— О надоело, пятаками да четвертаками у этого Кощея выманивать: на керосин и то спрашивай...
Этой ночью она.вдруг спросила Саньку:
— Вот что, бажоной, ты в карты не мастер?
— Игрывал.
— Дак вот како дело, хватит тебе мышью в подполье сидеть. Сходи сразись со стариком в картишки. И еще я придумала — наложи его'ву шапку оленью. Он будет па шапку дивить, а ты не зевай.
— Ведь он тому подивит, что я не в показаное время явился?
— Не подивит. Есть этта от пароходов остается шляющих.
Санька намылся, набрился, нарядился, вылез задним двором, обошел сад и ступает мимо лавки. Куфман сбарабанил в окно. Санька зашел. Хозяин стул поддерьгат:
— С приездом! В картишки сыграм?
— Можно.
Играют, и вдруг купчишко обратил вниманье на гостеву шапку: «Моя шапка!... Ни у кого такой не бывало...» А спросить неловко... Спутался несчастной и проиграл. Три раза сыграли, и все он не о картах, а о шапке... Продул Саньке триста. Заерести'лся:
— Подемте красавицу за сто рублей глядеть?!
— Благодарим, насмотрелись.
Хозяин лавку запират, а Санька к Анисы. Она шапку схватила, бегом унесла наверх. Старик пришел, зашумел на лестнице:
— Аниса! Где моя шапка?
— Кака' шапка?
— Моя шапка белой оленины со звёнышками!
— А куда ложипть? Верно в шкапу!
Шкап открыли, она там и висит. Старик дивится:
— Что за лешой! Чик в чик сегодня таку шапку у покупателя видел... Тьпфу!!
Санька говорит подруге:
— Против совести, против характера мне этоткартеж.
Аниса вспыхнула:
— Ты для меня добывашь! Это мои деньги! Судом не высудишь, силой не схватишь. Одно остается — хитрость.
Опять сколько-то времени живут. Аписка забралась к мужу наверх, добыла праздничну вышиту рубаху. Нарядила любовника.
Куфмапу отыграться охота, увидел, выскочил из магазина:
— Пожалте, пожалте! Вы гуляете, а картишки скучают!
Санька пальто скинул, партнер на рубаху бельма вылупил.
Карты на руках, а в головы двоит: «Моя рубаха... А пес знат, мало ли рубах... Нет, моя, руска вышивка. ..»
Из-за этой рубахи парень опять триста рубликов унес.
Только рубаха на место попала, муж летит:
— Чорт! Тьфу! Кому ты, твари'на, мою рубаху дала? Я други' триста от рубахи прогадал!
— Где быть твоим рубахам кроме комоды?.. Вот она! Что ты орешь-то, ско'блено рыло, еретик! Ах ты, балда по'ла, сатана плешива!
Досыта наругалась невинна, обижена женщина, отвела душу.
На третий раз (на дворе-то уж весна пошла) Аписа перестень мужнев выудила. Санька перчатку напялил, идет, Куфман за им в сугонь:
— Не дам с выигрышем уехать! Хоть раз нажгу!
За игрой наш обдувало перчатку снял. Кольцо-то и воссияло. У бедного старика опять игра сбилась: «...Мое кольцо... Мой фасон... Спрошу... Нет, неудобно...»
Всего за три раза наказали наши земляки почтенного старичка на деветь сотенных. Теперь они сами себе господа!
А Санька о другом забеспокоился:
— Аниса, я в городе показался. Время вешно, народу людно. Заметят, что у тебя живу.
Она день-два со стариком ладно поразговаривала, сказыват любовнику:
— Барину моему на лето прикашшик надо рыбу закупать. Ты эким анделом зайди, дешево запроси. Он тя схватит.
Санька заходит в лавку, куфман козой глядит:
— Нет уж, в карты наигрались!...
— Не до карт, господин куфман! Я посоветоваться. У меня шкуну розбило, незастрахованный товар потонул. Я разорен. Ищу работы,
— Так и надо! Потому и потонул, что не обыгрывай в карты. А каку работу можешь?
— Доверенным, приказчиком...
— Мне русской приказчик надо. Сколько просишь?
Санька назвал смешну цыфру. Старик на дешево лакомой. Сладились.
Теперь не надо прятаться, входя-выходя. Ловче жить стало.
— А мне этого стало мало, — припадат к дружку подружка. — Мы с тобой молоды да могутны, нам песню-ту во весь голос надо спеть. Мне при всех хоть однажды охота с тобой рука в руку погулять, чтобы все увидели, все поза'рились. Шурочка, век наш не-долгой, выпьем по полной!
— Аниса, у твоего старика в дому я связан... Каша не наша, котел не свой...
— Ужо погоди, проведаю, ладит ли он у моря дачу снимать.
Невдолги видит Санька — его любезна пляшет да поет.
— Что за радость?
— Меня посылат на дачу, тебя по рыбу, сам при лавке остается. Что губы надул? Дача-та ведь в том же рыбном становище. В одном домичке будем жить у водички. Вечерком двои'ма в лодочки — ты грести, я править... На мох по морошку пойдем.
— Кряду и донесут.
Пушшай доносят. Я придумала запутать муженька.
На завтра и приказчик наш с новостями:
— Хозяин спешно выпроваживает, боится, как бы конкуренты впереди не забежали. И тебе, Аниса, велит сряжаться.
Аниса полетела наверх.
— Вот что, милостивый осударь, ты помошника иметь, и я без прислуги одна в рыбну бочку не полезу.
— Оставайся дома. На прислугу лишних капиталов нет.
— На лешой твои капиталы! Ты прикащика жени, вот мне дарова кухарка.
— А это верно! Только с улицы бабу в дом не допущу.
— Чорт ли с улицы! У соседа девка—куда с добром!
— Не помню такой. Надо посмотреть.
— А завтра чуть свет она крыльцо мести будет. Ты сходи.
На заре вверху половицы заскрипели, тот девку смотреть засобирался. Аниса набивной сарафанишко надернула, ситцевым платком завязалась, задним двором в соседи забежала и пашет крыльцо. А благоверный ейной пройдет мимо да поглядит, пройдет да поглядит. Дале ушел. Она опять кругом обежала, переоделась и наверх.
— Видел девку? Какова?
— Что за чорт! До чего на тебя похожа! И ростом и постатью и всем. Как же люди разбираться будут — где барыня, где кухарка?
— Знамо, что котора в хорошем платье — дак барыня, а в немудром — дак кухарка.
Аниса и на самом деле бедного соседа девчонку взяла, только никому не показала, а скорехонько и с ней и с любовником усвистала на дачу. Оттуда бросила мужу открытку, что приказчик женился.
У старика делов тоже выше головы. В гавани полно пароходов, моряков. Он винишком поторговыват, с шулерами заодно деннонощной картеж заварил. Спать некогда.
Аниски с Санькой давно хорошо. Открыто с прихехе' жоночка загуляла. Хоть день да мой! Всякой вечер в шлюпке под паруском катаются, на угоре при публике в обнимку сидят, в ресторанчике вместе выпивают, закусывают. Аниска завсе в новых туалетах, Санька тоже вытягается. И все на их глядят, все завидуют:
— Ах, кака' преле'стна парочка. Это счастливы молодожены медовый месяц провожают.
А дни, как гуси, пролетают.
Санька увидал как-то два-три знакомых лица. Ночью поскучал:
— Нам окуратне бы надо, Аниса! Прихлопнет нас твой благоверный.
— Ты меня, Саня, не брани. Я как чудный сон гляжу, с тобой гуляю. А туда написано, что прикащик соседской дочерью оженился. Пусть разбират.
Экой приятной скандальчик, что супружница кавалера наружно любит, старичку, конечно, рассказывают — каждой, кому не лень.
Он над дураком хохочет:
— Бросьте, господа! Сплошно' недоразумение! С ним не моя жена, а его собственна. Это кухарка наша. Действительно, она с женой очень похожи. Я сам поражаюсь...
А счастливым молодоженам как-то вдруг стало не до смеху. Им письма обидны заподкидывали, сторонни люди нахально заощерялись... Санька брови хмурит:
— Довольно, Аниса, по ножевому острею ходить. На волоске повисла наша хитрость.
И вдруг на Анису телеграмма:
— Буду по первому пароходу. Встретить вышли приказчика с женой.
..........
— Что, Санюшка, дале хитрить да прятать, али расставанье приходит?
— Аниса, убежим со мной!
— Возьмешь, дак...
— Я бы с первых ден. Да некуда взеть-то! Везде кошелек спросят.
— Саня, я тебе все ише нать?
— Век будешь нать, Аниса!
— ...Велико ты слово сказал... Теперь бежи, купи вина корзину. Половина коньяку, друга рому норвецкого. Сам-от завтра будет, срядим встречу на радостях, а там увидашь...
Утром хитра баба спровадила настоящу-ту кухарку в гости на три дня, а к пароходу вышла с Санькой. Старик не здоровается.
— Зачем сама? Где его жепа?
— Прихворнула, ко своим отпросилась.
Молча пришли к Анисы в номер... Цветы, закуски, салфетки, бутылки в четыре ряда. Старик хлопнул стаканчик-другой и отмяк.
— Ну, поздравляю тебя, любезный, с законным браком. Бабу свою завтра же мне предъяви. А пока выпьем.
Рюмка за рюмкой, дорогой гость песню запел. Три дня его поили. И когда в лежку лег да кокушкой закуковал, Аниса говорит:
— Он таков, ден пять проживет. Я за кухаркой побежу, ты чемодан увязывай. Корабли на Русь по утрам уходят.
Управились. Наказывают девчонке:
— Хозяин заболел, наблюдай его, не отходи. Мы по торговому делу дня два проездим. Вот деньги, хватит на поправку.
На катере к утру добрались до города. В тот же день сели на русское судно. Саня ни праха не дозволил Анисе с собой взять:
