– Нет, ты меня неправильно понял. Мы с тобой теперь муж и жена. В словаре говорится, что прелюбодеяние – это половой акт между людьми, не состоящими в браке. Отныне мы должны называть это как-нибудь по-другому.
– А разве мы с тобой когда-нибудь называли это прелюбодеянием? Слово-то какое дурацкое: прелюбодеяние. Это скорее то, чем занимаются адвокаты. Те, что работают на государство.
– Так что мы с тобой, дорогой, прелюбодействовали в последний раз, – сказала Эллен Черри и накрыла своей маленькой ладошкой его огромную лапищу. – Так чем же мы с тобой будем заниматься теперь?
– Да тем же самым, только называть будем словом поприятнее. – Бумер попытался вспомнить, произносил ли кто-нибудь из героев шпионских романов слово «прелюбодеяние». Джеймс Бонд точно не произносил.
– Как же нам это теперь называть? Чем же приятным мы будем отныне заниматься?
– Я еще не придумал.
– Что ж, тогда подумай. Как тебе хотелось бы называть это?
– Не хочу никак называть. Пока. Уж лучше сразу заняться, без всяких названий. Прямо сейчас.
Поддразнивая мужа, Эллен Черри сама возбудилась. Пока она целовала Бумера в правый уголок рта, тот съехал с дороги и спрятал автомобиль за последней столовой горой на пустынной равнине.
* * *
Будет ли Новый Иерусалим похож на Ричмонд, прекрасную столицу одного из красивейших штатов США? Вряд ли. Будет ли он напоминать город Вашингтон, округ Колумбия, великую столицу нашей великой нации? Тоже нет. А Лондон, Париж или даже – даже что? Какой еще город считают законодателем моды в косметическом отделе универмага? Эту, как ее… Венецию. Будет ли он похож на Венецию? Нет. Не слишком ли я злоупотребляю здесь словом «нет»? Да нет же! Все эти великие города меркнут по сравнению с Новым Иерусалимом. Даже Рим на пике своей славы покажется жалкой трущобой по сравнению с… Талахасси. Талахасси, болван!
Несмотря на подсказку преподобного Бадди Винклера, участник телевикторины назвал столицей Флориды Майами-Бич («Майами-Бич? Не иначе как этот болван из евреев»), отчего лишился награды в виде сервиза веджвудского фарфора и годового запаса маргарина.
– Так, давайте-ка посмотрим. На чем это я остановился? Любой из городов, какие только были построены в нашем мире, включая сказочные достопримечательности властителей Востока, неплохо, это пойдет, «сказочные достопримечательности властителей Востока», бледнеет по сравнению с… хм-м-м… это нормально прозвучит? Да. Бледнеет по сравнению с преображенным Иерусалимом, который Всемогущий Господь спустит с небес на землю, чтобы он служил столицей Его царства земного, город, где… в котором и вы, и я… или я и вы?… будем вечно… Румба. Ну, давай дальше! Румба! Румба? Нет, самба. В чем же разница? Так уже больше никто не танцует. Так, посмотрим. Будем вечно обитать. Обитать или жить? М-м-м…
Преподобный Бадди Винклер никак не мог сосредоточиться. Телевикторина была тут ни при чем. Он всегда смотрел по телевизору игры-шоу, готовясь к проповеди. Подобные передачи скорее вдохновляли его, нежели отвлекали отдела. Более того, служили мощной энергетической подпиткой. Каждый из участников игры стоял у ворот богатства, надеясь получить достойную оценку своим знаниям. Нет, не «Колесо фортуны» сейчас мешало Бадди Винклеру подбирать правильные слова для будущей проповеди, а добрая весть, полученная от сети баптистского радиовещания. Сегодня утром ему сообщили, что две радиостанции в Калифорнии и одна в Орегоне согласились транслировать его еженедельные программы Калифорния, о да! Разговор пойдет о том, как по твоей земле расхаживают блудницы, мытари и прочие грешники. Если его радиопроповеди приобретают популярность с такой скоростью, значит, не за горами страшно сказать, и контракт с телевидением? Тогда просто нельзя откладывать посещение стоматолога. На телеэкране главное – это улыбка, она, ослепительная улыбка, тотчас поможет ему завоевать аудиторию. «Верно я говорю, Боб?» Бадди улыбнулся телеведущему. А затем, когда веселая слюна начала превращаться во рту в подобие тараканьей морилки, он протянул свою отчаявшуюся руку к разноцветному драже фурункулов. «Излечи!» – едва ли не выкрикнул он, однако это было бы не в его правилах.
Мысль Бадди переключилась на визит, который ему предстояло совершить завтра. Одна из его прихожанок, ослепшая в четыре года, в возрасте восьмидесяти двух лет подверглась операции по восстановлению зрения. Операция закончилась беспрецедентным успехом. Однако когда после операции пациентка впервые посмотрелась в зеркало и увидела в нем свое пропаханное морщинами лицо, напоминавшее сильно увеличенный фотоснимок мошонки какого-нибудь лапландца, все эти ущелья и складки, она рассвирепела. Ни разу в жизни не видев старческого лица, женщина подумала, что состояние ее собственного лица – последствие хирургической операции, и вознамерилась обвинить врачей в профессиональной недобросовестности. Разубедить ее в этом не мог никто – ни адвокат, ни родственники, так что Бадди как ее духовнику выпала участь объяснить прозревшей старушенции, как и почему Господь Бог превращает нежные молодые сливы в сморщенный чернослив.
– Семьдесят восемь лет эта женщина пребывала во тьме. Не ведая о том, сливки постепенно свертываются. По крайней мере я не попался в эту ловушку. – Он снова потрогал свои прыщи, после чего вернулся к тексту проповеди.
«О Новом Иерусалиме Господь сообщил Иоанну следующее: его ворота были «каждые из одной жемчужины, а основания стены города украшены всякими драгоценными камнями». Бадди подчеркнул в Библии это место: «…а город был чистое золото, подобен чистому стеклу». Проповедник понял, что должен всячески придерживаться этого описания. В Калифорнии наверняка найдутся умники – любители истины, которые возразят ему, что, мол, чистое золото в качестве строительного материала никуда не годится. Даже в Колониал-Пайнз сыщутся неправедные возмутители спокойствия, которые могут поднять вопрос о практической состоятельности его сравнений. Пэтси Чарльз, например.
Что ж, он будет готов ко всему, он даст любому закоренелому скептику достойный отпор.
– Будь я из этих современных проповедников, то мог бы сказать вам – не понимайте меня буквально. Иоанново видение Нового Иерусалима не стоит принимать за чистую монету. Тут мы имеем дело с символизмом. Иоанну был показан город такой обворожительной красоты, что он был вынужден сравнить его с золотом и драгоценными камнями, потому что ему не хватало слов, чтобы описать этот град выразительно и одновременно правдиво. Иоанн лишь помог себе в этом описании рядом ярких метафор. Если вы полагаете, что святые и пророки библейских времен говорили как университетские преподаватели английского языка, то вас никто не станет разуверять в этом. Я же склонен полагать, что Библия подразумевает именно то, о чем в ней написано. Конечно, абсолютно верно то, что нам с вами ни за что не построить дом из чистого золота, как не стоит рассчитывать на то, что такое здание окажется пригодным для жилья. Даже Дональд Трамп не может строить небоскребы из чистого золота и надеяться на то, что они простоят века. Но Бог, братья и сестры, способен сделать все, что только пожелает! Именно Бог первым делом сотворил золото. При желании Бог мог построить город и из… – Бадди собрался было употребить слова «овсянки», однако вовремя поймал себя на том, что основной массе сегодняшних радиослушателей слово это теперь незнакомо. Однако это еще не значит, будто он готов заменить его на уродца вроде «тофу». Пусть даже не надеются в этой ихней Калифорнии! При мысли о городе из тофу Бадди даже передернуло от омерзения. – Бог мог построить город из… паутины, если бы того захотел, и этот город вполне мог пережить в веках даже… Питтсбург. – Да, обязательно, преподобный Бадди Винклер обязательно выпрямится и скажет всем неверующим искептикам: «Поджелудочная железа! Сладкое мясо – это ваше гурманское название коровьей поджелудочной железы. Продолжай, Боб! Этот гарнитур пластмассовой садовой мебели – мой!»
Увы, Бадди Винклер так и не узнал наверняка, была ли поджелудочная железа правильным ответом, потому что в следующее мгновение телевизионную игру прервал экстренный выпуск новостей. В Иерусалиме в переполненном автобусе снова взорвалась бомба, в результате чего восемнадцать человек погибли, а пятьдесят четыре – ранены.
* * *
Бумер сначала подумал, что они с Эллен Черри займутся любовью внутри индейки – в задней ее части или на угловой двуспальной кровати с пружинным матрасом, розовым постельным бельем и покрывалом в тон, которые обычно убирались в специальное место прямо под кроватью. Однако у Эллен Черри были другие соображения. День был погожий и солнечный, стояла первая неделя весны, машин на дороге почти не было, а в округе почти не видно людей. Вот ей и захотелось заняться приятным супружеским делом на открытом воздухе, на фоне пробуждающейся к жизни растительности под голубым весенним небом.
