ей, словно эхо, раздается в лесу долгий, протяжный вой.
Это вторят вьюге голодные волки. Как говорят в народе, в такую погоду хороший хозяин не осмелится выгнать из дому даже собаку.
А эти двое вышли. Из тепла и уюта дома шагнули в эту кутерьму из холодного ветра и бьющего по лицу ледяного снега. Внимательно вглядываясь в темноту, они подошли к большому каменному зданию. В окнах — свет. Приглушенно звучит, вырываясь наружу, веселая музыка. Путники постояли за старыми липами, осмотрелись по сторонам. Потом быстро надели лыжи и нырнули в темноту. Мчались, не останавливаясь, до самого берега Зилупе. А когда перебрались на другую сторону, туда, где реку называют Синюхой, немного отдышались.
Было около двух часов ночи, когда они подъехали к маленькому домику, что на окраине деревни. Постучали. Никто не отозвался. Попробовали еще раз. Снова молчание. Тогда заколотили сразу в два окна, с обеих сторон дома.
— И кого это в такую погоду нелегкая носит? — проворчал себе под нос старик, приоткрыв дверь.
— Пусти нас, отец, замерзли, — попросил один из незнакомцев с явно нерусским акцентом, — в доме все объясним.
Хозяин зажег коптилку и внимательно осмотрел незнакомых. Один был высокий и худой, темноволосый, еще молодой. Второй — пониже, широкоплечий, явно крестьянского вида. Ему, пожалуй, уже больше тридцати. Откуда они и что за люди? Зачем пришли? Так выразителен был устремленный на них взгляд старика, что они не стали ждать вопросов. Тот, что помоложе, сразу выложил:
— Мы пришли от человека с бородой. По его заданию.
— Я сам с бородой, — отпарировал старик, — а другого бородатого, который шлет послов, не знаю.
Сказал неправду. О слухе про человека с бородой, который принес из-за кордона знакомый Вестенберга, Фроленку рассказали комсомольцы. Из Освеи предупреждали: готовьтесь к вступлению в партизанский отряд. Вот-вот должен прибыть человек, который возглавит его и выведет в лес.
Не тот ли это долгожданный человек? Хотели было сами искать пути для связи с ним. Но как его найти там, за рекой, на латвийской земле, где нет ни друзей, ни надежных знакомых? Слишком долго, более двадцати лет, разделяла их граница. И недавно пролегла опять. На крепком замке держат ее оккупанты для того, чтобы не общались люди, не влияли друг на друга, не объединялись в борьбе.
Теперь из-за огненного рубежа таинственный незнакомец сам дает о себе знать. Разве это не подтверждает их догадку? Ведь он, посланец Родины, будет настойчиво искать тех, на кого мог бы опереться.
Но может быть и другое. Возможно, что это обман, хитрая уловка врага, чтобы, проникнуть в самое сердце подполья? Тогда неминуем провал организации, потеря дорогих людей.
Нет, Герасима Фроленка легко не купишь. Он не простачок какой-нибудь, не доверчивый юнец, чтобы сразу раскрыть свои карты.
— А каким это нюхом вас потянуло в мою избу? — спросил Фроленок, намереваясь внезапным вопросом озадачить пришельцев.
— А к кому же ещё? — пожал плечами старший. — Вы же здесь у меня единственный родственник.
— Я? Родственник?.. — Герасим Яковлевич даже растерялся.
— Ну да, самый настоящий. Я ведь Михаил Дубро. Сын Тита…
Тита он помнил. Верно, хотя и далекий, но родственник. А вот Михаила, как и других его детей, не знал. Стал расспрашивать подробнее. И вдруг снова насторожился.
— А как же это вы, добрые молодцы, вот так прямо без всяких помех перемахнули через границу? Да еще на лыжах, как на прогулочке?
— Вот так прямо, дед, и перемахнули. Почти что у самого кордона, — смеется молодой. — Немцы сегодня рождественский сочельник справляют, шнапс пьют. Разве не знаете? Да и кто сегодня, в такую погоду, выстоит на посту. Вьюга, не видно ни зги. Следы заметает сразу же.
В словах парня неподдельная искренность. Доводы его правдоподобны. Но твердого доверия у Фроленка все еще нет.
— А что надо человеку с бородой? Кому и что он хочет передать?
— Он просил нас связаться с вашими коммунистами и комсомольцами, — напрямик сказал высокий. — Не можете помочь — будем обращаться к другим.
Герасим Яковлевич думает. Видно, что он озадачен, не знает, как поступить: и раскрываться рискованно, и ниточку, которая может оказаться полезной, боится потерять. Наконец решается.
— Хорошо, попытаюсь кое с кем поговорить. Приходите деньков через пять-шесть.
— Это уже, батя, другой разговор, — выразил одобрение темноволосый, — подождать мы согласны. В солидном деле спешить не полагается. Тогда, как говорят белорусы, бывайте здоровы!
— Бывайте здоровы! — стал прощаться и второй, что постарше.
Фроленок проводил ночных гостей за порог дома. Постоял на ветру, пока они не растаяли в темноте метельной ночи.
Герасиму Яковлевичу казалось, что он провел переговоры дипломатично, со всеми предосторожностями. Оставил время для проверки, совета с Григорием и Василием, ничего не раскрыл — весь риск взял на себя.
— А моя жизнь ценится по самой низшей ставке. Отпущенная богом мерка почти использована, — пошутил он, рассказывая на следующий день товарищам о ночных гостях.
Григорий и Василий похвалили его за осторожность. Они поступили бы примерно так же, будучи на его месте. Ну, а дальше? Как вести себя при второй встрече?
Это надо хорошенько продумать.
— Прежде всего нужно разыскать того парня из Галицы, что спорил с Моргесом, — сказал Григорий. — Ему, пожалуй, можно поверить. Осторожно спросите у него, знает ли он что-нибудь об этих заборцах. Потом посмотрим… Контакт с латышами надо установить. И не только потому, что там действует человек с бородой. Пора уже искать пути для сближения с латышской молодежью.
Когда через несколько дней парень из Галицы снова появился в Гаврилине, Вестенберг, попросив его подождать, пошел за вожаками подполья. Решили пока что встречаться за пределами Прошек. На всякий случай.
Парень, назвавший себя Александром Козловским, сразу понравился Григорию и Василию. Простодушный, прямой и бесхитростный. Но оказалось, что Михаила Дубро и его товарища из Заборья он не знает.
— Что ж, постараемся сами их прощупать, — сказал Григорий. — Действовать будем напрямик. Себя пока раскрывать не станем. Есть у меня на этот счет одна задумка…
Принятый план действий Григорий осуществил так, что вызвал у гостей поначалу даже некоторое замешательство.
Принимая посланцев человека с бородой, Герасим Фроленок незаметно для них послал дочь Пашу за Григорием и Василием. Поздоровавшись, но не называя себя, Григорий сразу же заявил:
— Вот что, милейшие. Мы вас не знаем, мандатов у вас для переговоров нет никаких. Поэтому требуем встречи на самом высоком уровне — с человеком с бородой. В любом удобном для него месте. И еще одно условие. У этого человека, который придет к нам на переговоры, кроме бороды должны быть еще доказательства своих полномочий. Вот так, любезные.
Гости как-то сразу сникли. Особенно растерянным выглядел тот, что помоложе, — высокий, темноволосый.
