— Кое-чему — да, — согласился Саша Бондарин. — А вот лодки чинить так и не умеем. И руководитель кружка тоже не умеет.
Когда все парты были починены, Димка сказал, что, если Архипов хоть ещё раз поломает что-нибудь в классе, они обязательно сообщат его дяде, — человек он строгий, взыскательный, и Ваня его побаивается.
— А я думаю завтра же к Архиповым сходить, — задумчиво призналась Клава. — Надо о Банкир Иваныче с дядей поговорить.
Отыскав на окраине города домик Архиповых, Клава постучалась в калитку.
За забором хрипло залаяла собака, загремело о проволоку железное кольцо. Наконец кто-то вышел из дому и прикрикнул на собаку. Вскоре загремела щеколда, калитка открылась, и Клава с глазу на глаз столкнулась с Ваней Архиповым.
Прикусив губу, тот побледнел и отступил назад.
— Пришла всё-таки? — глухо спросил он. — Жаловаться будешь?
— Нет, зачем же, — спокойно ответила Клава. — Хочу посмотреть, как ты живёшь… С дядей твоим познакомиться, с тёткой.
Ваня не по-доброму сверкнул глазами.
— Ладно… Сейчас позову, — и, что-то вполголоса сказав собаке, он ушёл обратно в дом.
Огромная чёрная овчарка, навострив уши, легла на садовую дорожку. Клава хотела было пройти к дому, но собака, скосив на неё умные светло-коричневые глаза, угрожающе зарычала. Девушка присела на скамейку около калитки. Прошло десять минут, пятнадцать, а Ванин дядя не появлялся. Клава попробовала ласково заговорить с собакой, но та была неподкупна и ни на шаг не пускала девушку во двор.
«Смеётся он надо мной, — рассердилась она, догадавшись, наконец, что Ваня и не думает разыскивать дядю. — Ну, погоди ж, негодный, всё равно я до тебя доберусь».
Клава направилась вдоль забора, спустилась к реке и, заметив щель в заборе, пролезла через неё на участок Архиповых.
У самой воды вверх днищами лежало несколько старых лодок. На костре в чёрном закопчёном ведре кипела смола. Под навесом смолил лодку невысокий грузный мужчина. Он был в рабочем фартуке, в чёрных просмолённых рукавицах, щёки его заросли колючей седоватой щетиной.
— У нас, между прочим, калитка есть… Законный вход, — заметил мужчина, подозрительно и неприветливо оглядывая девушку.
— Собака там у калитки… не пропускает, — смущённо призналась Клава. — Вы уж извините…
— А вы к кому, собственно?
— К вам, Степан Маркелыч. Я из школы… Пионервожатая шестого «Б».
— Та-ак, понятно, — протянул Степан Маркелыч. — Насчёт Ивана, значит… Ну что ж, не вы первая, не вы последняя… — Он опустил кисть в ведро со смолой и принялся звать племянника.
Наконец Ваня валкой походкой вышел из дому.
— Слышу, не глухой, — недовольно отозвался он. — Чего тебе? Я ж занят, уроки готовлю.
— Тут насчёт тебя из школы заявились, — сказал дядя. — Что ты там отчубучил на этот раз?
Ваня мельком окинул Клаву взглядом, словно видел её сегодня впервые, и пожал плечами.
— Кто пришёл, того и спрашивай, — буркнул он. — Я-то при чём здесь?..
— Так что же он натворил? — обратился дядя к Клаве. — Грохнул что-нибудь или подрался с кем? А может, опять голубей у кого сманил?
— Нет-нет… Я уже говорила, Степан Маркелыч, — поспешно сказала Клава. — Я не насчёт Вани… Я к вам пришла…
— Ко мне?!
— Вы, говорят, первый лодочник в городе. И чинить и смолить умеете. На все руки мастер.
— Ну, первый не первый, а в лодках кое-что понимаю, — польщённо отозвался Степан Маркелыч.
— А ещё сказывают, вы реку Великую хорошо знаете. От Острова до Пскова плавали… И даже дальше.
— Доводилось… А в чём дело-то?
— У нас к вам просьба, Степан Маркелыч… — заговорила Клава. — От имени пионеров шестого класса. Будьте у нас за главного судостроителя!.
— Чего? — не понял Степан Маркелыч.
Клава рассказала про юных путешественников по Великой, про кружок «Умелые руки», про старые лодки, которые никто не умеет чинить.
— Вот оно что! — удивился Степан Маркелыч. — Так вы и в самом деле по другому делу пришли? А я ведь привык: если кто из школы ко мне, так обязательно насчёт Ивана. А тут, на тебе — судостроитель! Что ж я делать-то должен?
— Поучите ребят, Степан Маркелыч! Как лодки смолить, как паруса шить. О реке расскажите. Пусть пионеры у вас побывают. А потом вы к нам в мастерскую придёте. Очень мы вас просим.
Лодочник на минуту задумался, потом кивнул на Ваню.
— Ну, а мой-то как? Тоже в поход собирается?
— А мы всем отрядом пойдём… — поспешила заявить Клава, встретившись взглядом с Ваней. — Кто, конечно, ученьем докажет, работой…
— Ну, и как Иван, доказывает?..
— Ничего… Старается. Думаю, что он от других не отстанет.
— Ну спасибо, девушка, что вы его привечаете, — обрадовался Степан Маркелыч. — А то на Ивана одни жалобы да нарекания… Ну и он от всего сторонится. А насчёт лодок — это дело стоящее. Давно пора ребятишкам руками пошевелить. И моего племянника не забывайте… он уже от меня кое-что перенял. — И он обратился к Ване: — Ну что ж, приводи как-нибудь своих приятелей, покажем мы, как лодки конопатить да смолить надо.
Ваня отошёл к костру и палкой принялся мешать кипящую в ведре смолу.
Степан Маркелыч повёл Клаву по двору, показал отремонтированные лодки и дал совет, к кому ещё из мастеров, членов артели «Красный лодочник», следует ей обратиться за помощью.
— А это тоже ваше? — спросила Клава, заметив в дальнем углу двора кучу металлолома: были тут и куски стальных рельсов, и обрезки водопроводных труб, и старые шины колёс, и мятые самовары.
— Да нет, это Иван собирает, — объяснил Степан Маркелыч. — И где он это добро находит — никому не говорит. А металлолом отличный — хорошие деньги за него Иван получает.
— А почему Ваня так деньги любит? — вполголоса спросила Клава. — Его в школе даже Банкир Иванычем зовут.
— Сам удивляюсь, — тяжело вздохнув, признался Степан Маркелыч. — Это, видать, от прошлой жизни осталось. Он ведь сирота, Ваня, у чужих людей долго жил, я его недавно усыновил. А жизнь-то его не баловала: торговлишкой мальца заставляли заниматься. Где можно копейку урвать — учили. Вот старый заквас и бродит в нём. Всё-то ему кажется, что никому он не нужен, всё, мол, на рубле держится. Продаст свой металлолом или на голубях что заработает и деньги мне тащит. «Это, говорит, дядя, мне на прокорм». Уж мы с женой воюем с ним, воюем, а мальчишка всё равно за рубль держится, не верит ничему.
«Так вот он какой, Банкир Иваныч! — устыдившись, подумала Клава. — И почему в школе так легко, не подумав и толком ничего не узнав, дали Ване такую кличку?»
Помолчав, девушка тронула Степана Маркелыча за рукав.
— А давайте вместе за Ваню повоюем… Вы с женой да нас целый отряд. Может, что и получится…
— Попробуем, — согласился Степан Маркелыч. — Вы ему только доверяйте побольше… в свои дела втягивайте.
Уже смеркалось, когда Клава распрощалась с лодочником и отправилась домой.
У оврага её неожиданно нагнал Ваня. В руках он держал длинный горбыль и электрический фонарик.
— Ты куда это? — удивилась Клава.
— Пройтись немного, — небрежно сказал Ваня. — А ты зря низом пошла. Промоина у нас тут в овраге… Смотри не оступись.
Клава чуть приметно улыбнулась.
— Где промоина? Посвети, пожалуйста.
— Да вот она. — Ваня осветил фонариком наполненную водой канаву, перекинул через неё горбыль и помог Клаве перебраться. Потом они долго шли молча.
— А металлолом у тебя отличный, — заговорила наконец Клава. — Один собираешь?
— А что? — насторожился Ваня.
— Да так… трудно одному, наверное…
— Справляюсь пока…
— И собака у тебя умная, — усмехаясь, продолжала Клава. — Хорошо хозяина слушается.
— Собака ничего… — Ваня вспыхнул, засопел, потом с трудом выдавил — А это правда, что ты не из-за меня к дяде приходила? Правда, насчёт лодок?
— Ты же слышал, о чём я с дядей разговаривала. Нам в самом деле очень нужен лодочный мастер. Иначе какой же поход по Великой… одни разговоры пустые.
— А чего ради ты меня перед дядей выставляла да прихорашивала? — помолчав ещё немного, вновь недоверчиво спросил Ваня. — Старается, мол… от других не отстаёт…
— А ты разве в поход с нами не хочешь? — спросила Клава.
— Так всё равно не примете: Архипов такой, Архипов сякой…
— Это уж от тебя самого зависит. Ты парень с головой… Подумай, пошевели мозгами. — Клава остановилась и велела мальчику возвращаться домой.
— Ладно, пойду, — буркнул Ваня. — Скажи там ребятам… пусть завтра же к нам приходят. Дядя согласен.
На другой день «судостроители» побывали у Степана Маркелыча. Вернулись они оживлённые, довольные и рассказали Клаве, что лодочник встретил их радушно, сразу же поставил к работе и сообщил много интересного про реку Великую. Саша Бондарин еле успел записать его рассказы.
