— Значит, по-твоему, я бесчестный человек?
— Зачем такая крайность? Я ведь об этом не сказала…
— Подумала.
Михаил снова взялся за папиросы. Лицо у него посерело.
— Ты устал? Я сейчас разберу постель, — забеспокоилась Валя.
В эту ночь Михаил спал плохо. Ворочался. То и дело смотрел на часы, вставал, пил воду и вздыхал. Впервые он и курил ночью.
Логинов спешил, шагал широко, не оглядываясь по сторонам. Услышав фырчание машины, прижался к обочине, но газик, чуть опередив, притормозил. Высунувшись в приоткрытую дверку. Бакенщиков крикнул:
— Давай, тяжелая артиллерия, на планерку подвезу.
Логинов плюхнулся на заднее сиденье.
— Ну что, надумал? Примешь крановое хозяйство? — через плечо спросил Бакенщиков.
Логинов помолчал: может. Бакенщиков еще что скажет.
— Не надумал? Что молчишь?
— Производство как следует не освоил, боюсь, Евгений Иванович.
— Такой парень — забоялся…
— Вот если бы, Евгений Иванович, по науке эксплуатировать краны, такого бы сбоя-запарки не было.
— Это что значит — по графику?
— Да, по графику ремонт, профилактика — все.
— Давай, — оживился Бакенщиков. — Набросай и приходи, посмотрим. — Бакенщиков посмотрел на часы. — Хотел заскочить на котельную, да ладно, жми в контору…
Шофер лихо подрулил впритирку с крыльцом, открой дверку — и на ступеньке.
Логинов, поднимаясь на крыльцо, услышал, как за спиной кто-то сказал:
— Тоже прихвостень.
Михаила пот от этих слов прошиб. По голосу вроде Тузов. Но Логинов даже не оглянулся. Прошел в кабинет Бакенщикова. Народу было много, он выбрал местечко и сел поближе к двери.
Планерку Бакенщиков начал с Шаврова.
— Когда будут формы под бетонные плиты? Назовите сроки, Григорий Григорьевич.
— На этой неделе, думаю, закончим, — приподнимаясь с места, неопределенно ответил старший прораб.
Тогда Бакенщиков спросил Логинова:
— Как вы думаете, когда формы будут готовы? Вы сдерживаете, — повысил голос Бакенщиков, — выполнение плана.
— Формы готовы, просили, теперь не забирают, — ответил Логинов.
Шавров подумал поначалу, что бригадир выгораживает его, своего прораба. Но тут ввязался в разговор начальник «гражданского» управления стройки Тузов — заказчик этих самых форм, который уже не раз схватывался с Логиновым по поводу механизмов. Тузовым владело одно желание — осадить новоявленного «начальника кранового хозяйства» без портфеля — Михаила Логинова.
— Я сегодня в обед заезжал к Логинову, — начал Тузов, — у него еще и конь не валялся. Заготовки он вроде сделал, так они и лежат… Мне кажется, бригадир не понимает, из чего складываются деньги. Это прежде всего бетон, товарная продукция. Не знаю, но, по-моему, он умышленно тормозит изготовление форм. А что может с ним поделать Григорий Григорьевич? У него бригадир поставлен в такую зависимость — сам себе голова, никого не признает. — Тузов натужно рассмеялся. — Он всем нам, сидящим тут, хочет втереть очки. Формы видите ли готовы, а мы их не берем, не используем, сами себе срываем выполнение плана. Я думаю, пора ставить вопрос, с головы на ноги. Кому нужны очковтиратели? И со мной согласятся, не место таким у нас на стройке. Может быть, я немного резок, но меня к этому понуждает сам товарищ Логинов…
Бакенщиков наклонился и что-то пробубнил главному диспетчеру. Тот поспешно вышел из комнаты.
— Хорошо, — сказал начальник стройки, — разберемся. Виновных накажу…
Логинов еще с обеда переключил почти всю бригаду на формы: они мешались под ногами, и он решил свалить этот заказ с плеч. Перед тем как пойти на планерку, он заглянул к сварщикам. Они как раз сваривали последние стыки. Ошибиться, что формы готовы, он никак не мог. Только вот неловко было, что не предупредил прораба, и выходит — и выручил и подвел Шаврова. Действительно, за последнее время Михаил редко докладывал о своих делах Шаврову, в основном решал все вопросы самостоятельно.
Наступило гнетущее молчание. Логинов только сейчас понял, что все ожидают главного диспетчера, и его охватила тревога, ведь могло что-то случиться такое, чего никто не ожидал. Михаил посмотрел на Тузова, тот, довольный собой, вполголоса разговаривал с главным инженером. Как догадывался Михаил, они говорили о нем, потому что раза два он услыхал свою фамилию.
Диспетчер появился в дверях. Вначале он посмотрел на Логинова, словно хотел убедиться, что тот никуда не делся, и тогда подошел к Бакенщикову. О чем он говорил начальнику, слышно не было, но лицо Бакенщикова мрачнело, мочки ушей побледнели.
— Так, — сказал он, — Григорий Григорьевич, вам-то ни к чему выгораживать строителей.
Шавров намеревался возразить, но Бакенщиков уже перекинулся на Тузова. Тузов было замахал руками, но Бакенщиков, пригвоздив его на месте взглядом, с сильным нажимом сказал:
— Краны я у вас отобрал и передал Логинову. Теперь и управление передам ему. Он вас поучит работать. Только и слышу жалобы на бригадира, как вам не стыдно? Вы Логинову должны низкий поклон отвесить: за полгода ни часа простоев кранов по его вине, ни случая брака по монтажу. Сорок человек монтажников, тридцать крановщиков, итого семьдесят — парень управляется один. А у вас, Тузов, сколько рабочих? — спросил Бакенщиков и сам же ответил. — Двести пятьдесят человек. А сколько это… Вынудите вы меня, Тузов, — пообещал начальник стройки. — Сделайте все выводы… А за формы — будет приказ, — закончил планерку начальник стройки.
В эту ночь, вернее, под самое утро, затарабанили Михаилу в дверь. Михаил вскочил, открыл.
— Пензев!
Колька Пензев никак не мог отдышаться, связать слова.
— Кран упал. То есть стрела, — поправился Пензев.
— Задело кого?
— Никого.
Михаил зачерпнул кружкой воду из ведра, попил. Валя укрывалась, натягивая на голые плечи одеяло. Колька Пензев тоже схватил кружку, зачерпнул и вылил себе в рот три кружки подряд.
— Какой кран-то, где? — спросил Михаил.
— Иду, смотрю, стрела была и нет. Подбегаю, лежит, ударилась оголовком о рельсу, погнулась «вставка»…
— Ну, а что паникуешь?
— Во даешь! Объект-то пусковой. Я сразу на кран, за тормоза, проверил — откручены гайки и ключ еще теплый лежит. Какой-то диверсант. — И тут же прикусил язык. Крановщик просил не выдавать его. Он регулировал тормоза, а гайки забыл, не закрутил, пока бегал на растворный узел — стрела упала.
— Так-так, — Михаил штаны, рубашку на себя, сапоги натянул, вытолкнул Кольку и сам вывалился на улицу.
— Ну чего ты раскричался, — выговорил Михаил Пензеву, — напугал…
— Что она у тебя, на сносях? — поинтересовался Колька Пензев.
Логинов не ответил.
— Вот что, Николай, — снова заговорил Михаил. — Жми, подними ребят, без шума только, человек пять, знаешь кого. Цепляйте со склада новую «вставку» и волоките к крану. Я туда побежал.
Логинов прошел в конец темной безлюдной улицы, подошел к крану. Там уже были двое ребят из бригады и крановщик.
— Михаил Вячеславович, — было начал крановщик, — какая-то сука…
— Потом, — оборвал его бригадир.
Михаил осмотрел кран, надо же, кому-то понадобилось ронять стрелу — напакостить. Сама бы она ни за что не упала.
— Ну а ты где был? — спросил Логинов у крановщика.
— Я-то? Здесь. Всю дорогу никуда не отлучался. Только сбегал на растворный. Там у них сабантуй — аванс давали…
Михаил потянул носом. Нет, трезвый его крановщик.
— Да на, — дыхнул крановщик. — Что я, маленький, не понимаю…
— Вы, ребята, отворачивайте болты, освобождайте погнутую секцию.
Пока откручивали болты, Колька Пензев приволок на телеге трактором новую секцию. Михаил спросил, как дали-то без требования? Колька только ощерился, дескать, спрашиваешь.
Отвернули болты, попробовали выручить погнутую «вставку», не хватает силы.
— Придется искать какой-нибудь подъемный механизм.
— Ступай, бугор. А, собственно, что мы мудрим? — раскалился Колька Пензев. — Пошли принесем бревно или брус, заломим, хэк! Пошли!
Только отошли от крана, Михаил увидел, кто-то подъехал на своем газике, вроде Тузов. Михаил помахал ему, чтобы тот подождал, но газик только притормозил и покатил дальше.
Принесли на плечах восьмиметровый брус.
— Заводи, во-во! — командует Колька Пензев. — Навались на пуп, как рывок, так и рупь!
Выворотили погнутую «вставку», подтянули новую, этим же брусом поджали — закрутили болты.
— Все, — сказал Михаил. — Ты, Пензев, отвези погнутую вставку на монтажную площадку, и пойдем завтракать.
