Чернов загнул семь пальцев, потом на всякий случай еще три, показал два кулака и разогнул пальцы.
— Вот видишь. Я намеренно сгустил краски. Не надо думать, что все только и мечтают побраконьерить. А вдруг? Не с тем, так с другим тебе все равно придется иметь дело. Так на кого же ты будешь составлять акт и как выполнять план по штрафам? Ловить туристов? Они сюда не заглядывают. Бесхозных, заблудших романтиков? Их сюда не дозовешься. Воскресных отдыхающих? Им хватит места для отдыха и в черте поселка — с удочкой. Они отдыхают, и им много не надо. Трудно тебе придется. Иди лучше ко мне, лет через пять сделаешь диссертацию.
Христофор Кучин все же принял заказник, поработал два года, частенько убеждаясь в той или иной мере, что слова Чернова как нельзя точно соответствовали ситуации, и через два года, сказав «довольно», перевелся в управление на повышение, сдав дела молодому настырному парню из Иркутска, которого еще не было столь тесных связей с местным окружением. Да и дела в заказнике, в общем-то, были уже налажены, глядишь, парню будет легче.
Так что встреча с Черновым обрадовала Кучина, ему хотелось рассказать о двух годах трудной работы, но это как-нибудь потом, не сейчас, не за столом. Да Чернов, наверное, забыл о своих советах и рекомендациях молодому Христофору. Дело обычное, и оно забывается быстро, тем более советы, кто из нас не давал в свое время полезных советов, нет ничего более простого, чем советовать, разве все упомнишь?
Куски дымящегося вареного нерпичьего мяса в миске, нерпичья печень на сковороде, банка горошка и консервированного фаршированного перца из Болгарии, соленая горбуша, свежий хлеб да две заветные бутылочки из шкафчика. А на плите уже закипает чай.
— Будем здоровы!
Варфоломей впервые пробовал свежатинку.
Ояр сбегал в коридор, принес на дощечке тонко нарезанные черные ломти.
— Это сырая печень. Кристобаль, Варя, пробуйте!
Христофор живо налег на закуску, Варфоломей опасливо смотрел на его окровавленные пальцы. Христофор ел с удовольствием, чувствовалось, что давно не управлялся с нерпой.
— Пробуй, Варя! Как масло! — уговаривал Ояр. И сам старался не отстать, тут в еде понимали толк.
Варя с осторожностью взял, как все, руками кусочек печени, макнул в соль, пожевал. Заел большим куском хлеба и, отодвинув рюмку, приступил к горячему, тоже осторожно, с трудом постигая экзотический вкус новой пищи.
— Не нравится!?
Он пожал плечами.
— Не разобрал еще, — сказал Машкин. — По первости всегда непонятно, а потом за уши не оттащишь.
— А из ластов нерпы заливное можно готовить. О, какое заливное! — размечтался Христофор.
— Время будет — сделаем, — пообещал Чернов.
— Я бы курочку съел, — выразил робкое пожелание Варя.
— Утки весной, попозже! Каких тут только нет! — восторженно пообещал Машкин, но потом осекся и показал на Ояра, — вот если он разрешит.
Ояр засмеялся.
— Ну одну можно, для гостя? — взмолился Машкин.
— Гость к тому времени уедет, — заметил Ояр.
— Ну, тогда не надо, — быстро успокоился Машкин, встал и пошел в коридор за новой порцией мяса.
Варфоломей ел консервы и пил чай. Чего-чего, а сахару, галет и особенно чая в доме было полно.
Антоша Машкин рассказывал о странных случаях с горючим — о бочках у знака, пустых, с притертыми пробками, и о стрельбе в новогоднюю ночь.
— Год такой невезучий, — заметил Ваня Чернов. — Вон у Игнатьича в последний момент три медведя, самых крупных, ушли. Тоже случай. Или у меня вот — оба парня в госпитале. Чем тут поможешь? Хорошо вот Машкин обещал поработать.
— А я? — спросил Ояр.
Чернов молчал.
— Меня тоже не забывайте, — бросил Кучин, — у меня по плану просчет берлог.
— Ну, ребята, — заулыбался Черной, — мне всего три недели надо, месяц от силы, вот спасибо!
— А я? — испугался Варфоломей.
— Увидишь еще… — успокоил Чернов. Скучно не будет, наблюдай, записывай!
— Да можно сразу, в первый выезд, — предложил Машкин.
— Только экипировку продумай, — посоветовал Христофор, — надо одеваться теплее. Там такой колотун!
— Возьмем комплект меховщины у Нанука, он даст.
— Старик добрый, не откажет, — сказал Машкин. — Вот вечером придет Ноэ, попросим ее, сходишь с ней к старику. А пока… — Он выразительно посмотрел на опустевший стол.
— Без Акулова не обойдешься, — заметил кто-то.
— Я могу, — с готовностью предложил свои услуги Варфоломей, — мне-то Иван Иванович обещал.
…Из сельсовета Варя вышел с маленьким листиком бумаги. Ему не терпелось заглянуть в него, узнать, что же написал Акулов. Раскрыл он вчетверо сложенный листок только в тамбуре магазина. Рукой Ивана Ивановича было начертано — «ТЗП, создать условия!»
Заведующий закрыл магазин и вместе с подателем записки отправился на склад. Заведующий предупредителен, обходителен и вежлив. Он знает, такие записки зря не пишут.
— Что вы предпочитаете? — опросил заведующий. — Могу предложить водку в экспортном исполнении. Могу вообще уникальный напиток — «московская особая». Помните, «старая московская», по три четырнадцать? У нас остался всего один ящик, бережем для гостей. Мы даже продаем ее по старой цене, так как по новой мы ее не приходовали, не имеем права повышать. А?
— Видите ли, — замялся Варя, — я в некотором роде дилетант. Я не разбираюсь. Давайте на ваш вкус. Что вы предпочитаете, то и хорошо. «Хитер, ах хитер», — подумал заведующий и решил идти напрямик.
— Вы не стесняйтесь, — сказал он. — Вот в записке сказано создать условия — и все. Значит, это не на сегодня, а на все время, пока вы и ваши друзья будут на острове. Можете даже их кого-нибудь послать, я всех знаю. Такая записка нужна, чтобы каждый раз по пустякам не тревожить Ивана Ивановича. Вы, судя по всему, занимаетесь важным делом, да, важным, и он тоже. Кофе растворимый хотите? Вон сколько ящиков — до следующей навигации хватит!
— Хочу, — вздохнул Варя, не решаясь отказом обидеть.
— Вот паштеты. Из гусиной печени — видите, румынские баночки, а вот венгерские, тоже паштет, но просто печеночный. Оба хороши. Я заверну вам и те и те. По десять банок хватит?
— Я донесу?
— Донесете! Я все сложу в пустой рюкзак. Рюкзак вернете, он еще не продан.
— А крабы у вас есть? — решился Варя.
Заведующий задумался.
— В одна тысяча девятьсот не припомню каком году были. Сейчас не завозят. Икру могу предложить.
— Черную?
— И черную, и красную, и минтаевую… В баночках, очень удобно. Могу и деликатес японского императора — икру морских ежей.
— Вкусно?
— Я не люблю, — признался заведующий, — но многим нравится. — И он полез на вершину штабеля из разнокалиберных ящиков.
Рюкзак был набит основательно, но заведующий не спешил закрывать склад и о чем-то думал.
— Так, так, так… — вслух размышлял он. — Вот что! На утро вам понадобятся компоты.
— Я не знаю, — застеснялся Варя.
— Я знаю, — твердо сказал заведующий. — Пива у нас нет, а квас вы делать не умеете. Компот как раз. Есть малиновый, клубничный, смородиновый. Импортный и наш. Наша смородина в этом случае предпочтительней.
И он скрылся в лабиринте из ящиков.
— Вот Полинг считает, — сказал, вернувшись, заведующий, — вы знаете Полинга?
— Я его не знаю, не знаком.
— Еще! Он физик и химик, дважды лауреат Нобелевской премии. Так вот он считает, что в группу витаминоносителей-рекордсменов кроме сладкого перца и капусты «брокколи» входит смородина, черная смородина. Полингу можно верить. Утром убедитесь. — И он улыбнулся.
Варя тоже застенчиво улыбнулся.
Они вернулись в магазин, заведующий пощелкал счетами, Варфоломей заплатил и, взвалив рюкзак, пошел домой.
Надо отвинтить у шприца обе крышки и протереть цилиндр тряпочкой, смоченной спиртом. После просушки внутреннюю часть цилиндра смазать густым вазелином. Затем вдвинуть в цилиндр поршень с инерционным капсюлем и навинтить крышку со стабилизатором. Теперь можно в цилиндр налить доверху раствор с наркотиком, а потом уже навинтить переднюю крышку с иглой и надеть направляющий полиэтиленовый колпачок. Наркотика всего-то нужно два с половиной миллилитра да добавить один миллилитр этилового спирта, чтобы раствор не замерзал на морозе.
Чернов приготовил пять шприцев — летающие шприцы для обездвиживания медведей. «Пять на завтра хватит, — думал он. — Одного и то хватит, если попасть точно».
Много шприцев заготавливать впрок не имеет смысла, потому что раствор все равно медленно вытекает, да и препарат при длительном хранении портится, вот почему все операции делались в ночь накануне или непосредственно в день работы.
