Для совершения религиозного брачного обряда был избран дон Тимотео, худой бенедиктинец, аскет и поэт. Для гражданского – судья Санто Крус.
Композитор Доривал пришел со скрипкой, а потому наверняка сложил песни в честь невесты и споёт их. Что касается тоста за новобрачных, то кто бы мог произнести его лучше, чем Режиналдо Паван, для подобных случаев он самый что ни на есть подходящий оратор, которому нет равных.
Не было только шкипера Мануэла и Марии Клары, их парусник «Стрела Святого Жорже» был в плавании, в Кашоэйре. Не пришёл и капитан Гунза, хотя его баркас «Вентания» и стоял на якоре у пристани Агуадос-Менинос. Он не любил празднеств, для него море и звёзды – самый большой праздник.
И где можно найти такого весёлого жениха в новом белом костюме из дорогого английского материала, любимого сына Ошалы! Незадолго до четырёх дня, часа, на который было назначено бракосочетание, пришёл посыльный и принес встревожившую Алмерио записку от Терезы – невеста просила срочно прийти Алмерио в дом доны Фины, где она готовилась к свадьбе.
В доме доны Фины Мария Петиско и Аналия помогают Терезе одеться. Но вот где можно было увидеть столь печальную невесту? К чему она готовится – к свадьбе или бдению на собственных похоронах?
Аналия говорит Терезе, что та не умеет быть благодарной судьбе. Ах, если бы я была невестой, я бы чувствовала себя счастливой! Мне так надоела наша жизнь: ходишь по рукам, продаешь себя, отдаешь свою любовь временному любовнику, и что? Ты же знаешь Камила? Вроде бы хороший парень, а ведь бросил меня, чтобы жениться на кузине. Нет, она его не обвиняет. Если бы ей представился случай выйти замуж, она бы тоже порвала случайную любовную связь. Ой, если бы был у меня муж, ребенок, домашний очаг! Ах, Тереза, будь я на твоём месте, я бы смеялась без умолку. Мария Петиско с ней соглашается, хотя ей нелегко быть верной мужчине, ведь к ней в постель нисходят боги, не спрашивая ни имени хозяина матраца, ни подушки, ни даже её самой.
Тереза уже одета и причёсана. Мария Петиско надевает ей ожерелье Янсан, завораживающе красивое, символ победы над смертью – подарок Валдомира Рего, ювелира, одевающего божество кандомбле. Аналия подводит её к зеркалу, чтобы она полюбовалась на себя, такую красивую и такую печальную.
Пока подруги приводят себя в порядок, Тереза смотрится в зеркало и видит кроваво-красное ожерелье победы на той, что сражена и кончилась. Старая, уставшая воевать, с умершей душой.
Она вспоминает события и давно ушедших людей. Доктор, капитан, Лулу Сантос, её ребёнок, так и не увидевший света. Тюрьму, пансионы, жизнь в Эстансии, места, где она бывала, плохое и хорошее, кнут и розу. Сколько же ей исполнилось совсем недавно в тюрьме, куда её доставили в день забастовки? И избили, избила полиция нравов. Двадцать шесть? Не может быть. Вот сто двадцать шесть – это похоже, а может, и тысяча двадцать шесть. Кто считает возраст в час смерти?
И вдруг в дверях шум, убеждающий кого-то голос доны Фины, потом ответ, смех. Тереза вздрагивает, сердце колотится. Кто же это говорит таким рокочущим низким голосом, напоминающим шум моря?
– Она выходит замуж? Может быть, но только за меня!
Тереза, не веря своим собственным ушам, в волнении встает со стула, неуверенно выходит в коридор, смотрит со страхом. У двери стоит гигант, морской орёл, готовый ворваться в дом любой ценой, он живой, невредимый, да, это он! Рыдая, Тереза бросается в объятия Жануарио Жеребы.
– Свадьба не состоится! – объявляет Мария Петиско, оставив такси у дома Алмерио.
Она оставила Терезу в объятиях капитана Жеребы. Так он не утонул, он жив? Жив! Жив этот чудо-мужчина, до чего же везучая Тереза! Оказывается, он и Токиньо, тоже баиянец, за три месяца до кораблекрушения рассчитались и списались на сушу. И всё это время добирались домой, не спеша, знакомясь с миром. Когда же он прибыл в Баию, кум Гунза рассказал ему всё, что здесь за это время случилось. Пусть друг Алмерио простит, но свадьбы не будет.
Как описать потрясение Алмерио, которого он не мог скрыть! Все бумаги готовы, оплачен праздник. Но прошли первые минуты потрясения, и любознательность читателя бульварных романов, постоянного слушателя радионовелл, привыкшего ставить себя на место героев мелодрамы, победила, и Алмерио захотел узнать всё доподлинно. И поверьте, через полчаса разве что не прослезился. Мария Петиско вошла в дом, чтобы сообщить новость, почти одновременно с судьёй и священником. Судья ушёл тут же, а дон Тимотео остался на случай, если Алмерио потребуется утешение церкви.
– А что же будет со всей этой едой? – спросил старый Мигел Сантано, который, позавтракав легко, хранил место для яств свадебного стола.
– Боже, так не будет праздника! – воскликнула негритянка Домингас, приготовившаяся танцевать самбу всю ночь напролёт.
В этот самый момент в зал вошел Алмерио дас Невес в сопровождении Аналии и, услышав эти сетования, развел руками: Бог видит, его вины тут нет. Свадьбы не будет, для него это печально, но Тереза счастлива: жених, которого она считала погибшим, пришел вовремя. Было бы плохо, если бы он пришел чуть позже. И великодушный влюбленный жертвует своим счастьем ради счастья любимой.
– Так будем же праздновать, – предложил композитор Кайми. Он славился тем, что всегда и очень вовремя мог подать хороший совет.
Алмерио окинул взглядом полную гостей залу, толпящихся в коридорах, уставленные яствами длинные столы, бутылки во льду, джаз-банд, и на его лице заиграла улыбка, согнавшая с лица бывшего жениха печаль и разочарование. Самоотверженный человек громко, так, чтобы его слышали все присутствующие и вся Баия, сказал:
– Свадьбы не будет, но праздник не отменяется! Откупоривайте шампанское!
– Вот это верно! – откликнулся Мигел Сантана, устремляясь в столовую.
И, хотя бракосочетание не состоялось, свадьба Терезы Батисты продолжалась всю ночь и при полном веселье. Съедено было всё, как, кстати, и выпито. Да, такой пир в наше время может быть только в Баии! Приобщившись к угощению, музыканты играли всю ночь, не переставая, танцы кончились лишь к утру на улице под аккомпанемент «Электрического трио». В середине ночи твёрдо державшийся Алмерио разговорился с Аналией, с которой танцевал всё время. И она призналась ему, что не рождена быть проституткой, что очень любит детей и… Вот это уже похоже на начало романа!
Под надутым ветром парусом скользит баркас по водам Баии. Легкий бриз, глубокая ночь над заливом. Обрызганная волнами, вдыхающая соленый аромат моря, стоит у борта баркаса родившаяся вновь Тереза Батиста с развевающимися по ветру чёрными волосами и поющей «аллилуйю» душой! Она прижимается к груди Жануарио Жеребы. Он у руля, проверяет качество парусника.
– Если у него хороший ход, куплю в рассрочку, кум Гунза положил мои деньги в банк под проценты. Кум – молодец! Так какое ему дадим название?
Прежде чем ответить, Тереза говорит:
– А ты знаешь, что я убила человека? И хоть он был очень плохим и заслужил это, бремя смерти мучает меня до сих пор.
Жануарио прячет глиняную трубку.
– Ну так давай сбросим это бремя в воду, и с концами. Был хуже некуда, пусть отправляется к акулам. И ты от него свободна.
И она улыбается ночи, в её улыбке рассвет и солнце. С этим покончено, но есть ещё, Жану…
– Еще один человек умер в час близости со мной. Не знаю, каким он был с другими, но со мной был хорошим, в нём я видела друга и отца. Его смерть не оставляет меня в покое.
– Если он умер в час блаженства, то ему прямая дорога в рай. Таким покровительствует Господь. Пусть он пребывает в раю, освободись от его смерти, но сохрани в памяти всё хорошее, что он тебе дал.
Воды моря раскрылись и тут же сомкнулись. Тереза глубоко вздохнула. Жануарио спросил:
– Есть ещё… кто-то? Если есть, пользуйся возможностью, сбрось здесь. Неподалеку я опустил в воду останки моей покойницы.
Тереза думала о своём ребёнке, которому не суждено было увидеть свет, его вырвали из её чрева. И тут, положив свою руку на руку Жануарио Жеребы, любимого ею Жану, она принудила направить парусник к бамбуковым зарослям небольшой бухточки, в укромное, уединённое место. Легла на корме парусника и попросила:
– Сделай мне сына, Жану.
– Я готов, как же может быть иначе.
И это случилось там, на заре, где сливаются воды реки и моря.
Баия, 1972 (март – ноябрь)
Место, где проходят праздники афро-бразильского культа кандомбле, макумба.
Мать Святого – старшая жрица на кандомбле.
Иалориша – жрец на кантомбле.
Ошосси, Ошун – божества афро-бразильского культа.
Сиа – сокращенно «сеньора».
