Предисловие
Причин написания этой книги две.
Во-вторых – нужно, все таки, показать подрастающим деткам, что есть реальные
корни историй, которые мною были отражены в подрастковых сказочных
повествованиях. По крайней мере, это немного удовлетворит любопытство их
родителей.
Ну, а главное, то есть во-первых, захотелось пересказать замечательные истории
про необычные случаи среди моих добрых знакомых. Во время добрых пикников
и вечерних посиделок за года собралось немало рассказанного. Мне очень
повезло, что довелось услышать кроме традиционных повествований о закулисье
наших правителей и знаменитостей, спорте и переживаний о излишне
потраченных денег на новые предметы роскоши, еще о кое-чем необычном.
Когда людям уже за сорок, плюс ко всему, еще и непьющие, разве что, некоторые
– самую малость, о погоде, политике и о сексуальных победах, говорить не так
уж интересно. Особенно, если вместе ранее учасвтовали в необычных
перепетиях. Тогда можно раскрыться и кое в чем другом.
Я реально допускаю, что есть некоторый налет выдумки, дабы приукрасить
историю. Но в книжке буду показывать то, что было подтверждено или предо
мною, или перед уважаемыми мною авторитетами. Плюс, для забавы, кое что
преувеличу. Все таки пишу не для хроники, а для некоторого удовольствия.
Да, в книжке нет большой приключенческой линии. И есть ружье в первом акте,
которое не стреляет ни во втором, ни в каком.
Не показывается ни удачные жизненные решения, ни величие человеческого
духа. Про такое и так написано немало уважаемыми мною творцами.
С одной стороны это попытка показать, что есть кое что в жизни, кроме поиска
удовольствий и силы. Плюс способ отойти в сторону от традиционных и
банальных линий.
Многое в книге, для красоты повествования, я переписал бы по-другому. Но ряд
рассказчиков и участников событий уже ушли в мир иной. И очень хотелось бы
отразить именно их манеру и сюжеты, чтобы лучше сохранить память о
достойных людях.
Плач палачей
Палачи расстроились как дети. Еще бы чуть-чуть, может быть, и слезинка
выдавилась.
Ну нельзя же так расстраивать столь важных людей. Они бросили все дела,
приехали в этот некрасивый район, зашли в неухоженный дворик, поднялись по
грязному подъезду ради тощего ботана. Всего-то нужно было передать слова
самого Георгия Аветисовича, но перед этим немного разукрасить лицо легкими
боксерскими ударами. Но никаких травм, так, всего лишь, чтобы и через пару
дней прохожие вздрагивали, глядя на последствия кровавого макияжа. Синяки,
опухлости, кровинушку чуток пустить – работа привычная.
Но клиент оказался бессовестный. Хотя еще более тощий, чем обещали.
Зашли в квартиру без особого спросу – Высокий сообщил, что принес телеграмму.
Простачок дверку-то и приоткрыл. Ушастый не стал ждать приглашений, ввалился
в коридор, не мешкая, крепко придерживая за горло ничего не понимающего
хлюпика.
- Братик твой имеет большой карточный должок, ты расплатишься, или скажешь
где искать родственничка, - предъявил Высокий.
Хозяин квартиры нагло пошел в отказ, - мол, с братом давно не общаюсь, и денег
у меня нет. Ушастому, собственно, об этом и так было известно. Но серьезность
намерений проигравшемуся братику нужно было показать. Отсиживался он где-то
в этом же районе, это уж наверняка. В крайнем случае, друзья увидели бы
побитого родственника, и, обязательно, донесли бы.
Все, пора привязывать к стулу и устраивать кроваво-синюю красоту.
Традиционно, первые удары Высокий делал по губам, типа, как на допросе.
Спрашивал, - где твой брат, - и, не дожидаясь ответа, наносил удар. Не очень
сильный, чтобы в голове не помутилось, но дабы обеспечить хорошую
припухлость и полный рот крови.
Затем, по привычке оббивались надбровные дуги, так, для красоты и для того,
чтобы клиент не мог нормально себя видеть в зеркале. Ну и на десерт – из
европейского носа сделать африканский.
Серия простая, отработанная на толпе избитых и униженных клиентах.
Но что-то сразу не получилось. Или, глядя на тощий вид братика проигравшегося,
бил слишком слабо, или кровообращение у доходяги было никакое, но крови не
было.
- Придержи голову,- скомандовал Ушастому, и, уже более точно прицеливаясь,
стал наносить более жесткие удары.
Опять без результатов.
- Что, мусорок, разучился пытать работяг, дай-ка молодому урке показать, как
нужно обрабатывать лохов, - с насмешкой Ушастый отодвинул в сторону
Высокого.
Зарисоваться результатом не удалось. И это привело в небольшой ступор.
Молча Ушастый отправился на кухню делать чай. Высокий закурил.
- Позвоню Виктору, - сообщил молодой урка. – все же феномен.
- Не стоит отвлекать серьезного человека, давай чуток порежем лицо унд
зайгезунд.
Ушастый кивнул, и, присев на корточки перед пациентом попытался сделать
надрезы в районе рта и на щеках.
- Точно, феномен. - с убежденностью констатировал палач, почти впритык
рассматривая кожу без всяких следов. Точнее с еле заметными розовыми
полосками. Для уверенности еще и сигаретку притушил об щеку.
- Я в кино видел про азиатов, которые много лет по-хитрому дышали и
становились неуязвимыми.
- Что-то этот чахловат для спеца боевых искусств. – наморщился Высокий. –
слышь, ты, доходяга, может ты какой-то мастер?
Пациент отвернулся. Но плечами пожал, типа не в курсе.
- Звоню Виктору. Он во всем всегда толково может разобраться. – подытожил
Ушастый.
Полтора часа, пока к ним добирался Виктор, Высокий пил чай и курил, а ушастый
листал книги со стола привязанного к стулу ботана. Раз в четверть часа, бывший
правоохранитель подходил к жертве и наносил удары. Притом и не рассматривал
результаты. Нравилась ему эта работа.
Виктор появился в комнате почти беззвучно. Привычно быстрым взглядом
посчитывал окружающую обстановку. Ушастый встал и жестом показал на брата
проигравшегося. Высокий тоже поднялся, но посторонился – дабы не мешать
оценить ситуацию.
Уважаемый уселся на корточки и стал всматриваться в доходягу. Секунд через
пятнадцать встал и молча развязал жертву.
- С Аветисовичем я сам решу вопросы, а этот клиент теперь мой. Так что, бойцы,
вы свободны. – спокойным, не подразумевающим возражений тоном, сказал
Виктор.
Ушастый и Высокий беззвучно удалились.
- Так мы земляки. – Виктор протянул руку в приветствии, когда палачи ушли.
- Ты у них вроде за доброго полицейского? – с улыбкой сказал Филипп, но руку
пожал.
- Да что-то типа того. Ты уж не обессудь жизнь такая, вот и с бандитами
пришлось связаться. Не взыщи за то, как мы встретились, но радостно то, что
чудо с тобой сталось. Казах в подвале не ошибся, что-то с нами произошло. И это
радость. Даже немного горжусь, что мой старый знакомый стал сказочно
необычным.
Дома было шаром покати, отправились в ближайшее кафе, чтобы отметить
встречу.
Пока шли к общепиту, Виктор решил также похвастаться – он тоже обрел особые
способности.
- Почти все, как обещал Улугбек, стал понимать животных и птиц. Но, главное, со
временем стал понимать людей по-другому.
Первое, что услышал – это у голубей: кушать, кушать, дай, дай, девку, девку.
Собственно у большинства птичек это была основная тема. Узнал, что коты
говорят между собой и с нами на разных языках. Но стало удобней – когда Васька
просит свежей воды, я не сыплю ему корм. А котяра быстро просек, что я его
нормально понимаю, и на своем внутрикошачем при мне не мурлыкал. Но про
отдых и спокойствие он мяукал все интереснее.
Затем на подобный мусор чириканий и курлыканий перестал обращать внимание.
Так можно слушать одни и те же разговоры старушек у подъезда изо дня в день,
со временем понимаешь, что все одно и тоже, и основную массу слов
пропускаешь мимо ушей, вылавливая только новые и любопытные детали.
Вот тогда то стало поинтересней. Постепенно стал открываться тайный мир
необычного взгляда на нас ворон и воробьев. Хитрость и простоватость собак и
котов. Новое видение стало напоминать затянутое, но интересное кино.
Особенно впечатлило неожиданное упоминание воробьев о словах дальних
деревьев. Воробьи то веселые и прикольно глупенькие. К их чириканью особо и
не прислушивался. Так, все суета. Не то что вороны. Они то про деревья
упоминали столько, что открыл для себя очень полезный секрет – когда и где
