и тащи утку, съедим вместе с кашей.
Лесков сделал вид, что не расслышал.
— Ваньке-то хоть косточки оставь, сам не слопай, — не унимался мастер.
— Как бы не так, — проворчала тетя Катя, — обгложет ровно стеклышко…
Валя переговаривалась с соседними отрядами и с базой в городе два раза в день — до завтрака и после ужина. Я зашел к ней утром, чтобы узнать, что нового в мире. Валя лихо крутила ручку настройки, и в палатку врывались обрывки звуков, которыми жил эфир.
Наконец они смолкли, Валя настроилась на свою волну, на которую в это условное время настраивались все другие отряды экспедиции номер пять, разбросанные по Тазовской тундре.
— Единица, двойка, тройка, четверка, пятерка, — деревянным голосом повторяла Валя. — Вызываю Два Романа Дмитрий. Я Два Романа Знак Иван Краткий. Как меня слышите? Как меня слышите? Прием.
В ответ доносился треск разрядов, шум, шорох, сквозь который с трудом можно было различить чей-то далекий и слабый голос.
— Слышу вас на два балла. Слышу вас на два балла.
Это откликался Два Романа Дмитрий.
Во всех отрядах радистками работали такие же девчонки, с которыми Валя дружила, но по радио они почему-то переговаривались только на вы. В этом вежливом тоне, без конца теряя друг друга и повторяя по нескольку раз одно и то же, они наконец обменялись новостями, из которых самой интересной для нас была та, что завтра к нам приезжает отряд геофизиков.
— Порядок, — сказал Николай Григорьевич, — постреляем маленько, да и дальше пойдем, ближе к дому.
Постреляем — относилось не к нам, а к геофизикам. Они взрывали заряды и по тому, что показывали слушавшие землю приборы, узнавали, какие примерно породы лежат в глубине.
В тихую погоду в тундре слышно очень далеко. Отчетливо доносятся голоса с того берега озера — почти за километр. Слышен плеск воды, когда умывается, отойдя подальше, Валя, слышно приглушенное покрякивание далеких гусей, писк запоздалого комара. Комары уже отмучили людей и оленей и остались только «на развод», как говорит Николай Григорьевич. Утихомирились и мошки. Лишь в хорошую погоду, когда пригреет солнце, они вылетают откуда-то и, словно блохи, прыгают по гулкому брезенту плаща.
Первым услышал гул тракторов Ванька: завизжал и начал носиться, как угорелый. Он привык по этому гулу узнавать Ирека, который иногда отправлялся на тракторе за глиной. Сейчас Ирек был дома, но Ванька все равно волновался.
Геофизики приехали на двух неуклюжих железных волокушках, напоминавших плоскодонные баржи. Они медленно и натужно двигались по болоту.
— Приветствуем товарищей геофизиков! — крикнул мастер.
— Приветствуем товарищей буровиков! — донеслось в ответ.
Трактора еще не остановились, а с барж уже соскакивали веселые парни с лохматыми первобытными бородами.
— А Ванька-то возмужал, — весело заметил начальник отряда Сергей Сергеевич и протянул псу ириску.
В отличие от остальных геофизиков начальник брился. Было в нем все округло, словно налито: молодое лицо, румяные щеки, женские покатые плечи.
Одну из волокуш, на которой только что мирно ехали люди, поставили чуть поодаль, в ней лежало несколько тонн взрывчатки. Выгрузили кухню, баки с горючим, пузатые рюкзаки, палатки, ящики с продуктами и похожие на огромные сардельки, свернутые спальные мешки. Геофизики жили с комфортом, у них были на кухне баллоны с газом и даже раскладные алюминиевые столы и стулья.
— Ишь, приспособились! — с беззлобной завистью сказал Саня.
— А ты думал, как мы? — мрачно откликнулся Николай Второй. — Мы, брат, на бугая робим.
Под бугаем подразумевались геофизики. Вместо того чтобы самим бурить скважины, они пользовались нашими, за что, по мнению Лескова, должны были платить буровикам, но не платили.
— У начальства там всякое творческое сотрудничество, а рабочий в накладе, — жаловался помощник мастера.
— Это точно, — поддакнул Саня. — Хотя, по-моему, пускай пользуются, нам все одно бурить, елки-палки.
Рано утром, еще до завтрака, я по обыкновению пошел в березовую рощу, доходившую мне до колен. Была там у меня любимая сухая кочка, где так хорошо было посидеть, подумать. Впереди, как мелкое блюдце, блестело крохотное озерце, наполненное черной водой.
С приездом геофизиков тундра словно ожила. Неподалеку от меня, сгибаясь под тяжестью ящика с толом, прошагал по топкому болоту парень. Кудлатая борода и узкие клинообразные бачки делали его похожим на злодея из оперетки. Ванька, легко заводивший себе новых друзей, сопровождал его до озера и обратно, но на третьем рейсе исчез. Наверное, ему надоело проваливаться по брюхо в болото. Вместо Ваньки с парнем теперь шел Лесков и тоже нес на спине тяжелый ящик с толом.
Мне показалось это странным, обычно Николай Николаевич делал не больше того, что полагалось по договору.
Дотащившись до берега, где уже лежали первые ящики, они сбросили груз и сели перекурить. И снова удивил меня Лесков, он не стрельнул, как всегда, папиросу, а протянул парню свою.
— Спасибо… Мундштучок у вас интересный, — сказал бородач.
— Из оленьего рога… Вот если б мамонтовый клык найти! Говорят, в тундре еще кое-где имеется. Тебе не попадался?
— Нет, не встречал.
— Попадется, возьми… Богатство!.. Послушай, Мишка, — продолжал Николай Второй, помолчав, — будь другом, дай ты мне шашку тола. Рыбкой, видишь ли, хочу поживиться.
— Рыбу глушить запрещено, — назидательно сказал Миша.
Лесков рассмеялся. — Это в тундре-то?! Да тут до инспектора рыбнадзора, знаешь, сколько верст надо топать? Четыреста, а то и все полтыщи. А ты — запрещено!
— Да и начальник не разрешает тол давать. Он у нас к этому делу строгий.
— А что твой начальник, узнает, что ли? Все одно ящик в воду сейчас спихнешь… Да я и не даром прошу. Ты мне шашку, я тебе мундштук. Ну как, кидаемся?
Наверно, Мишке очень хотелось вернуться домой с мундштуком из оленьего рога.
— Ну, ладно, давайте быстрей… — Послышалея треск, это вскрывали ножом крышку ящика. — Спрячьте…
— Будь спокоен. Ученый.
После этого Николай Николаевич сразу же ушел, а Мишка принялся сносить взрывчатку в озеро.
— Помочь? — Я вышел из своего укрытия. Парень подозрительно посмотрел на меня. — Да нет, спасибо…
По болоту уже стелились одетые в голубую рубашку провода с бесчисленными отводами, уходившими в землю. Миша привязал бечевкой к последнему ящику патрон-детонатор, проверил, будто поиграл вожжами, идущий к взрывной машинке шнур, и через минуту все это тоже скрылось под водой.
Неподалеку, у засохшей лиственницы, откуда предполагалось взорвать озеро, нас поджидал Сергей Сергеевич.
— Порядок? — спросил он.
Миша кивнул головой и стал располагаться. Рядом лежало его нехитрое имущество — катушка с тонким проводом, коричневый ящик походного телефона и взрывная машинка, напоминающая небольшой бидон из-под керосина.
— Мы с вами давайте-ка
