сiя де
ревни Горшкова убивец Павил
Лепехин деревенской дубров
ской убил его в лесу уетаго
дуба из
котора
го изде
лан сей
крест 1
908-го
Апр. 23.
На одной из могил — должен бы уж знать свои могилы наперечет, — поп оступился, запнулся о рясу и упал вперед; гроб, падая, гардарахнул попа по спине. Тогда поп — гнусаво и тонко:
— Да что ж вы, чорт дери вашу душу, хоронить хороните, а доставить к могиле не можете?! С мерином справиться не можете, а туда же, хоронить! Да распрострели вашу печенку селезенкой! Может, могилы еще рыть заставите?!! Да… пропади вы пропадом вместе с усопшим своим!..
— Легше, батя, легше, — успокоительно Малина Иваныч. — А ты не спотыкайся; могилы-то, нябойсь, должон знать, у кажной попито было.
Кое-как дотащили гроб до неглубокой могилы, закидали землей. Малина Иваныч на прощанье придержал Марочку за рукав:
— А ты не забижайси, Марфутк! Я ведь, к слову…
— Да ну вас совсем, — ответила Мара и — скорей домой, домой, дальше отсюда, прочь, нет силы больше терпеть, дышать одним воздухом с ними.
— Две бутылки самогону с тебя, сверх нормы, — угрюмо поп Грикухе. Ну, чего уставился, как бык на рогожу. Отруби за священнослужение, а водка за пронос гроба. Учить вас, чертей-дураков…
— М…м…мне т…т…там п…п…полбутылки захвати, — внезапно встрепенулся дьякон Сергей Афанасьич; тем Сергей Афанасьич всегда и славился: как в церкви служит или поет — голос, как голос, и выговор тоже хороший. А уж как по-житейски придется заговорить — заикается, сил нет никаких, до чего смешно.
Так и остался старик Сергеичев лежать один под тонконогими соснами среди убогих облупленных крестов, торчавших из снежных могил; голубой снег кругом светил соснам. Могила, засыпанная кое-как, была глиняная, в щелеватых мерзлых катышках, — ярко-коричневая среди снежного света.
Откуда же взялся высокий осиновый шест, загнанный плотно в могилу, почти что до самого гроба, и с поперечной дощечкой и с надписью:
Главнаму Калдуну вогнат сей черенок вганял придсидатель дерев гаршкова Малина черти маченые примите дух яво смиром.
Глава шкрабья
ВИЛА ЗЛОЧЕСТА
Вечером электро-магнитные волны пели:
Кацман-Кацман-Кацман — выезжаю за получкой — ждать дольше не могу Кацман-Кацман-Кацман — Пиииии-пипипи-пи. Пи. Пиии. Тэээ-тэ-тэ-тээээ. Тэ-тэ.
Полухрипло (простуженно, словно с завязанным горлом):
точ-ого-о-чк-бо-слив-лоз-ото-го-го.
Высоко-пискливо-неясно:
Рас-рас-рас, Смоленск, слушай, наука, Смоленск: пересадка глаза-глаз-глаз и головы делал опыт крыс от мыша и лягушки рыбы-рыбы-рыбы,
Нежно-музыкально (стало быть, Эйфель, длина 2900):
как дама, принимающая гостей и желающая быть очаровательной:
13700-13713, 13714-13755.
Это — метеорологический бюллетень.
Очень громко, скоро, высоко, с хрипом:
как скандалист какой-нибудь, подступив с кулаками
к самой физиономии и рад — дорвался:
Шумельман-Шумельман-Шумельман — письмом подробности хинин максимум половина неустойки подтверди отправляй лично Харьков
Пи-пи-пи-пи-пи. Тээээ-тэ-тэ-тэ-тээээ.
В эфире — волны — самые короткие во много сотен тысяч раз длинней волн света — стремились — облетали кругом пустяковый земной шар — ррраз! — разбивались, рассыпаясь о встречные антенны, дробясь мгновенно на электрические линии (оболочка) и магнитные волны (нутро) необ'ятной массой сведений снабжали дежурных телеграфистов и устремлялись
— только что разбившиеся и уже снова слитные
куда-то дальше-дальше, — дальше! — в Египет; в океан; в Огненную землю; к мысу Доброй Надежды; к ново-земельской радио-станции; за полярный круг; в Нью-Йорк; и снова в океан — туда, где Маркони принимает сигналы — странные, непонятные, нечеловеческие (тоже ненаши), предполагая, что сигналы эти — с Марса.
Центральная телефонная:
Слушай-те. Слушай-те. Слушай-те. Алло-алло-алло. — голосом графа Витте, приятного барина-собеседника после кофе в своей компании, с баритональной этакой хрипотцой:
В Америке область земледелия обслуживается радио. Там в лесничествах — имеются — радио-станции — главное назначение которых — извещать соответствующие центры о начавшихся лесных пожарах и затребовать помощь на места — в штате Миссури —
алло, алло, слушайте-слушайте-слушайте-те.
В штате Миссури дают ежедневно бюллетень о ценах рынка, что удобно для фермеров, которые узнают — создавшуюся торговую кон'юктуру. Производится — также — передача метеорологических — наблюдений, — необходимых для земледельца.
Предсказание — погоды. Алло, алло. Предсказание — погоды. Циклон движущийся по направлению —
На той же волне — позывные:
Лм — Лм — Лм — мешают дослушать центральную.
В это самое время Вила Злочеста сидела на добруджинском пике у Черного моря и странную — непонятную Виле — азбуку Морзе
— слушала.
Вила Злочеста попала, — а может быть, и не попала, — в сказки Кармен-Сильвы, слепой королевы, но это не важно: важно то, что сидела она и слушала сигналы Шумельмана и Кацмана и басовые ноты — мощные — ходынской радио-станции. Конечно, Вила Злочеста этих нот не понимала; должно быть, поэтому, а может, и по другой причине, хватала она радио-слова и бросала в море; или швыряла в свой колдовской костер, который моряки принимали иногда за огонь св. Ульма и о подножие пика разбивали свои корабли; и броненосец "Потемкин" когда-то, увлеченный этим огнем, взял ложный путь, свой красный огонь погасил и ударился в ложный фарватер, в румынское разоружение и покорение,
— вместо того, чтоб взорваться и красный, мгновенный памятник вечный воздвигнуть себе, головой достигающий неба.
Это Вила Злочеста его обманула; только — вот удивительно: эти странные знаки в воде не тонули и в огне не горели; из воды; из огня
— выпрыгнув, дальше неслись и около Вилы Злочесты кружились, словно над ней насмехаясь и над ее колдовством. Надо бы, надо бы — ей перехватывать знаки, враждебные ей, непонятные:
Вила Злочеста держала кордон
— да они не давались, стремглав облетая весь мир, — и, залетев на секунду с милым приветом к Маркони, на океан, — уносились все дальше и дальше — в звезды, в небо, в те провалы, о которых подумать, представить себе — и то холодеешь от ужаса, сердце дрожит, замирает: а что, если прыгнуть туда?
Средне, музыкально:
гээээ-тэ-тэт-э-тэ-тэ-тэээээ словно скрипку хороший скрипач пробует перед концертом:
пароходам-пароходам-пароходам за пароходами — оставленный в канале буду поочередно буксировать — и до конца канала тчк внуро Святогора на створе Кронштадтского рейда.
Хрипло-низко-слабо-часто — заговорщически:
рап-рап-рап — папа — умер — поздравляю с новорожденным папа — папа папа следи радио — остерегайся карманников — папа-папа-папа
(Это шифр в Константинополь)
Тэээээ-тэ-тэ-тэ. Тэ-тэ-тэ-тэээээ. Пииии-пи-пи-пи.
Вила Злочеста знала звуки ветра, бури, затишья, знала тихий разговор волн у подножия пика, а этих звуков понять не могла. Ну, как же держать пограничный кордон? И зеленые волосы, длинные солоноватые космы с утеса спустив, — думала, думала, — думала Вила Злочеста, закрыв бледное, длинное, ненаше лицо всеми семью пальцами правой руки. —
Пиии-пи-пи-пи — Тэээ-тэ-тэ-тэ-тэ.
По по-ста-новле-нию Треть-его кон-гресса Треть-его Интер-нацио-нала —
Шлет при-вет ра-бо-чим все-го ми-ра —
Высоко. Чисто. Ясно. Резко.
Как высочайшая — стальным сопрано — нота рахманиновского романса —
В этих звуках, несмотря на их ясность и чистоту, было тревожное. Вила Злочеста встала (привидение на пике, — говорили в туманные утра моряки) — и рупором длинные пальцы — все четырнадцать пальцев
— О-гэй!
Синебородый Рауль на вершинах французских Вогезов; и великан двухголовый в туманных равнинах туманного острова; и королева снегов в скандинавских фиордах (на зимней яхте из синего льда);
и Рюбецаль, весь избитый маркграфом лотарингским, считающий жалкие репы свои;
и легендарный рыбак Урашима (он вечно из моря удит луну — иногда удается);
все, все, кто держал кордон, — услышали это "Огэй" и в тревоге к ветру приникли:
— Нет, ничего. Ничего? — Ничего.
Только чистые — резкие — ясные звуки:
Тээээ-тэ-тэ-тэээ, тэ-тэээ
тэ-тэээ, тэ-тэ-тээ-тэ, тэ-тэээ-тэ
перелетали кордон и неслись к встречным антеннам, рассыпались о проволоку, входили в нее, и — в уши приемщикам:
Привет. Привет. Привет.
Рабочим. Рабочим. Рабочим.
Всего. Всего. Всего.
Мира. Мира. Мира.
Всем — всем — всем.
А утром:
из слухового окна на крыше криком — фейерверком — рыданием на весь двор:
— Кто сломал антенну? Кто смел сломать антенну?! Будь проклят тот, кто сломал антенну!! Стремоухов, Иван Петров, чорт!! Кто сломал антенну? Ты сломал антенну?!!
