Получил твое письмо — первое за столько месяцев. Ты не написала самого главного: когда мы встретимся. Я не знаю, например, когда ты идешь в отпуск, каковы твои летние планы и т. д. Ты обещала этим летом приехать к нам. Получаешь ли ты санаторную путевку, или лечение в Сочи опять проваливается? Я все это хочу знать, дорогая. Раюша в Москве, на консервной фабрике, работает поммастера, член бюро парткома…
Мое настроение прекрасное. Как же может быть иначе? Я неплохо закончил трудовой год. Вышел на первую линию по всем показателям — это в отношении темпов и интенсивности труда, какое же качество моей продукции — покажет будущее. Правда, у меня громадная физическая усталость, но это пройдет. Лета еще нет — идут беспрерывные дожди. Матушка шлет тебе привет. Узнал, что Чернокозов работает пред Облсовпрофа в Грозном. Написал ему письмо — ответа нет.
Во второй части записаны ты и Чернокозов. Правда, я не получил на это вашего согласия, но что написано пером — не вырубишь топором, говорит старая пословица.
Теперь буду писать письма часто. Я ведь разрешил себе «отпуск». Ожидаю твоего ответа, Шурочка.
Материальные дела последнее время значительно поправились, и я с матушкой и племянницей не голодаю.
Сжимаю твои руки. До скорого свидания.
Твой Коля Островский.
22/VI.
Сочи, Ореховая, 47, кв. 4.
11 августа 1933 года, Сочи.
Дорогой товарищ Анна!
Одновременно с твоим письмом я получил от товарищей из издательства «Молодая гвардия» письмо, копию которого посылаю тебе. Я сейчас же приступил к переработке книги и вскоре увидел, какие трудности встали передо мной. Капитально «перетряхивать» книгу оказалось труднее, чем написать ее заново. Я понял, что на данном этапе это мне не под силу. Год с лишним напряженной работы отнял у меня все физические силы. Их у меня хватает лишь для тщательной правки и освобождения рукописи от путаных мест. В первых трех главах твои пометки карандашом значительно помогли мне. В следующих главах руковожусь «инстинктом».
Скажу еще раз — ваше мнение для меня решающее. Я признаю, что вторая книга не такова, какой я хотел бы ее видеть, и, несомненно, когда будут силы, я возьмусь за капитальную переработку книги. Сейчас же передо мной два препятствия: усталость и еще целый ряд вещей, объединенных под общим названием «экономический кризис». Вот почему я должен на сей раз уступить и примириться с изданием книги, исправленной в соответствии с требованиями издательства «Молодая гвардия». 25 августа я закончу эту работу и отошлю рукопись в издательство. Прошу ответить мне вскоре — считаешь ли возможным помещение второй книги в журнале с указанной выше переработкой. Если да, то рукопись будет передана тебе 25 августа с/г. Я прошу ответить мне сейчас же, товарищ Анна.
Нужно ли говорить о том, что этот вопрос меня чрезвычайно волнует.
С коммунистическим приветом.
Н. Островский.
Сочи, 11/VIII-33 г.
Ореховая, 47, кв. 4.
5 октября 1933 года, Сочи.
Милая Галя!
Закружила меня молодежь — 29-го пятнадцать лет комсомола. Знай, отныне я — почетный комсомолец и вновь молод, как и ты. К юбилею мою книгу прорабатывают все ячейки и клубы Сочинского района.
Читают ее по радио. Приходят секретари: «Дайте вашу книгу»! А у меня нет.
Прошу тебя: сегодня же, Галочка, забеги в библиотеку и добудь хотя бы одну мою книгу и пошли мне заказной бандеролью. Деньги для расчета с библиотекой сейчас же пришлю.
Кроме тебя, ни на кого не надеюсь.
Вторая книга уже в печати. В ней и о тебе есть несколько хороших слов.
Сейчас же ответь мне. Я тебя не забываю, но работа забирает все.
Добудь книгу, Галинка, обязательно.
Жму ручонку. Привет от мамы.
Николай Островский.
5-го октября.
15 октября 1933 года, Сочи.
Розочка!
Твое письмо из Ялты получил. Меня закружила молодежь. Знай, я теперь почетный комсомолец сочинской организации. К 15-летнему юбилею моя книга прорабатывается на ячейках города. Ее читают по радиоузлу. А книг не хватает. Прямо зарез. Приходят секретари: «Дайте книгу!» А книги нет.
Розочка, разреши дать боевое задание — зайди или пошли кого-нибудь в крупную библиотеку, добудь хоть одну книгу и пришли, девочка, ее срочно мне. Будешь молодец. У меня эти недели, как в клубе. Заседает РК, актив и т. д. Пишу статьи и веду кружок. Скоро выйдет 2-я книга. Привет от мамы.
Н. Островский.
15 октября 1933 г.
25 октября 1933 года, Сочи.
Милая Шурочка!
Твое письмо принесло мне много радости: во-первых, ты отозвалась, и, во-вторых, мы встретимся. Я, признаюсь, потерял всякую надежду на встречу. Теперь даже писать кое о чем не хочется — ведь скоро встреча. Писать же, да еще чужой рукой — не выходит.
Кратко сообщаю. Украинский ЦК комсомола в день юбилея решил меня чем-то премировать (чем — не знаю, пока скрывают). Из Москвы пишут, что книга переводится на несколько национальных языков. В юбилейный сборник «комса» подымает мое имя на щит, как одного из особо упрямых своих братишек. Сочинская комсомолия обменяла мой старый боевой билет, и рядом со своим партийным папашей лежит маленький билетик ленинского комсомола, принадлежащий члену ВЛКСМ с 1919 г. Островскому Н. А. На нем № 8144911.
Как много хочется тебе рассказать. Три года разлуки. Много пережито. Встреча с тобой — это ближайшая радость. Ты ведь стала меня забывать, время стерло мои черты в твоей памяти, и встреча возродит забытое. Узнай подробно о кинофильме. Жду тебя, дорогая.
Твой Коля.
25 октября.
25 октября 1933 года, Сочи.
Милый товарищ Анна!
Мой привет ты получишь ко дню юбилея Комсомолии. К этому дню и мне жизнь приносит немало радостей. ЦК Комсомола Украины вспомнил теплым словом одного из своих первых братишек.
«Мы тебя премируем. Скажи, что бы хотел получить?» — спрашивают в письме. Я ответил: хочу, чтобы книга была издана на украинском языке еще в этом году. Ведь издательство «Молодой большевик» провалило юбилейное издание, несмотря на категорические сроки, даваемые ЦК [Комсомола Украины]. Хочу книгу на родном языке и больше ничего. Случайно узнаю, что книга переводится на кинопленку, правда, я об этом узнаю стороной, но все это делает юбилей для меня волнующим и актуальным. Сочинская «комса» возвратила меня в свои ряды, и теперь рядом с партийным билетом лежит билет Ленинского союза № 8144911. А 14 Ґ лет тому назад мой первый билет не достигал цифры десяти тысяч. В эти дни я вновь сближаюсь непосредственно с молодежью, пришедшей нам на смену. Это делает мою жизнь наполненной до краев ощущением «живых людей». Единственная грусть — это молчание «молодогвардейцев». Мне даже кажется, что ты и Марк осуждаете меня за отказ глубоко переработать 2-ю книгу. Чем же иначе объяснить твое молчание? Не надо быть так[ой] суров[ой], товарищ Анна. Мое письмо — привет к 29 октября.
Крепко сжимаю твои руки.
Николай Островский.
25 октября.
31 октября 1933 года, Сочи.
Дорогой мой Мишенька!
Только что получил от ЦК Комсомола Украины письмо и выписку из протокола заседания Секретариата ЦК. Посылаю тебе ее копию. Она тебе может пригодиться «в пенсионных делах». На Украине в Наркомсобесе я не предпринимаю ничего, если в Москве тебе ничего не удастся сделать, тогда обратимся туда. Кроме этого постановления, будет еще юбилейное. И юбилейная грамота с той наградой, которую мне решили на Украине дать, будет мне переслана после юбилейных торжеств. Какая награда, товарищи не говорят, пока скрывают. С диким нетерпением жду твоих писем, не терзай меня, братишка, молчанием, а то я начну выражаться. Маленькая чувствует себя отлично. Деньгами на отъезд обеспечена. Как только дорвусь до денег, пришлю тебе, а пока веют ветры, веют буйные. Не дрефь, Мишенька, наша берет, и никаких гвоздей. Пиши, чертяка, почаще, на ходу, в трамвае, в милиции, куда бы тебя не занесла нелегкая, везде пиши. Сжимаю твои руки.
Коля Островский
Привет от мамы. Брат Митя и Зина уехали. Пока все.
Когда выйдет книга, не забудь напомнить издательским ребятам, чтобы мне было продано, кроме авторских, еще 25 экземпляров.
Пусть пишут в распределитель ОГИЗа, чтоб мне выслали не 20 (авторских), а 45 экземпляров книг. Ведь у меня друзей тьма, и никого обидеть никак не возможно. 31 октября.
