Сашка родился... впрочем не важно, когда и где.
Взял, да родился.
Радости своим появлением он не принес никому. С криком появившись на свет, он вскоре умолк. Не было смысла больше кричать. Нянечка рано или поздно придет, чтобы накормить его, а мамы уже рядом не было. Она отказалась от Сашки в первый же день.
Радоваться Сашка начал только на втором году жизни, когда его невзначай гладила по голове очередная нянечка из Дома малютки. Случалось это редко, потому что желающих ласки детишек было много, а нянечек мало.
Время шло. Сашка рос. Из Дома малютки он попал в детский дом. Здесь его почти не били. Какой интерес бить, если на все обиды он отвечал кроткой улыбкой и иногда, если совсем допекали, быстрыми минутными слезами. К тому же, у старших ребят и без Сашки было с кем поиграть в жестокие детские игры.
А когда Сашке исполнилось десять, детдом расформировали. Тем, кто отправлялся на новое жительство в компании, повезло — втроем-впятером легче обжиться на новом месте. Сашке повезло гораздо меньше; он уезжал один.
Его сопровождала воспитательница. Молодая некрасивая тетенька, с отстраненным, спрятанным под очками взглядом. Впрочем, в поезде она заботилась о воспитаннике, как могла, даже упросила соседа по купе уступить Сашке нижнюю полку, чтобы он не свалился ночью.
Путь был неблизкий, ехать предстояло больше суток.
Почти весь день Сашка сидел, отвернувшись к окну. Там было интересней, чем в купе, хотя тоже скучно: деревья, столбы, серые домики. Увлекали Сашку лишь нечастые и недолгие сценки: белая коза на пустом перегоне, где поезд задержался на две минутки; тетка, со всех ног догоняющая их поезд — она, на радость Сашке и к неудовольствию проводницы, все-таки успела вскочить на подножку. На остановках Сашка разглядывал торговок и пассажиров, толпящихся на перроне.
Время от времени приносили чай, Сашка пил его молча, закусывая бубликами, выданными для него на дорогу в детдоме.
— На, держи, — услышал вдруг он над ухом.
Отвернувшись от окна, мальчик взглянул на говорившего.
Над ним склонился какой-то парень. Он вошел в купе всего полчаса назад. Сашка тогда, увлекшись заоконными интересностями, не обратил на него внимания.
— Держи, — повторил парень и улыбнулся.
На столе перед Сашкой лежала конфета. Большая, шоколадная, в синей лаковой бумажке. На ней так и было написано — шоколадная. А еще — «Камелия». Что это такое, Сашка не знал, но слово ему очень понравилось.
Поглядев на воспитательницу и дождавшись ее снисходительного кивка, Славка взял угощение. Без суеты и жадности. Не так как другие дети расхватывали конфеты в детдоме, боясь, что может не достаться. Их давали по праздникам, или приносили старшие, после удачных походов в город. Откуда у старших деньги, Сашка догадывался по болтовне прочей малышни. Это называлось воровство. Если воровали в детдоме, у своих, тогда сильно наказывали. А если в городе, у чужих — нет, если не попался.. Сашка воровать не ходил. Ему и не хотелось.
— Спасибо, — вежливо сказал Сашка и стал разворачивать конфету. Она была очень легкая, невесомая, но Сашка решил, что так надо. Откуда ему знать, сколько весит такая красота?
Оказалось, что внутри было пусто.
Парень рассмеялся. Вслед за ним усмехнулась воспитательница. Только Сашка не смеялся. Он развернул фантик, разгладил его ладонью, полюбовался на черный цветок и аккуратно сложил. Сперва пополам, потом ещё раз пополам. Спрятав фантик в нагрудный кармашек, он принялся разглаживать ногтем, оставшуюся блестящую «золотинку». Только положив фольгу к фантику, Сашка повернулся к улыбающемуся парню и сказал:
— Спасибо. Фантик очень красивый.
Должно быть, в его голосе парень что-то услышал, или прочёл во взгляде. Он поперхнулся, кашлянул и метнулся к сумке. Запустив руку, выдернул сразу целую горсть таких же конфет и положил перед Сашкой.
— Все сразу не ешь, — хрипловато сказал парень. — Положи в сумку. Сумка есть у тебя?
Сумка у Сашки была. Холщовая дешевая сумка, в которую был сложен весь его нехитрый скарб — белье, полотенце, зубная щетка, книжка и еще всякой мелкой всячины. Четыре конфеты мальчик положил в сумку, а пятую попробовал.
Держа её в кулаке, Сашка кусал хрустящие вафли и шоколад, и, улыбаясь, поглядывал то на парня, то в окно.
— Ты не обижайся, — сказал парень. — Дурацкая шутка получилась. Я думал; будут в купе дети — рассмешу. Ехать будет веселее.
Сашка пожал плечами и не ответил. Парень переключился на воспитательницу:
— Сын ваш? Очень похож.
Воспитательница сморщила нос, поправила очки и с пренебрежением ответила:
— Вот еще! Из детдома везу. В новый.
Сашка съежился и совсем отвернулся к окну. Не обиделся, нет. Ну, разве что чуть-чуть. Ведь правду сказала — из детдома. Чего же обижаться?
В купе повисла неловкая тишина. Только на верхней полке посапывал четвертый попутчик, уступивший Сашке место.
Воспитательница, не дождавшись продолжения беседы, взяла свою книжку и стала читать, усердно поправляя норовящие съехать с носа очки.
— Хочешь ко мне на колени? — спросил Сашку парень.
Сашка не удивился. В детдоме он не раз сидел на коленках у завхоза дяди Мити, когда смотрели телевизор. Сашка глазел поверх голов на экран, а завхоз гладил его под рубашкой и в шортах. Обоим было удобно и приятно. Жаль, что выпадало это не часто. Сашка был не один. Малышня даже устанавливала очередь.
В купе не было телевизора, а в окно и так все видно.
— Зачем? — простодушно спросил Сашка.
— Ну... — смутился парень. — Так просто.
Объяснение Сашку устроило. Он подвинулся ближе. Парень приподнял его, и усадил к себе на колени. Воспитательница поглядела на них поверх оправы и перевернула страницу.
— Далеко вам ехать? — спросил в Сашкину макушку парень.
— Далеко, — вздохнул Сашка. — Аж завтра приедем.
Погладив Сашкины коленки, парень сунул руку ему под футболку. Сашке стало щекотно. Он поерзал.
— Хороший ты, — шепотом проговорил парень, касаясь губами Сашкиной щеки.
Сашка, облизнулся — вкус шоколада все не проходил. Ух как здорово!
— Пойдем в коридор? Что-то жарко тут, — предложил парень и спросил воспитательницу: — Можно?
— Недолго только, — сказала она.
Держа Сашку на руках, парень вышел из купе и прикрыл ногой дверь. Подойдя к окну, он откинул подпорку, опустил на нее крышку раскладного столика, и посадил нее мальчика.
Их лица оказались почти на одном уровне.
Парень заглянул Славке в глаза.
— Как ты вообще живешь, а? Наверное, несладко? — спросил он.
Пол слегка раскачивался. Под ним стучали колеса.
Сашка улыбался.
— Живу, — ответил он коротко, и добавил. — Нас двести там было. И ничего, жили.
— Обижали тебя?
— Так… — нехотя ответил Сашка.
— Ну… — сказал парень. — О порядках ваших я слышал. Может, в новом детдоме тебе больше повезет.
В это не верил ни он, ни тем более Сашка.
— Ты не бойся. Полезут, сразу бей прямо в глаз или куда дотянешься.
Сашка кивнул.
— Ну-ка, сожми кулак. Мда…
Сашкин кулак с легкостью поместился в его ладони.
— Этим кулачком только щекотать можно, — грустно сказал парень
Славка снова кивнул.
Парень выпустил Сашкину руку и наклонился к нему поближе.
…Тронул губами лоб… Задержался… И, не успел Сашка опомнится, мягко поцеловал его в губы.
— Сладкий ты какой… Шоколадный… — проговорил парень.
Сашка, застенчиво улыбаясь, смотрел в сторону.
— Понравилось?
— Да… — сразу ответил Сашка, не задумавшись.
У него сильно колотилось сердце.
Парень не стал раздумывать и опять поцеловал мальчика. На этот раз поцелуй был долгий, и намного волнительней.
Дверь в купе с шумом пошла в сторону. Парень едва успел отпрянуть.
— Что вы тут долго? — недовольно сказала воспитательница зевая. — Спать пора укладывать.
— Да, спать… Иди в купе, — сказал парень, снимая со столика Сашку.
Мальчик ушел, а воспитательница уходить не собиралась.
— О чем говорили?
— Так… О жизни. Что ему там светит, в новом детдоме.
— Везде одинаково. Чуть лучше, или чуть хуже — система одна.
Парень грустно промолчал. Потом, будто набравшись решимости, сказал:
— А вот если, к примеру, вы его не довезете?
— То есть? — насторожилась воспитательница.
— Ну… сбежит, отстанет от поезда, или украдут. Что делать будете?
— Странные вопросы.
— И все же?
— Сперва пойду к начальнику поезда, пусть транспортной милиции сообщит о пропаже. Ну а потом в детдом поеду, сообщу им.
— Вас уволят?
Воспитательница хмыкнула:
