— Ничего, прилично играет хлопец.
И спросил:
— Ты где же служил?
— В Новосибирске, — ответил Виктор.
Председатель довольно покивал головой и потом при случае говаривал:
— Первая труба новосибирского духового оркестра у меня играет.
Виктор познакомился с Зоей на танцах в клубе и стал настойчиво за ней ухаживать. Побывал у нее дома и очаровал мать — образованием, прической, здравыми рассуждениями и острым хозяйским глазом. Виктор сразу увидел прорехи в хозяйстве, которое вели две женщины, и предложил свои услуги. Он не только на трубе умел играть: поправил заборчик, сменил половицу в горнице, перекрыл на одном скате крышу.
Зое он тоже нравился, хотя и не так сильно, как матери. Когда Виктор предложил пожениться, Зоя призадумалась, но не надолго — очень настаивала и убеждала мать, слишком уж отстала она от сверстниц в школе. Зоя дала согласие, и Виктор перебрался под крышу, которую недавно так старательно чинил. Жили молодые супруги мирно, без скандалов. Мать всем говорила, что дочка довольна, живет с музыкантом в ладу и согласии. Дочь ее не опровергала.
Михаил Михайлович выслушал Зою.
— Что ж, — сказал он, — с матерью вы помиритесь, а муж человек культурный, вас должен понять. Такая наша работа, — со вздохом добавил он. — Робкому в журналистике делать нечего. Я вас предупреждал, Зоя.
Страсти, как и предсказал заведующий отделом писем, скоро улеглись: Грачиха притихла, мать с Зоей помирилась, муж перестал дуться. В газете появились новые заметки за подписью З. Армавирской. Псевдоним был раскрыт, но расстаться с ним Зоя не захотела. Михаил Михайлович стал давать новому корреспонденту небольшие задания, и Зоя старательно их выполняла. Она писала о выставке цветов, об асфальтировании площадки на железнодорожной станции, а один раз даже ездила в полеводческую бригаду и привезла материал о плохом уходе за кукурузой.
Каждый мастер хочет иметь учеников и продолжателей. Михаил Михайлович работал в газетах еще с довоенного времени и считал себя матерым журналистом. Но учеников у него никогда не было. Судьба послала ему Зою, и он горячо взялся за ее воспитание: подробно инструктировал, давал задания, тщательно правил написанное. Заметки за подписью З. Армавирской он сам носил редактору и вроде бы небрежно, между прочим, но с затаенной гордостью говорил:
— Эта девчушка делает успехи. Глядишь, еще и выйдет на орбиту — журналистом станет.
Однажды Михаил Михайлович спросил Зою: нет ли у нее знакомых на второй ферме?
Подумав, Зоя ответила:
— Есть. Варя Ковалева. Мы с ней вместе в седьмом классе учились, она ушла из школы на год раньше меня.
— Надо побывать на этой ферме, — Михаил Михайлович убрал со лба волосы, — там интересное начинание: вольное содержание свиней. Перспективнейшее дело. Тут не просто информацию, а зарисовочку хорошо бы.
У Зои загорелись глаза. Михаил Михайлович пригнулся к столу и заговорщически понизил голос:
— Как, попробуем?
— Попробуем, — Зоя кивнула головой, яркие губы ее раскрылись в улыбке. — Я постараюсь. Очень постараюсь.
7
В конторе за столом сидела Зоя Вакурова. Перед ней раскрытый блокнот и автоматическая ручка, на которую был израсходован гонорар за две информации. Против Зои на лавке — Игнат и Аня.
— Расскажите все с самого-самого начала, — попросила Зоя.
— Расскажи ей, — повернулся Игнат к Ане.
— Нет уж, ты сам рассказывай.
— Алексей Васильевич расскажет вам в лучшем виде, — попытался переадресовать корреспондента Игнат.
— Нет, — решительно возразила Зоя, — он сказал, чтобы я поговорила с вами.
— Рассказывай, рассказывай, — поторопила Аня. — Чего забудешься напомню.
— Ну, с чего началось… Аня, вот она, — кивнул в ее сторону Игнат, — свела в один станок четыре свиноматки с поросятами. Перед этим у одной свинарки не получилось, и мы, конечно, все собрались в корпусе — посмотреть, как у Ани выйдет… Вы бы вот об этом написали.
— Ты не съезжай в сторону, — перебила Аня.
— Я и не съезжаю. Так вот, собрались мы, смотрим — порядок, никакой драки в станке нет, поросята своих маток сосут, не путают. А мы их перед этим покрасили.
— Как это покрасили? — спросила Зоя. — Зачем?
— А чтобы видно было, от какой матки поросенок. Например, у свиньи на спине черная полоса и у всех ее поросят — черная. Если какой отбился, свинарка сразу видит и на место его.
— Ой, как интересно! — загорелась Зоя. — Я запишу.
— Запишите, — разрешил Игнат.
— Это к откормочной группе отношения не имеет, — сказала Аня.
— Нет, я все-таки запишу, а вы мне потом покажете крашеных поросят.
Несколько минут, склонив голову набок, Зоя старательно писала в блокноте. Потом подняла голову и уставила на Игната свои большущие голубые глаза.
— Дальше рассказывайте.
— Значит, дальше. Подходит ко мне Алексей Васильевич, заведующий фермой, и говорит: «Прочитал я вчера в газете, что в одном совхозе свиней откармливают на поле. Не в станках, не в корпусах, а под открытым небом, в специальном загоне. Нам не попробовать ли?» Дело интересное, почему не попробовать. Вы же знаете, что помещений у нас маловато, со строительными материалами всегда туго, а тут ничего, кроме забора, строить не надо.
Вышли мы с Алексеем Васильевичем из корпуса, и повел он меня к ставку. Вы видели, за этим домом, внизу, прудок есть. Подошли к нему, огляделись — отличное место: обнести ставок изгородью, навесить на нее кормушки, и будет полный порядок. Главное, воды качать не надо — ставок же рядом, пей, сколько влезет. Сначала не все поверили в это дело, говорили — не пойдет свинья к тем кормушкам. А она пошла. Алексей Васильевич говорит, что потом совсем без кормушек обойдемся. Мы с ним читали, как в Америке фермеры скот содержат. Свиней, например. Просто завозят им в загон кукурузу, и все, порядок. Там рассуждают так: у животных есть ноги, пусть они до корма сами ходят. А мы прямо к свиному пятачку разные разности подносили. Да еще и уговаривали: кушайте, пожалуйста. А у наших свиней тоже ноги есть и аппетит не хуже, чем у американских… Так вот, загнали мы за изгородку восемьсот голов свиней. Алексей Васильевич сказал мне: «Бригаду сам себе подбирай». Я предложил Семке-шоферу, Кудашкин его фамилия. Семка согласился. И Федьку Сапруна взял. Пастушком у нас тут паренек работал. Втроем управляемся. Вот и все.
Помня инструктаж Михаила Михайловича, Зоя спросила:
— Как прибавляют свиньи в весе? Какая выгода будет колхозу, вы не подсчитывали?
— Свиней еще не взвешивали — рано, мы же недавно их за забор пустили. А выгода, конечно, большая: себестоимость килограмма свинины снижается почти вдвое. Вы у заведующего спросите, он точно подсчитывал.
В контору вошли Семка-шофер и Варвара.
— Чего тут у вас? — спросил Семка, снимая кепочку. — Меня заведующий послал, говорит: «Иди помоги Игнату».
Варвара, присмотревшись к Зое, воскликнула:
— Ой, Зойка, ты как сюда попала?
— От газеты «Знамя социализма», — с достоинством ответила Зоя, — буду писать про ваши достижения.
Семка надел кепочку и уселся рядом с Игнатом.
— Значит, ты в газету пишешь? — спросила Варвара, продолжая стоять посреди комнаты.
— Да, — ответила Зоя. — У меня даже псевдоним есть. Это литературное имя, — пояснила она. — Я подписываю свои материалы «З. Армавирская».
Варвара все стояла, не сводя глаз с бывшей подружки.
— Садись, — сказала ей Зоя, и Варвара послушно села на краешек лавки.
— Это вот Кудашкин Семен, — сказал Игнат, показывая на Семку. — Я вам о нем говорил.
— Товарищ Кудашкин, расскажите, как вы работаете? — задала вопрос Зоя.
— Как? Обыкновенно работаю.
Зоя собрала на лбу мелкие складочки: ответ ее не удовлетворил, а что еще спрашивать, она не знала.
— Ты расскажи, насколько проще свинарям работать, когда свиньи содержатся вольно, — вмешалась Аня.
Зоя благодарно взглянула на нее.
— Да, да, я про это и спрашивала.
— Конечно, проще и легче, — сказал Семен. — Вот раньше свинарям доставалось. Алексей Васильевич рассказывал, один раз приехала к нему комиссия, осмотрела свинарники, вроде все в порядке. Вдруг обнаружилось, что у одного хряка грязные… — Семка запнулся, смеющимися глазами оглядел девушек. — В общем, у одного хряка не все блестит. Тогда как полагалось? Чтобы свинья, как барышня, ландышем пахла. А тут у хряка, извините, грязь обнаружили. Заведующему выговор, шум, гром…
Семке показалось, что Зоя смотрит недоверчиво.
— Провалиться мне на этом месте, не вру. Вот у Варвары спросите, она здесь не первый год.
— Правда, — кивнула Варвара. — Раньше за животными разве такой уход был?!
— Ты вроде бы сожалеешь о том, что было раньше? — спросила Аня.
