это я его ценю. Недавно предложил укрупнить звенья. Ничего не скажешь — дело! Применили, и результаты налицо. Потом говорили о сквозном методе. Мысль будто толковая. Просил сделать схему и расчеты, а он что-то медлит. Или сам забраковал свой метод, или занят. Напомню ему…
«Ну, вот!» — облегченно вздохнула Верочка.
— Однако лезет Леснов куда не надо, — продолжал Заневский. — То ему не так, это не эдак, то переделай, это перестрой. Хорошо советы давать, да трудно, а подчас и невозможно применить их в жизни.
Заневский помрачнел, его широкие брови сошлись в одну линию, голова склонилась к столу, и от этого мешковатая опухоль под глазами стала более заметной.
— Разве я против нового? — горячился Заневский. — Нет! Придет время, увижу своими глазами и у себя применю. От выгодного я никогда не откажусь. А от фантазии — увольте! Экспериментами заниматься не намерен. У меня есть план, и его надо выполнять. Вот так, дочка, и передай своему Леснову.
— Почему-это он мой? — вспыхнув, обиделась Верочка. — Но ты скажи, — тут же робко начала она, — в том, что на лесоучастке нет телефона, тоже виноват Леснов? Сегодня там была травма. Пока я остановила кровотечение и перевязала рану, прошло двадцать минут, да битый час еще — пока дозвонилась до больницы. А ведь за это время человек мог умереть!
— Но не умер же! — отшучивался Заневский, явно не расположенный продолжать разговор на эту тему.
Верочка смотрела на отца удивленно-непонимающим взглядом. Заневский понял состояние дочери.
— Сдаюсь, дочка, сдаюсь! — поднял он руки, — Ты права. Телефон должен быть на лесоучастке и будет. Только не сразу. Поважнее есть дела.
Верочка ответила отцу доверчивой улыбкой.
9
Павел остановил мотоцикл у склада технических материалов, вошел в помещение, осматривая содержимое полок, бочек, ящиков.
«Сколько ненужного нам добра лежит», — думал он, разглядывая детали и инструменты, но не находя необходимого: топоров, валочных вилок и клиньев, так нужных ему.
— Вы что ищете-то? — следуя за ним, интересуется старичок-кладовщик. — Валочных вилок да топоров давне-енько нету.
— А провод есть? Телефонный?
— Е-есть, — нерешительно отвечает кладовщик.
— А аппараты?
— То-оже найдутся.
— Сколько того и другого?
— Аппаратов-то десятка полтора никак будет. Новенькие все, с цифрами и буквами по кругу. А проводов-то верст на тридцать-сорок с гаком хватит. Во-он на чердаке лежат.
— Сам ни гам и другому не дам, — вполголоса говорит Павел.
— Что вы сказали, Павел Владимирович? — не расслышал кладовщик.
— Пойду начхоза искать, говорю.
— А-аа, оно, конечно. Он хозяин-то.
Павел вышел из склада и, сев на мотоцикл, поехал к конторе леспромхоза.
Начхоз Скупищев, увидев Леснова, встал и пошел навстречу.
— Ой, Павел Владимирович, как вы редко к нам заходите! Садитесь, садитесь, пожалуйста!
— Редко да метко, — улыбнулся Павел, опускаясь в кресло у стола.
— Знаю, знаю, без дела не придете, — Скупищев хитро подмигнул и, пройдя за стол, сел.
— Я, Иван Иванович, вот по какому вопросу. О топорах и валочных вилках будем говорить потом и в другом месте, — точно поняв скрытую тревогу начхоза, проговорил Павел. — Выпишите мне два телефонных аппарата и десять тысяч метров провода.
— Ой, люди добрые, да где же я вам возьму столько! — испугался Скупищев. — На что вам? Дома ведь телефон есть…
— А на участке и лесоскладе? — глядя ему в глаза, спокойно сказал Павел.
— Нет у меня, нет, дорогой! — Скупищев поднял на лоб очки, часто моргая большими навыкате глазами. — Вот достану тогда, пожалуйста, выпишу…
— Не врите, Иван Иванович. Есть и хватит чуть ли не на все лесоучастки. Я знаю.
— Ой, люди добрые, что на белом свете творится! Начхоз не знает, а начальник лесоучастка…
Скупищева бросило в пот, и он усердно вытирал платком толстую шею и затылок. Павла же вранье начхоза вывело из себя.
— Хотите покажу?
«Значит, знает, раз так настаивает», — мелькнула у Скупищева мысль, и он изменил тон.
— Но поймите, столько я без директора дать вам не могу. Метров пятьсот, ну, тысячу — пожалуйста.
— Значит, отказываете? — Павел поднялся.
— Ой, да чем же я виноват, когда директор не разрешает, — развел руками Скупищев, выходя из-за стола.
— Пока, — коротко бросил Павел и направился к выходу, но вдруг остановился, вернулся к столу. — Ладно. Давайте разрешение на тысячу.
— С удовольствием, — пожал плечами Скупищев и принялся писать. — Но что вы будете с ним делать, его же мало…
— Это моя забота. До свидания!
10
В комнате темнеет. Павел отрывает взгляд от ватмана и смотрит в окно. Солнце село. Над тайгой расплывается пятно киновари, на него медленно наплывают окрашенные золотистой охрой облака.
— В кино пойти, что ли? — приходит мысль, и перед глазами вдруг появляется образ Верочки. — Ее, может, встречу… А зачем? Встретились вчера, поздоровались и разошлись. Даже не улыбнулась… Обиделась? Я говорил правду… Что же, когда-нибудь поверите, Вера Михайловна, сами убедитесь!.. Но почему меня это тревожит?..
Павел вздохнул. Сжал рукой подбородок, задумался.
«Чем же заняться?.. На мотоцикле прокатиться? — поморщился. — Позаниматься с собакой? На рыбалку сходить?.. Пойду», — решает он, и его лицо проясняется.
Павел торопливо переодевается, идет к двери. Но тут телефонный звонок возвращает его к столу. Звонит Верхутин. Григорий ждет его в кабинете замполита. Будет разговор о сквозном.
— Иду, — говорит Павел.
Он без сожаления стягивает с ног бродни. Взгляд его теплеет.
«Ага-а, вспомнили о моем предложении, — торжествует он, — согласились со мной!»
В кабинете замполита трое: Столетников, технорук Седобородов и
