На протяжении шестидесятых годов Панова написала большой цикл пьес о современности — «Проводы белых ночей» (1960), «Как поживаешь, парень?» (1962), «Сколько лет, сколько зим!» (1966), «Надежда Милованова» (1967), «Еще не вечер» (1968): все они были поставлены на сцене, а последняя пьеса Пановой «Свадьба как свадьба» (1972) послужила основой телевизионного спектакля.
В проблемном и жанровом отношении эти пьесы неодноплановы и неоднозначны. В них есть и острые комедийные положения, и драматические ситуации, есть и некоторые признаки мелодрамы, традиционного театрального жанра, который издавна строился на динамичной интриге, известном упрощении психологических коллизий и, как отмечал Горький, определенном и ясном подчеркивании авторских симпатий и антипатий к тому или иному герою.
Во всех этих пьесах проявилась существенная черта дарования Пановой — зоркого бытописателя современности, «поэта обыкновенных людей» (Н. Погодин), не пренебрегающего повседневными происшествиями, житейскими отношениями, особенными жизненными красками, свойственными данной среде и сегодняшнему быстротекущему времени. В обыденном и повседневном Панова-драматург умела открыть и нечто неожиданное, парадоксальное, порою анекдотическое, умела найти и серьезное, трогательное, возвышенное; то и другое, как правило, соединяется в ее пьесах общей свободной композицией и получает ясно выраженную моральную оценку.
Под впечатлением от прочитанной пьесы «Проводы белых ночей» А. Твардовский писал ее автору: «Это благородно, публицистично в лучшем смысле и в души западает со всей силой неслучайности и этого Вашего выступления».[7]
Лучшие качества, свойственные драматургии Пановой в целом, нашли отклик в душах современников и несомненно повлияли на советский театр шестидесятых годов.
Появление первых исторических повестей Веры Пановой оказалось неожиданным и для читателей, и для критики. Ничто как будто бы в ее творчестве не предвещало такого перемещения тематических и жанровых границ. При всем разнообразии мотивов главным объектом произведений Пановой на протяжении нескольких десятилетий оставалась современная жизнь в рамках пережитой ею эпохи.
После сборника исторических повестей «Лики на заре» (1966) художественные интересы писательницы значительно раздвинулись, обогатились. Ведь настоящая историческая проза всегда живет двумя эпохами: той, о которой рассказывает, и в еще большей мере своей собственной — тем временем, в которое создается. И если предмет исторического произведения находится в прошлом, то оценка его принадлежит настоящему; она диктуется реальными проблемами жизни, которые встают перед современной литературой.
Время, воссозданное в исторических повестях Пановой, — Древняя Русь: Русь Киевская, Владимиро-Суздальская и Московская. В «Сказании об Ольге» и «Сказании о Феодосии» это X–XI века, в повести «Феодорец, Белый Клобучок» — XII век, в повести «Кто умирает» — XVI, конец царствования Василия Ивановича, отца Ивана Грозного. Панова пишет о правителях и церковниках, о своеобразных отношениях между ними, о реальной практике власти и ее идеологических, религиозных покровах. В повестях раскрывается жизнь светская и духовная на Руси, как она закреплена летописным преданием, историей и осмыслена, прочувствована современным художником.
Герои двух первых «Сказаний» — киевская княгиня Ольга и игумен Киево-Печерского монастыря Феодосий были канонизированы церковью и причислены к лику святых. Но повести Пановой меньше всего напоминают канонические жития. За потемневшими от времени иконописными ликами писательница взялась разглядеть живые лица человеческие, понять реальных людей с их политическими интересами, личными страстями, духовными порывами. Условия для такого подхода подготовлены достижениями исторической мысли и — в особенности — необыкновенно возросшим общественным интересом к искусству, к самобытной культуре древней Руси.
Венцом исторических произведений Пановой является небольшая, но, пожалуй, наиболее емкая по смыслу повесть «Кто умирает» — о последних днях московского самодержца, сосредоточившего к концу жизни в своих руках огромную власть. По мастерству портретно-исторической живописи, глубине и масштабности замысла эта короткая повесть может быть поставлена в ряд с лучшими образцами советской исторической прозы.
По признанию К. Симонова, глубокое впечатление на него произвела история Феодосия — «наверное, она, эта история, самая главная в этой книге. И самая поучительная для нас, грешных, живущих в нашу сложную эпоху. …А в смысле прямой изобразительной силы удивительно хорошо написана кончина великого князя Московского. Некоторые страницы — да что там некоторые! — большинство страниц этой вещи читал с прямым восторгом и завистью. Это настоящая история, во всем жесточайшем сплетении ее противоречий, столкновений, судеб, взглядов, страстей. В общем, очень это хорошо, по-моему…».[8]
Уверенная рука художника-деталиста видна и в цикле рассказов-мозаик Пановой из эпохи Смутного времени. Интерес к этой эпохе традиционен для русской исторической мысли, научной и художественной. К событиям и лицам Смутного времени было приковано внимание Пушкина в пору его работы над «Борисом Годуновым» и А. К. Толстого, создателя замечательной драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис».
Высоко ценившая смелость поэтической мысли Пушкина и А. К. Толстого, многим обязанная гуманному и вольнолюбивому направлений их толкований русской истории, Панова пришла к сюжетам из эпохи Смутного времени собственным долгим путем. Новый цикл должен был называться «Смута» или «Начинался век семнадцатый». Панова не успела довести работу над последним замыслом до конца. Ею были написаны рассказы «Голод», «Гибель династии», «Черный день Василия Шуйского», «Болотников, каравай на столе» и небольшая повесть «Марина. Кому набольший кусок».
Несмотря на незавершенный характер цикла, основные очертания замысла Пановой достаточно отчетливо выступают в перечисленных произведениях. Главные их герои — реальные исторические лица: Борис Годунов, Василий Шуйский, Иван Болотников, Марина Мнишек.
Если в повести «Кто умирает» о последних днях Василия Ивановича, отца Ивана Грозного, обнажены предпосылки исторической трагедии, разыгравшейся затем в пору опричнины и безмерного деспотизма, основанного на личной власти, то в рассказах о Смутном времени речь идет о последствиях этой трагедии, о преемниках того политического развала, который был оставлен после смерти Грозного и гибели его династии. Так в общих чертах соотносится повесть Пановой «Кто умирает» и ее последние исторические рассказы.
В цикле произведений Пановой, посвященных русской истории, особое место занимает драма «Тредьяковский и Волынский» (1968) о судьбах гонимого поэта и всевластного кабинет-министра, обезглавленного при Бироне в последний год царствования Анны Иоанновны. Эта пьеса соединила расширившиеся исторические и художественные интересы драматурга.
Создавая драматические образы своих героев, Панова стремилась показать несовместимость абсолютизма и просвещения, деспотизма и поэзии, постоянный внутренний конфликт между ними, усугубленный трагическими обстоятельствами русской истории, — вот, собственно, главная мысль, последовательно развернутая в тринадцати коротких картинах пьесы.
В историческом жанре Панова освоила в последнее десятилетие жизни совершенно новую сферу творчества. Однако это не был разрыв с прежними художественными интересами. Великое значение развитой исторической памяти прекрасно сознавал уже русский летописец Нестор, который в «Сказании о Феодосии» Пановой произносит знаменательные слова: «Род человеческий на земле… прибывая, как река в половодье, без оглядки мчится к судьбам своим, мало склонный вникать в прошлое и искать в нем указаний на будущее. Между тем, что может быть полезнее уроков пережитого?»
Вера Федоровна Панова не прекращала литературной работы до конца дней и успела завершить большую автобиографическую рукопись «О моей жизни, книгах и читателях», опубликованную посмертно. Это не традиционная повесть, а воспоминания, безыскусственная хроника пережитого, особенно ранней долитературной поры, и авторский рассказ о своих произведениях. Книга, собственно, и возникла из двух источников — от автобиографических заметок, которые постепенно накапливались у Пановой по разным поводам, и мыслей о своем труде, которыми она охотно и щедро делилась. Воспоминания естественно соединили то и другое в одной последовательно выстроенной хронике. Многие эпизоды этой повести оставляют сильное впечатление своей обнаженной правдивостью.
К числу наиболее значительных посмертных публикаций из наследия Пановой относится и ее роман-сказка «Который час?», оригинальное по замыслу произведение, написанное в условной, сказочной форме. Как и другие произведения прозы Пановой, роман этот насыщен реальными наблюдениями, почерпнутыми в современности, он заключает в себе также размышления, подсказанные опытом истории. Проникнутый любовью к людям и чувством тревоги за их будущее в наш неспокойный век, роман Пановой таит в себе надежду, что силы добра в конце концов сильнее зла, если не поддаваться унынию, безнадежности и бездействию.
