крупнозернистые икряные сны; провожал в небытие тоскливые минуты Дед; корпел над прокладкой курса Второй штурман; глох под наушниками Маркони и вперял холодный взор в пространство Амбарщик. Студенту внове были и будущая работа, и ее азарт, и поэтому он присоединялся ко всеобщему нетерпению.
Теперь же, когда под килем судна поплыла, виляя хвостом, серебристая снаружи и красная внутри красная рыба, неся в себе, как некую драгоценность, как сверкающий во мраке ее нутра рубиновый огонь — икру, отчего рыба становилась во сто крат любезней и желанней сердцу, — уж теперь-то люди ожили и засуетились. Парились дубовые пузатые бочки, точились вострые ножи и высыпалась в деревянные бадейки крупитчатая соль. Визжали опробуемые лебедки, смазывались ржавые тали, чистились разделочные доски, варился крепкий тузлук, подчищалась и мылась добела палуба. Мешали опять-таки механизмы и постылый ненужный груз, предназначенный для Точек.
Кэп вышел на крыло мостика, чтобы руководить всеми операциями по громкой связи, и первой его фразой Повариха была остановлена на полпути:
— Шестерку пик вам в задницу! Кто это развесил на мостике трусья? Через три секунды убрать!
Повариха метнулась на мостик и, уперев руки в бока, замерла напротив Кэпа.
Кэп вспомнил, что Повариха может запросто отказаться кормить его, Кэпа, и с нее ничего не возьмешь, потому что на судне могла готовить одна она. Да и если Кэп оскалит сейчас на нее зубы, плакали тогда горькими слезами все мечты о великом дне Обжираловки, когда раз в месяц Повариха и когорта ее добровольных помощников устраивали грандиозную жарёху и готовили самые вкусные блюда — как только умели хорошо и приглашали весь экипаж по-демократически собраться в столовой и отведать то, что они приготовили. Он прикусил язык и потрепал Повариху по плечу:
— Ну, как у тебя дела, уважаемая Повариха? Идут помаленьку?
Повариха открыла широко рот, приготовившись вылить на Кэпа поток проклятий, но прикусила язык. Кэпа опасно было трогать, иначе потом костей не соберешь: что с него взять? Она повернулась спиной и ринулась вниз, рассекая воздух.
Кэп, сразу лишившись своего боевого настроя, подошел к лееру и обнаружил на палубе, прямо посреди прохода между фальшбортом и трюмами, сиротливо приткнувшийся трактор. Ноздри Кэпа раздулись и по спине продернуло морозцем от нетерпеливого желания покончить с этой уродиной.
— Палубной команде! — рявкнул он в микрофон. — Завести стропы под трактор! Лёве на кран! Выбрасывай его к чертовой прапрабабушке за борт! Выбрасывай трактор скорее, выбрасыва-а-а-ай!!!
Удовлетворенный, он закрыл глаза и выключил усилитель. Чтобы не растерять миг блаженства на созерцание обыденной картины выбрасывания ненужного хлама за борт, Кэп, не открывая глаз, ощупью спустился в собственную каюту и прилег там на диванчик, лелея в мыслях ожидаемый всплеск за бортом, но не дождался. Вместо всплеска за бортом на палубе раздался невнятный шум и говор. Через минуту в каюту вбежал потрясенный Дед.
— Он не позволил! — прохрипел Дед. — Он сказал: «Я не позволю»!!!
Словно подброшенный стальной пружиной, Кэп вскочил с диванчика и вытаращился на Деда, будто филин на часы.
— Третий?
— Третий!
— Не позволит?!
— Не позволит!
— Третий?..
— Третий! Он забрался в кабину трактора и крикнул, что не позволит выбрасывать трактор за борт. «Пусть кто-нибудь рискнет выбросить меня в море вместе с трактором! Да я его достану из пучины морской», — то есть того, кто рискнет выбросить его вместе с трактором. Вот что сказал Третий.
Кэп упал лицом в подушку. Дело принимало серьезный оборот. Ведь если каждая сволочь начнет препятствовать Кэпу выбрасывать трактор за борт, то неизвестно, до чего Кэп может докатиться с такой командой. Нужно было кончать с Третьим как можно скорее, нужно кончать с ним, нужно с ним кончать, нужноснимкончатьнужноснимкончать…
— Амбарщик! — прошептал Кэп. — Вот кто со своими холодными глазами и повсеместными связями может мне помочь… Только Амбарщик!
…Первая бригада ловцов в составе Амбарщика, Семена, Левы и Студента, взятого до кучи с целью ознакомления с тонкостями первой стадии Настоящего дела — собственно ловли рыбы, — вышла на разведку на судовой шлюпке. Бойко пофыркивая и разводя волну тупым носом, шлюпка вошла в горловину небольшой речки, которую Семен едва не пропустил из-за упавшего на море тумана. За горловиной виднелся обширный култук, а за култуком, на самом повороте, шумел перекат. Берега речки поросли невысоким лесом и кустарником.
— Тише ход! — скомандовал сам себе Семен и приподнялся, выискивая наиболее удобное для причаливания место.
Амбарщик неторопливо повел рукой и указал Семену на галечную отмель, где валялся во множестве сушняк и вынесенные течением коряги и стволы деревьев. Семен с нескрываемым уважением и благоговением посмотрел на Амбарщика. Уж с Амбарщиком-то не поспоришь: он может так посмотреть на тебя, что захочется не только спрятаться за банку, но превратиться в амебу и исчезнуть в толще воды.
Амбарщик в свои двадцать пять лет обладал — в глазах не только Семена, Кэпа и многих-многих других — ощутимым даже на большом расстоянии весом и не поддающимся никаким сравнениям авторитетом, который в силу неизвестных многим причин оставался глобальным по своим масштабам и бесспорности. На таких людях, как Амбарщик, и держался белый свет, это было ясно всем без исключения, и также всем без исключения было ясно, что им повезло в жизни дышать одним воздухом с Амбарщиком. Немного неясно было, почему за счастье должно было почитаться присутствие Амбарщика на одной планете с остальными, но с этим еще можно было смириться по той немаловажной причине, что кто-кто, а уж Амбарщик-то ведал, где собака зарыта.
Семен понимал, глядя на Амбарщика, что уж ему-то никогда не стать таким, как Амбарщик и еще двадцать пять лет в двадцатикратной степени, а ведь прошло всего лишь семь лет, когда средняя школа лишилась своего самого интересного ученика, а торговое пароходство приняло нового матроса на хлопотную должность заведующего кладовой на судне, которая в просторечии зовется должностью Амбарщика. Не всякий матрос согласится быть выбранным на эту должность, а вот Амбарщик был попросту для нее рожден, как и для многого чего другого. Немногословный, сдержанный, он был человеком решительным, обходительным, немнительным, внимательным — уж чужого ему в рот не клади! За несколько коротких, пролетевших как одно мгновение, лет работы на судах дальнего плавания Амбарщик, со свойственной ему проницательностью, неторопливой и холодной расчетливостью, не допускающей ни одного срыва и ни одной ошибки, изучил все ходы, по которым на небогатый внутренний рынок провозились столь же неторопливо и безошибочно заграничный текстиль, австралийские индюшки, японские настольные лампы с музыкой, блоки сигарет, газовые зажигалки с электронной схемой зажигания, легкое до невесомости и прозрачное до призрачности женское белье с
