С собой не бери остатков старья,
Единой пылинки в дом не вноси,
Малейшим пятном его не темни,
Ни на мгновенье не загаси
Огня, в нас горящего искони.
. . . . . . . . . . . . . .
На свете нет выше наших идей.
Так будем же лучшими из людей!
(Перевод В. Звягинцевой)
III
Любовь к человеку — строителю будущего — и борьба за него побудила Алима Кешокова обратиться и к прошлому, к тем битвам, в которых решались исторические судьбы родного народа. Для этого он прибегнул к новому для него жанру, к художественной прозе, да еще к ее наиболее сложной разновидности — многоплановому роману. Однако в появлении этого романа нет ничего неожиданного ни для самого Кешокова, ни для кабардинской литературы.
Как в древних былинах и сказках о младенцах-богатырях, которые, едва появившись на свет, громовым басом заявляют миру о своем существовании, силой своей сокрушают горы, а мудростью превосходят старцев, в наших молодых братских литературах «вдруг» появляются не по возрасту зрелые и мастерски написанные произведения. Секрет этого сказочного чуда заключается в том, что ростки национальной культуры питаются не только материнскими соками, но и впитывают в себя в качестве волшебного стимулятора огромный опыт мировой культуры. Секрет этого чуда заключается в том, что ростки национальной культуры всходят в условиях непрестанного взаимообмена, происходящего между культурами социалистических наций, в процессе которого достижения более развитых культур становятся достоянием менее развитых.
Это не обычный процесс взаимного культурного влияния народов, свойственный развитию человечества с древних времен, взаимовлияния, о котором мы можем прочитать в любом старом учебнике по истории литературы. Это активное сотрудничество культур социалистических наций, развивающееся на основе единого экономического и политического строя и единого коммунистического идеала. Являясь свойством самой социалистической действительности и ее отражением, это взаимовлияние национальных культур порождает кажущиеся на первый взгляд внезапными, но по существу вполне закономерные «рывки» в развитии той или иной из недавно возникших литератур.
Вот почему молодая проза ряда наших республик — это подлинное детище всей советской литературы — с невероятной быстротой не только завоевала внимание широкого читателя, но и выдвинула произведения, которым могла бы позавидовать и любая из «старых» литератур.
Взять хотя бы повесть «Джамиля» и другие произведения Чингиза Айтматова, творчество которого удостоено ныне Ленинской премии. Любая попытка объяснить появление этого произведения только развитием киргизской литературы и рассматривать его только как достижение этой литературы обречена на неудачу. И не только потому, что ни одна из наших литератур не развивается независимо от других, но и потому, что талант молодого писателя явился как бы точкой приложения взаимодействующих сил всех наших литератур.
Закономерно, что рост мастерства писателей органически связан с их стремлением к более глубокому познанию и изображению жизни. Такое стремление проявляется ныне, в частности, и при изображении представителями молодых литератур прошлой борьбы своего народа за власть трудящихся, за социалистическое переустройство мира.
В ряде случаев восприятие историко-революционного прошлого с высоты настоящего не только помогает лучшему познанию этого прошлого, но и становится средством осознания близких и далеких целей борьбы, а следовательно, и средством осознания путей к будущему. И мы высоко ценим те произведения, которые родились из настоятельной потребности художника познать исторический путь своего народа — многомиллионного или исчисляющегося всего лишь тысячами — в революции и его место в общей борьбе советских народов за коммунизм.
Знаменательно, что такие произведения часто возникают из автобиографических материалов или прямо являются автобиографическими. Изображенный в них этап развития народа как бы представляет собой кусок жизни самого писателя. Характерно, что, изображая классовую борьбу, разыгравшуюся в родном краю в годы становления Советской власти, писатели все больше отходят от иллюстративного «и у нас тоже так было». Они ищут и показывают не только то, что внешне совпадало с расстановкой сил и с процессом борьбы у других братских народов, — эта общность сама собою подразумевается, — но и процессы, специфические для данного народа. Речь идет не просто о национальной этнографически-бытовой окраске событий, а именно о глубинных процессах и явлениях классовой борьбы, являвшихся для данного народа или для группы народов узловыми. Эта сосредоточенность на специфических особенностях борьбы своего народа не только не сужает картину социалистической революции, но, наоборот, значительно обогащает ее.
Роман Алима Кешокова «Чудесное мгновение» представляет в этом отношении немалый интерес.
«Чудесное мгновение» — не первое прозаическое произведение в кабардинской литературе и не «первый кабардинский роман», как об этом иногда писалось. Наряду с написанными еще в тридцатые годы повестями и рассказами Али Шогенцукова, Залимхана Максидова, Джансоха Налоева, Сосруко Кожаева и других, наряду с получившими в послевоенные годы общесоюзную известность повестями Хачима Теунова и Али Шогенцукова, в 1954 году в Нальчике на кабардинском языке вышел большой исторический роман Аскерби Шортанова «Горцы» — о жизни и борьбе кабардинского народа в начале XIX века. Правильнее было бы сказать, что «Чудесное мгновение» — первый кабардинский историко-революционный роман. Но значение этого произведения меньше всего определяется его жанровым приоритетом в развитии молодой кабардинской прозы. Оно гораздо шире и существеннее.
И в связи с этим хочется начать разговор о романе с упрека его автору и писателю Сергею Бондарину, превосходно справившемуся с переводом романа на русский язык. Столь заманчивое для читателя заглавие «Чудесное мгновение» не передает идеи произведения.
Есть такое кабардинское слово «гъуэбжэгъуэщ» — гобжагош. Оно обозначает комету, зарницу, чудесный свет, озаряющий на мгновение небосклон. Если тебе посчастливится загадать в это мгновение какое-либо желание, оно исполнится, — поверье, бытующее и у других народов.
Один из героев романа, дед Баляцо, уподобил этому чудесному явлению революцию, которая вывела народ из тьмы и осуществила его чаяния. Но вряд ли можно сказать о революции — «мгновение». Ведь сам герой говорит о начале новой жизни, «где всегда светит ясный свет гобжагоша». По-кабардински это звучит величественно и емко и никак не покрывается «чудесным мгновением».
Кешоков изображает не только революционный перелом и повседневную классовую борьбу в Кабарде, но и борьбу идей, борьбу вокруг того, как понять и сохранить чудесный свет, озаривший жизнь народа.
«Народ предстал перед своей судьбой», — говорится в романе, и это роман о выборе пути, произведение, в котором зримо в столкновениях и судьбах людей показано, что означало на деле самоопределение наций в процессе социалистической революции и в борьбе за ее идеалы.
«Чудесное мгновение» — историко-революционное произведение, где наряду с вымышленными событиями описаны и реальные исторические факты. Действие романа начинается в канун первой мировом войны и заканчивается в начале двадцатых годов. В основе повествования —
