– Это неправда. Знаешь старый анекдот? Выход всегда есть.
– Только не в этом случае. У меня нет абсолютно никаких оснований, чтобы видеть тебя где-нибудь еще, кроме работы, и у меня есть все основания просить тебя забыть нашу связь, будто она никогда не существовала.
– Правильно,– согласился он.– Но ведь это основания, а не выход. Позволь мне объяснить тебе, что я имею в виду.
– Пожалуйста, не надо.
– Ты понимаешь, не так ли, что, если бы ты решила бросить меня, перед тобой встала бы цепь выходов.
– Да. Пожалуйста, давай кончим этот разговор,– попросила она.
– Еще одну минуту.– Он повел машину по широкой дуге выезда с автострады на юг, на шоссе к Манхэттену.
– Людей смущает неопределенность жизни. Чем человек логичнее, тем шире у него возможность выбора. Чем беднее интеллект, тем более положительный выбор можно сделать. Твоя беда, как я уже, по-моему, говорил, в том, что ты слишком умна.
– Нет.– Ее дыхание стало прерывистым. Он искоса посмотрел на нее и увидел, что она отвернулась.
– Правду говорят,– произнес он,– что глупые люди всегда могут быть положительными. Они настолько неспособны сделать выбор, что никогда не узнают того, что потеряли. И поэтому они счастливы.
– Но это не… моя беда,– ответила она. Слова вырывались с трудом. Спустя момент он увидел, что она выпрямилась на своем сиденье.
– Тогда что же?
– Ох, ничего грустного.
– Скажи.
– Моя беда,– проговорила она очень быстро,– в том, что я тебя люблю.
Шоссе, перешедшее теперь в Мейджер Диген Экспрессуэй, вело на юг через Бронкс к мосту Трайборо. Они проехали стадион «Янки», на темном неосвещенном корпусе слева от них электрические цифры показали сначала время – 12.27, затем температуру воздуха – 28°[52]. Палмер обогнал какую-то машину и помчался вперед. Вскоре он увидел, что спидометр опять показывает 70. Тяжело откинувшись на спинку сиденья, он снизил скорость.
– Боже,– сказал он наконец.
– Дьявол. Это его штучки.
– Его цена довольно-таки высока.
– Грех велик,– ответила она.– Протестанты когда-нибудь влюбляются в людей, в которых им нельзя влюбляться?
– Ответа не будет.
– Я всегда могу спросить какого-нибудь другого протестанта.
– В Нью-Йорке их больше нет.
– Я забыла,– ответила она.– Ну, я просто должна буду…– Она резко махнула рукой.– Я жалею, что сказала тебе. Это потворствование своим желаниям эгоистично. Обычно считают, что влюбленные должны давать, давать, давать. Это не так. Они хватают и тайно накапливают.
Палмер еще раз заплатил за проезд по мосту. И вскоре они ехали по автостраде Ист Ривер.
– Я могу отвезти тебя домой, а потом вернуть машину. Или наоборот.
– Наоборот. Я хочу хватать и хранить еще несколько минут.– Она опять закурила.– Видишь, каким альтруистом делает человека любовь? А, ты поморщился. Это слово заставляет тебя морщиться. Любовь. Боже мой. Мне кажется, я терплю аварию.– Она потушила сигарету.– Я смущена, расстроена и совершенно разбита. Почему ты поморщился при слове «любовь»? Почему я подстрекаю тебя? Ты ведь, без сомнения, так же как и я, ужасно смущен. Я верю, я… мой ум расстроился. Но ты не должен морщиться при слове из шести букв. Может быть, я пьяна? Я придираюсь. Молчу.– Она сложила руки и уставилась в боковое окно.
Выбитый из равновесия, Палмер поехал не по той дороге и вскоре понял, что очутился на Шестидесятых улицах, в стороне от станции проката, где он брал машину. Он свернул налево по Лексингтон-авеню, затем еще раз налево и поехал по старому кварталу довольно запущенных домов из коричневого камня; то там, то здесь однообразие улицы нарушали более высокие и более фешенебельные новые здания. Остановившись перед светофором на Второй авеню, он услышал позади машины быстрые шаги. В боковое зеркало он увидел молодую женщину, в длинном светлом пальто, бегущую посередине мостовой, за ней бежал маленький ребенок с собачкой на поводке.
– Что там случилось, черт побери? – спросил он, поворачиваясь, чтобы как следует разглядеть их. Вирджиния тоже повернулась узнать, что случилось.
Женщина в распахнутом холодным ветром пальто добежала до машины и постучала в окно. Собака радостно залаяла, а ребенок, держащий ее, с трудом переводил дух. Палмер опустил стекло.
– Вы не могли бы подтолкнуть меня? – тяжело дыша, спросила женщина.
– Я? Гм. Это ведь легкая машина.
– У меня «фольксваген». Пожалуйста. То есть я думала, вы могли бы…– Ее голос сделался тише, и она замолчала, тяжело дыша. Собака встала на задние лапы и оперлась передними о ее пальто.– Это всего полквартала отсюда. Видите?
Палмер обернулся и увидел маленькую машину во втором ряду от тротуара.
– Ладно,– ответил он. Переключив скорость, он повел машину задним ходом. Молодая женщина, собака и ребенок – кажется, девочка лет семи – следовали за его «корветом». Женщина держала руку на крыле машины, как бы направляя ее.
– Никто не хотел остановиться,– произнесла она.– С вашей стороны это очень любезно.
– Что случилось с вашей машиной? – спросил Палмер, сделав вид, что не слышал ее слов; ведь на самом деле он остановился не для нее.
– Аккумулятор.
– Вы знаете, что надо делать? Поставить на вторую скорость, включить зажигание и выжать сцепление.
– О да, я знаю.
– И после того, как я наберу скорость, вы медленно отпустите сцепление,– продолжал он.– Медленно.
– Я знаю. Аккумулятор уже выходил из строя.
Палмер осторожно объехал «фольксваген». Женщина все еще следовала за ним.
– Садитесь в машину, вы оба,– велела она ребенку и собаке.
– Еще раз спасибо,– обратилась она к Палмеру.– Вы не знаете, что делать с этим аккумулятором?
– Здесь в районе есть ночные гаражи. Там его зарядят за доллар или два.
– А какой-нибудь другой способ?
– Ехать довольно долго, чтобы он зарядился от генератора. Но это может не выйти. Вы рискуете получить короткое замыкание. Лучше обратиться в гараж.
– Слишком дорого. Я на мели. Осталось 30 центов до конца недели.
– Что?
Она улыбнулась и кивнула головой. Потом села в машину. Палмер уткнул «корвет» носом в «фольксваген» и включил малую скорость. Он медленно повел машину вперед, постепенно набирая скорость. Раздался слабый лязг амортизаторов, и «фольксваген» рванулся с места. Женщина резко просигналила четыре раза и на красный свет завернула за угол на Вторую авеню. Когда Палмер доехал до угла, «фольксваген» уже скрылся.
– Ты слышала? – спросил он.
Вирджиния кивнула.
– Они с ребенком, очевидно, собираются спать в машине, если найдут место на стоянке.
– Но сейчас холодно.
– Может быть, чек придет в понедельник утром.
– Какой чек?
– Алименты или помощь.
– Откуда ты зн…
– Хватит об этом,– прервала она, ее голос звучал скучно и ровно.– У нее кризис. Она молода. В худшем случае она может продать машину, конечно, если она ее собственная.
– Но она производит очень приятное впечатление.
– О боже, Вудс, замолчи.
Палмер повернул на восток по Сорок восьмой улице, сдал машину, отказался от предложения служащего отвезти их домой и пошел с Вирджинией к Первой авеню.
– Почему ты отказался? Мы можем не найти такси,– сказала она.
– Он знает мое имя. Он отвезет нас в два разных места. Здравый смысл подсказывает мне, что этого нельзя делать.– Палмер окликнул проезжавшее такси, которое не остановилось, хотя и было свободно.
– Понимаю. Извини.
– Вирджиния, послушай,– начал Палмер, пытаясь не выдать раздражения.– Не думай, что я какой-нибудь тупица. Я понимаю, что было сказано и чего это тебе стоило. Но я надеюсь, ты понимаешь, почему я сейчас не отвечаю.
– Если вообще когда-либо ответишь.
– Звучит трафаретно и фальшиво.
– Вудс,– некоторое время она молчала, не в силах продолжать,– мои слова не были фальшивыми. Так иногда звучит грубый реализм. Я подразумевала, что ты можешь не отвечать. Я уже слышала достаточно таких ответов.
– Ладно. Просто я ненавижу, когда меня считают неотзывчивым. Это слишком близко к истине, чтобы к этому можно было отнестись спокойно.
– О боже! – Она отошла от него на несколько шагов и выдохнула струю пара в холодный воздух.– Некоторые люди тупы. Ты нет. Некоторые люди слепы. Ты видишь. Просто у тебя замечательная способность все видеть и понимать, но ничего не делать. Эта женщина…
Он ждал, когда она закончит свою мысль. Потом сказал:
– Какая женщина?
– Молодая женщина с ребенком, собакой и «фольксвагеном», с севшим аккумулятором и с тридцатью центами до конца недели. Разве не странно, что машина завелась так быстро?
– Я не…
– Конечно, ты понял. Аккумулятор был в полном порядке. А если бы что-то и случилось и если она сказала правду, что это уже не в первый раз, то вопрос «что делать?» просто подводил разговор к тому, что у нее нет денег. Вудс, пожалуйста, не говори, что не понял. Она слишком горда, чтобы просить деньги. По крайней мере при своем ребенке.
