старой наной призваны оберегать ее. Тембот, не лишенный чувства юмора, прозвал отвергнутого жениха «Рагим — Мокрые Губы», и над этой кличкой беззлобно посмеивалась даже всегда сдержанная Думасара.
Сарыма с ужасом думала о том, что рано или поздно ей придется пойти домой. Мать не простит ей ничего и теперь из одного упрямства будет настаивать на своем. Сарыму пугало, что Диса ничего не предпринимает для ее возвращения, — не задумала ли какую-нибудь каверзу?
Конечно, все права были на стороне матери, и Диса легко могла бы вернуть дочь, но она не торопилась с этим, решив действовать так, чтобы не вызвать упреков в том, что из корысти не щадит дочери. И Диса приступила к делу.
Вскоре Рагим увидел ее на пороге своей лавочки. Ожидая всего, он засуетился, притворяясь, что страшно занят вымериванием плотного куска мануфактуры.
— Здравствуй, Рагим.
— А, здравствуй, здравствуй! Как живешь? — не поднимая глаз, отвечал Рагим.
— Плохо живу, аллах сменил милость на гнев. Чем виновата я перед аллахом? Сам знаешь, как хочу я видеть счастье своей глупой дочери.
Не услышав попреков за то, что он так по-воровски поступил с подарками, Рагим переменил тон:
— Ты, Диса, знаешь, я ничего не жалел для тебя, а твоя дочь оскорбила меня.
— Да, ты прав, благословенный человек. Недаром аллах дал тебе имя Милостивого. Я ни в чем не обвиняю тебя. Это твое право — забрать все от неблагодарной.
— Ай-ай-ай, как поступила со мной Сарыма! И что же она имеет взамен того, что я хотел ей дать? Угол в чужом доме и дурную славу от этого… как его?.. этого парня… Ай-ай-ай!
— Ой, и не говори, Рагим!
— Я еще буду иметь разговор с этим парнем! Если я не джигит, а купец, это еще не значит, что я не мужчина…
Тут, сам того не подозревая, Рагим ступил на дорожку, по которой собиралась двинуться Диса.
— Как ты прав, Рагим! Еще неизвестно, кто одержал бы верх в настоящей схватке… Нет, нет, Рагим, Сарыма будет твоя! Если она по глупости жеманится, то только затем, чтобы ты, Рагим, поступил так, как поступают мужчины… Такое дело… Знаешь, девушка, у нее там разные свои желания… Такое дело…
У ее собеседника между тем глаза разгорелись. Он весь превратился в слух.
— Что ты хочешь сказать, Диса?
— Что я хочу сказать? Дело проще простого. Ты должен выкрасть свою невесту.
— Выкрасть?!
— Да! Сарыма, я знаю, спит у Думасары как раз под окном в передней комнате. Открой окно — и Сарыма твоя. Шарабан у тебя есть, кони добрые… Да и кто станет гнаться за тобою? Кто может оспорить твое право, Рагим? Вот все, что я хочу сказать.
Очень уж лестно было это услышать, очень уж была соблазнительна картина, рисовавшаяся воображению Рагима. В самом деле, только не робеть — и девушка в его руках.
— Ты хорошо придумала, Диса. Будешь помогать мне?
— Аллах свидетель — буду помогать!
И заговорщики начали действовать.
Прежде всего нужен был верный, смелый и сильный человек в помощники. Но разве деньги не помогают там, где выступает коварство, замышляется зло? Вскоре Рагим через знакомого купца нашел подходящего парня. Сын лавочника-перса из балкарского аула Батога, Абдул, взялся услужить за хорошее вознаграждение.
Шарабан был тщательно смазан, колеса надежно укутаны дерюгой из мешковины. Перед выездом Абдул и кучер Муто изрядно хлебнули русской водки.
Ночь пришла темная. Весь вечер Диса следила из-за плетня за домом соседей. Казалось, никто и ничто не должно помешать затее. Раза два Диса видела, как фигура дочери мелькнула в окне комнаты, смежной с кухней, а Диса знала, что в этой комнате спят мальчики и старая нана… Ну, сейчас, может быть, там уже устраивается и Думасара — все равно! Опасно было бы присутствие в доме мужчины, а справиться с женщинами, припугнуть их в случае надобности нетрудно.
Диса угадала, после отъезда Астемира и женщины и дети — все спали в одной комнате. Ложились рано — часов в восемь.
Сарыме стлали постель на лавке под окном. Нужно было улучить момент, когда кто-нибудь среди ночи выйдет во двор до ветру. Ворваться в дом, девушку в охапку — и на шарабан, который будет ждать на дворе у Дисы, подальше от глаз какого-нибудь случайного бродяги.
Абдул предложил даже сломать плетень и въехать прямо во двор Баташевых, но Диса смекнула, что это станет уликой, доказывающей ее участие в похищении, и предложила другой план.
Как только похитители, то есть Абдул и Рагим, перекинут свою добычу через плетень, Диса откроет ворота, а там айда! — шарабан помчится в Батога, в дом Абдулова отца.
Все обещало удачу.
И все пошло вначале так, как предполагалось.
Снаряженный шарабан бесшумно въехал во двор Дисы, и она тут же прикрыла ворота. Рагим и здоровенный Абдул заняли свои позиции в кустах у крыльца баташевского дома. Диса — у плетня.
В душе Рагима отваги не было, опасность смущала его, но, обсудив сам с собой, чем он может поплатиться в случае неудачи, он пришел к заключению, что серьезной опасности нет.
Кто станет стрелять в него? Кто сможет встретить его кинжалом? Мальчишка Тембот или крошка Лю?.. И все-таки он велел войти в дом Абдулу. Тот плохо понимал по-кабардински и уяснил лишь одно: нужно умыкнуть черноволосую молоденькую, «совсем молоденькую», подчеркнул Рагим, и легкую, как перышко, девушку, а спит эта девушка под окном. За это снова будет хорошее угощение и сто рублей деньгами.
Наконец скрипнула дверь, и на крыльцо вышла женщина. Это была Думасара. Она отошла в сторону.
Рагим сильно толкнул Абдула в бок, и парень кинулся к двери, оставшейся открытой. Рагим поглядывал — не возвращается ли Думасара?
Лю в ту ночь пристроился под боком у Сарымы. Сквозь сон он почувствовал, что кто-то наклонился над ним. Он ждал, что знакомая материнская рука привычно тронет его, поправляя, как всегда, одеяльце. Но нет, это не была нана, кто-то тяжело дышал над ним, обдавая водочным духом. Лю открыл глаза, увидел огромную, косматую голову, длинные, большущие руки. Лю закричал, метнулся. Проснулась Сарыма, тоже уставилась непонимающими глазами на страшное видение. Руки чудовища схватили Сарыму. Она вскрикнула, ухватилась за Лю. Теперь Сарыма и Лю не отпускали один другого, и чудовище, отпрянув от них, прокричало страшным голосом:
— Рагим, иди сюда! Помоги, Рагим!
Добросовестный Абдул не хотел отступать. Но куда там! Крики послышались с крыльца. Это на помощь детям бежала Думасара. Рагим же перемахнул через плетень и, повторяя в испуге: «Вот дурак! Вот дурак!» — уже стегал по коням, выезжая в шарабане за
