сознанием, что он делает полезное и большое дело. И разве после всего этого может она согласиться с мыслью, что ее направят куда-то в другое место, особенно теперь, когда каждый день приносит новое, когда все на глазах изменяется к лучшему.
«Вот Николай-то удивится, когда узнает, что я уезжаю!» — она улыбнулась.
Выгладив белье, Таня отнесла его в комнату Николая и повернулась к двери, надеясь, что тот окликнет ее, заговорит. И не ошиблась.
— Подожди, Таня, — не глядя на нее, сказал Уральцев, и девушка, взволнованная ожиданием, остановилась, замерла.
Вот сейчас он подойдет к ней, извинится, она простит его, и они помирятся.
Николай подошел, потупился и несколько минут молчал, словно не хватало смелости сказать, что собирался, но вспомнил слова Зины, ее насмешливый взгляд, и негодование взяло верх:
— Спасибо за работу, — сухо сказал он.
Таня с удивлением посмотрела в его узкие, с чуть косым разрезом глаза, потом возмущенно сдвинула брови, и густая краска залила ее лицо. Она не сказала ни слова. Оскорбленная девушка, еле сдерживая подступившие к глазам слезы, выбежала из комнаты…
3
Николай сидел у окна.
Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как ушла Таня. В комнате было темно, где-то в поселке играла гармонь, и молодежь пела частушки:
Дома ждет свиданья. Я скажу ему при встрече: «Здравствуй — до свидания!»
Другой голос продолжал:
Милый мой уж слишком гордый, Но и я не хуже. Буду петь, плясать сегодня, Он же пусть потужит.
«Словно про меня сложили! — со злостью и обидой подумал Николай и вздохнул. — Отказались все от меня, — неслась следом мысль. — В больницу приходили, а в выходной никто не заглянул. — А почему в больницу наведывались? Из сострадания?.. А Таня? Дежурила, сегодня стирала и гладила… Любит или тоже из жалости все это делает?.. Ежели б любила, не гуляла бы с Костей…»
Дверь внезапно отворилась, и в комнату вошел Веселов.
— Ты дома? А почему без света? — Константин потянулся к выключателю, щелкнул им. — Привет, Николай! Как здоровье?
— Здравствуй, — нехотя ответил Уральцев, подавая руку и с усмешкой спросил: — Проведать пришел?
— Проведывают больных, а тебя выписали, значит, здоров. В гости. Или помешал?
Николаю стало неловко.
— Что ты, Костя, проходи…
— А почему у тебя голо, или не успел еще комнату убрать? — Уральцев молчал, и Веселов продолжал: — Давай вместе уберем, а то еще зайдет кто-нибудь!
«Неужели ребята? — обрадовался Николай, но спросить не решился. — Надо чай вскипятить!» — и, повеселевший, принялся с товарищем за уборку.
Потом зажгли примус, поставили чай.
— Эх, и выстирала же Таня хорошо! — искренне сказал Константин, оглядывая сверкающую белизной постель, скатерть, марлевые занавески. — А я просил платки постирать — отказалась. Смеется — тебе, мол, жениться пора, а ты все на мать да на девчат надеешься.
«Что он, разыгрывает меня?» — раздраженно подумал Николай.
Сели за стол. Но разговор не клеился.
— Коля, а что у тебя сегодня с Таней получилось? — как бы между прочим осведомился Веселов.
«Уже насплетничала», — подумал Николай и поморщился.
— Эх, Коля, Коля!.. Да разве так встречают человека, которого любишь и который любит тебя?
— Не меня она любит, а…
— Ну-ну, что же ты замолчал, не подавился ли? — в голосе Веселова звучала ирония, но взгляд был выжидающе строг. — Или стесняешься?.. Что ж, тогда я подскажу: она мол, тебя любит. Не так?
Константин попал в цель, и Николай покраснел.
— Не знаю…
— Вот в том-то и дело. Да ежели б она меня любила, я на руках бы ее носил!.. Может, ко мне ревнуешь?
— Не будем говорить об этом…
— Нет, будем! — разошелся Веселов и зло посмотрел на Уральцева. — Таня — мой хороший товарищ, и я не позволю, чтобы ее обижали, пусть даже это будет мой самый лучший друг! А что до Танюшки… да что говорить! — и он, нахмурившись, отвернулся.
— Говори, — не поднимая ресниц, умоляюще молвил Николай. Теперь ему хотелось слушать товарища. Костя говорил правду.
Веселов испытующе покосился на Николая.
— Хорошо, скажу. Только имей в виду, по душам с тобой говорю последний раз. Не поймешь — живи как знаешь. — Он помедлил, как бы собираясь с мыслями, и улыбнулся. — Любит тебя Таня. Если б ты знал, сколько раз мы говорили о тебе! Но не таким она хочет тебя видеть, и оно понятно. Кому приятно слушать плохое о любимом человеке?
Николай отвернулся.
Веселов встал, прошелся по комнате, сосредоточенно сдвинув брови, что никак не вязалось с его веселой, добродушной физиономией.
«Значит, я зря на Таню обиделся, — вздохнул Николай, злясь на свою доверчивость. — Зина наговорила из-за ревности, чтобы нас поссорить, а я поверил, обидел Таню… Эх, дурак я, набитый!»
— Что тебе ответить, Костя? — тихо проронил Николай. — Пожалуй, ничего не скажу… дай руку!
— Понял?
— Давно, в больнице еще… даже начал понимать, когда работал один у оврага… а окончательно — теперь.
— Тогда рад за тебя.
