Николай Островский - Том 3. Письма 1924-1936

Ореховая, 29.

13 января 1933 года, Сочи.

Дорогой Миша и «Маленькая»!

Только что получил ваше письмо. Почта стала работать против Революции. Это горе-связь может разорвать любую дружескую связь… Сколько я неприятностей имел и имею из-за этих почтовых трюков, сколько пропало книг, журналов, газет — не перечесть, а телеграфные переводы приходят через полгода, пропадают деловые письма с документами из редакции и т. д. и т. п.; не будем говорить о дряни. В героическом наступлении пролетариата почта плетется в хвосте, налегая на тормоза. Очень жаль, что ты мою книгу не получил, она уже в Москве у Кати, возможно у тебя новый адрес и Катя вас не нашла. Позвони, Мишенька, им. От тебя я получил лишь письмо из Кисловодска, остальные утонули. Неужели, Мишутка, ты хоть на минуту можешь допустить, что я мог бы уклониться от ответа. Я своих друзей не забываю, тебя в особенности. Недавно пережитая борьба за жизнь и твое в ней горячее участие и все предыдущее никогда не изгладят из моей памяти образ того, кто стал моим большим другом. Мишутка, это не пустые слова. Я сейчас суров и даже сумрачен немного и отсюда скуп на слова. Хочу, чтоб ты почувствовал пожатие моих рук.

Пусть живет и крепнет наша дружба. Теперь немного о себе. Здоровье мое пошатнулось. Виноваты были в этом отвратительные жилищные условия. Теперь же избегаю серьезной опасности преждевременно погибнуть, произвел коренную реконструкцию жилфонда. Из фактических 9 метров на троих, теперь оборудовано 18 метров и прибавилась вторая жилая комната, куда завтра передвинутся мать и племянница. Будет больше воздуха, а когда сделаем во вторую комнату дверь, сейчас вместо нее одеяло, то я получу возможность для творческой работы; до сих пор же была не работа, а одно наказание. Мною уже написано пять печатных листов, всего же будет иметь вторая книга 16 п[ечатных] л[истов]. В отношении средств — у меня более или менее сносно. Авансов мне высылают в среднем 250 рублей в месяц. Как видишь, это в 6 раз больше моей прошлой пенсии. Не заботься за меня, дорогой мой. Кризиса, как видишь, нет. На этом фронте спокойно. И с жилищем, как видишь, я стал владельцем двух комнат и, следовательно, Мишутке есть бронированная база на лето 1933 года…

Вот, в основном, Мишутка, краткие новости. О книге пишут в печати хорошо, не ругаются. 80% тиража пошло в библиотеки морского флота и армии. Меня это радует. Скоро начнут печатать вторую книгу в журнале «Молодая гвардия». Буду ждать твоих писем, и верь, ни одно не останется без ответа.

Жму твою пятерку. Привет от меня и мамы маленькой женщине.

Твой Николай.

Сочи, Ореховая, 29. Н. А. Островский.

13/I — 33 г.

16 января 1933 года, Сочи.

Милая Галочка!

Только что получил твое письмо. Я тоже думаю, что мы с тобой будем работать. Моя мечта — это возвратиться в Москву. «Молодая гвардия» поставила вопрос этот перед ЦК. Нужна ведь квартира. Работы же хватит нам с тобой по горло. Я не хочу рассказывать о своих сочинских секретарях, все они не стоят одной твоей ручонки. Это я с грустью утверждаю. Это просто служащие. Я плачу им 120 рублей, и они сухо и скучно работают. Что писать и как писать, им безразлично, как все это не похоже на наше с тобой сотрудничество. Мне теперь ясна истина — мой секретарь должен быть моим другом, а не чужим человеком. Иначе говоря, нужен кто-то похожий на Галю Алексееву. Книга переводится на украинский язык. Хоруженко мне пишет. Он ворчит, что ты молчишь. О себе ты ничего не пишешь. Разве не о чем рассказать? Я все жду рассказа о твоей жизни. Когда же тебя охватит откровение и ты перестанешь прятать от меня свои маленькие и большие радости и печали? Если бы я был уверен, что письмо попадет лично к тебе, я написал бы несколько страниц о своей личной жизни.

Вторая книга будет много больше первой. К маю я обязан ее кончить. В мае она будет издана. Когда я буду посылать в издательство рукопись, то пошлю ее на твое имя, а ты залпом прочтешь и затем отвезешь в издательство.

Если я к лету в Москву не возвращусь, то, кто знает, возможно, встретимся здесь, в субтропической Сочи.

Н. О.

Сочи, 16 января.

29 января 1933 года, Сочи.

Милая моя Шурочка!

Получила ли ты мою маленькую посылку, отосланную мной 25 декабря? В ней была моя книга. Видел товарища Вольфа, очень жаль — всего лишь 2 часа беседы. Сорвалось было мое здоровье. Залихорадило. Простудился. 26 дней ни одной строчки. Сейчас опять в труде. О книге пишут критики чересчур хорошо, например, журнал № 12 — декабрь, «Книга молодежи», стр. 20.

Жму твои руки.

Жду письма.

Твой Николай.

Сочи 29 января.

6 марта 1933 года, Сочи.

Милая Шурочка!

Наконец-то я получил от тебя письмо. Как долго от тебя не было вестей. Очень рад, что ты жива и ничего худого не произошло. Я видел товарища Вольфа таким, как ты о нем рассказывала. Всего лишь 3 часа встречи.

Я работаю добросовестно, т. е. [вкладываю] в труд все наличие физических сил, пишу пятую главу. Первого июня я должен сдать книгу в издательство. Она будет в полтора раза больше первой. До издания ее книгой она будет напечатана в журнале «Молодая гвардия». Вообще стало так, что вся моя жизнь устремлена и сосредоточена на создании второго тома «Как закалялась сталь».

Мои силенки сгорают быстрее, чем бы я хотел, а отвратительные месяцы с непрерывными дождями и промозглой сыростью для меня убийственны, в груди играют марши, но зато незыблема упрямая воля и неудержимо стремление к труду.

У нас [партийная] чистка… Шваль и балласт летят за двери, метут сурово и беспощадно. Глядишь — и сердцу приятно.

Рассчитываются в редакции далеко не аккуратно. Там укоренился противный закон: получать гонорары с бою, но я не могу так. Все это мелочи… Он [Паньков] хочет помочь в деле издания книги на украинском языке. Это для меня было бы громадным моральным удовлетворением. Я здесь согласен совершенно отказаться от денежного вознаграждения…

Крепко жму твои руки, моя родная и любимая. Если жизнь не обманет, летом встречу тебя.

Привет товарищу Вольфу.

Н. Островский.

6 марта.

14 марта 1933 г., Сочи.

Дорогие Митя и отец!

Выписать книгу можно попытаться по следующему адресу: Москва, Лубянский проезд 2, помещение № 76. Распределитель Объединенного государственного издательства.

Пусть вам магазин ОГИЗа выпишет, упомянув, что книга написана о Шепетовке и представляет в городе особый интерес. Но книг, наверное, нет: 80 процентов взял Реввоенсовет для красноармейских библиотек. Намечается второе, дешевое издание.

В мае я закончу вторую книгу и сдам ее в редакцию. Желаю, чтобы книгу прочла Мария Яковлевна Рожановская…

Не позволяйте книгам теряться…

Напряженно работаю. Прошел проверку. По Сочи из партии выгнано много швали, жуликов, чуждых и небоеспособных… Сколько паразитов было на партийном теле! Освободясь от них, партия, здоровая, могучая, встретит весну, решающую и ответственную за урожай… Жму ваши руки.

Н. Островский.

Сочи, 14 марта 1933 г.

19 апреля 1933 года, Сочи.

…Завтра перехожу на новую квартиру по той же улице. Новый адрес: Сочи, Ореховая улица, № 47, кв. 3. Квартира не плохая. Моя комната светлая, другая — нет.

Стараюсь работать по совести. Кончаю седьмую главу. Переезд мешает.

Погода — дрянь: дожди без конца и края. Холодно. Вчера даже был снег.

…В критико-библиографическом бюллетене художественной литературы № 35–36 за 1932 г. есть статья о «Стали» под заголовком: «Книга борьбы и сильных эмоций». Добудь ее в библиотеке, я ее не имею.

Освобожусь — напишу большое письмо. Жму Ваши руки и «целую крепко».

Николай.

Сочи, 19 апреля. 1933 года.

19 апреля 1933 года, Сочи.

Дорогой мой Миша!

Невзирая на гробовое молчание твое, которое говорит о какой-то опасности для нашей дружбы, я опять пишу тебе. Получил новую квартиру, хорошую во всех отношениях. Две комнаты — 30 квадратных метров. Солнце, сад, веранда и т. д. и т. д. Напряженно работаю, [написано] 7 глав, осталось две. Весны еще нет, дожди, холодно. Кто знает, может Миша летом надумает приехать ко мне в гости, тогда, как говорится в библейских текстах: «Двери моего дома всегда открыты для гостя желанного…» Прошел проверку партии уже в боевых рядах. В Сочи исключено из ВКП(б) 43 процента райорганизации. Выметены шваль и не способные к борьбе, такой боевой чистки я еще не видел.