— Да, — сказала я. — Еще один вопрос. Что вы больше всего любите? То есть ты.
Его висящая в сумраке голова размышляла довольно долго. Я слушала ее тяжелое и прерывистое дыхание и доносящийся с лестницы настырный и размеренный стук.
— Алкоголь, — еле-еле произнес наконец Виртанен, и казалось, что он сейчас заплачет от приступа такой честности и от всего остального тоже. Не знаю, как он, но я, по крайней мере, была почти готова расплакаться.
— Хорошо, — прошептала я в ответ и послала в другой конец коридора что-то вроде пожелания удачи и всего хорошего. Дальше я бы уже просто не выдержала, открыла дверь и, затворив ее за собой, оказалась на лестничной площадке, где чуть было не налетела на старушку, подпертую клюкой и торчавшую там, как можжевельник посреди поляны. Она была одета практически как я, только цветом побледнее да размером поменьше; казалось, все ее существо с годами постепенно утратило цвет, остались только глаза — маленькие, внимательные, черные и требовательные, такие умеют всегда настоять на своем и дождаться обещанного. И не требовалось никаких провидческих дарований, чтобы понять, что она шла к Виртанену, неся с собой глобальную проблему — со светом или с водопроводом, — к Виртанену, которого я уже и так в тот день успела основательно достать.
— Позвоните ремонтникам, — посоветовала я и двинулась к лестнице.
Дни скакали один за другим так же, как они скакали, когда жизнь была более-менее в порядке. И не было в них ничего сверхзапоминающегося, в днях, скорее, они пролетали незаметно, уже давным-давно время не нужно было считать, оно само шло под собственной тяжестью бок о бок с немного погрузневшей жизнью. Было такое чувство, как давным-давно в школе или в университете, когда начинался осенний семестр: жизнь была полна ожиданий и приятного волнения, слегка, правда, отравленного тяжкими мыслями о том, что снова предстоит много работы.
Осень продолжалась, двигалась вперед, роняла лист за листом и шуршала по ночам в закоулках двора. Дом был в порядке, тело тоже, покупки совершались на рынке, иногда звонил сын. Что-то не давало ему покоя, но я всегда заканчивала разговор, прежде чем он успевал перейти к делу.
В Кераву съездила только раз, в другой, в новый дом, как бы потренироваться. В прошлый раз, когда я оказалась у Ялканенов, мне просто стало страшно идти к Ирье, к Йокипалтио; и теперь я чувствовала, что надо хотя бы как-нибудь подготовиться к поездке.
Она была маленькая и круглая, но подтянутая, в спортивном костюме, эта женщина по фамилии Койранен, возможно, чуть моложе меня, этакий энергетический батончик. Был приятный и теплый вечер, хотя, конечно, не такой знаменательный, как тот первый вечер у Ирьи. Вопросы, ответы, кофе, разглядывание пейзажа за окном, разговоры о том о сем. Сколько раз в неделю вы ходите в магазин за продуктами, Практически каждый день, И по воскресеньям тоже, И по воскресеньям, конечно, когда получается, Ну да, Не всегда получается, Давайте тогда напишем, что в среднем шесть раз в неделю, Шесть с половиной, Хорошо, точность это правильно, В яблочко, А что вы думаете о работе магазинов по воскресеньям, Ну да, Вы за или против, За, хотя, конечно, не все так просто, Ну да, Но иногда просто нечем заняться, Ну да, И тогда можно приятно провести время, Точно, Купить что-нибудь себе, если какой-нибудь супермаркет открыт, Понимаю, Ну да, У нас тут таких мало, А где вы живете, Я на Хаканиеми, Там красиво, Да, но немного шумно, Но зато там много магазинов, Ну да, Все-таки столица, Ну да, ну да, но, Что но, Но сейчас как бы интереснее ваша жизнь, а не моя, можно задать еще один вопрос, Задавайте, конечно, Любите ли вы куриную печень, Ну да, люблю, конечно, Ой, это была не та бумажка, но я ее тоже люблю.
И перед тем как сесть в автобус, чтобы ехать домой, я успела заглянуть по пути еще в одну квартиру, но об этом и рассказывать-то, собственно, нечего, по дипломатическим причинам; что это была ошибка, я поняла сразу, как только вошла в прихожую на втором этаже. От визита в памяти не осталось ничего, кроме прерванной семейной драмы и враждебной атмосферы, удивительно, что здесь тоже были часы, коробка над дверью в кухню, этакий новодел, пластмассовая черная стрелка двигалась, громко отщелкивая секунды.
Однако спустя несколько дней я снова была на пути в Кераву. Пришлось ехать, ведь обещала Ирье, да и начатый опрос надо было закончить.
За окном светило солнце, но погода не улыбалась, залив Эляйнтарха казался сине-серым и походил на овощную терку с рифленой поверхностью. На пешеходном переходе я потуже затянула шарф и тут же чуть было не угодила под грузовик. Водитель засигналил и, покачав головой, улыбнулся. На трамвайной остановке пятеро контролеров в синей униформе собрались плотным кружком и о чем-то трещали. Похоже, у них было хорошее настроение. Они вовсе не казались мне монстрами, при виде которых аж целый вагон вздрагивает, как думает большинство людей. И потом, всего пару месяцев назад меня саму угораздило нарваться на штраф. Очень приветливая, приятная женщина, моложе меня, даже успели с ней перекинуться парой слов о погоде и пожаловаться на год от года слабеющую память, она тоже порой забывает купить билет. Так что у меня тоже вечно сплошные убытки, сказала она. Посмеялись вместе. Дома потом в течение еще нескольких часов было хорошее настроение от такого вежливого обслуживания и вообще от беседы, хотя, конечно, дороговато обходится оно, такое вот человеческое общение.
На светофоре перешла дорогу вместе с неритмично колышущейся людской пеной. Сварливого вида мужичок явно откуда-то из провинции регулировал бабий поток, но мне удалось обогнуть его и без лишних проблем пробраться к остановке. Автобус пришлось ждать минут пятнадцать, за это время я опять успела погрузиться в какое-то бездумное состояние, точнее, совершенно забыть, где нахожусь. К реальности вернулась только тогда, когда уже надо было доставать деньги на проезд перед кабиной водителя, но бумажник все никак не хотел находиться, испугалась, денег там было немного, но я с ним сроднилась, он был дорог мне как память, старый, страшный, с надписью «Сберегательный банк», но с ним удобнее, чем с бумажником, а может, я просто из разряда тех, кто предпочитает старые кошельки, да и куда мне этот многофункциональный бумажник с моими грошами и парой карточек.
Бумажник, слава Богу, нашелся, и я села на переднее сиденье, перевела дух. Дорога прошла в полудреме, позвонил сын, но я прошептала в трубку, что еду в автобусе и давай созвонимся позже. Пейзаж казался уже знакомым. В Кумпуле ветер сорвал с клена ворох желтых листьев, они были похожи на кувыркающихся в воздухе беспомощных канареек. На дороге, где были ямы и наезженные колеи, снимали асфальт, в глазах все рябило и расплывалось.
В Кераве погода была намного благожелательней, вечно ворчащее море отсюда далеко. Вышла из автобуса и постояла на привокзальной площади, глядя на колыхание листьев, голубей, людей. Закурила бы, если бы умела. Вот так вот села бы на скамейку и закурила. Но не села, не закурила. Просто стояла у бетонного цветочного корыта, словно гном. Цветы там осень уже изрядно повыщипала.
Долго так нельзя было оставаться. Пошла в направлении торговых центров, протискиваясь в щели между семьями, одиночками, подростками и прочими человечьими множествами.
Кружила по улицам. Торговые колоссы возникали то здесь, то там, и в конце концов меня засосало через одну из дверей внутрь. Навстречу хлынул поток запахов: моющих средств, пластмассы, гамбургеров, увлажняющего крема и принесенного на плащах уличного воздуха. Я влилась в поток людей, пробивающихся к центральным отделам. Большая часть направлялась в сторону продуктового маркета, а я оказалась на ступеньках эскалатора, ведущего на второй этаж, где были магазинчики поменьше. Долго ходить не пришлось, я быстро нашла что искала, это был такой особый отдел. Казалось, единственное, что объединяло все выставленные там товары, это то, что их существование нельзя было объяснить никакими разумными причинами, по крайней мере по таким ценам. Декоративные подушки, плафоны на лампы, разнообразные украшения, свечи, фонари, конфеты, мыло, гнущийся тростник и другие бездедушки; словом, все то, чем можно украсить или подсластить этот ужасный мир. И какое-то у магазина было самоироничное название, не то «Часы с кукушкой», не то «Музыка ветра» или что-то из разряда «Всякая всячина», точно не помню, но смысл был в любом случае такой: да, мы, женщины, порой смешные, но вообще все это весьма мило.
Сын сказал бы о такого рода магазинах, что мужчины туда заходят только в случае крайней необходимости или со спутницей.
Пофланировала минут пять между полок и вокруг всевозможных завалов, крутя головой во все стороны, хотя no-другому и не получается, когда много товаров и все разные. То, за чем я пришла, нашлось довольно быстро, вернее, я быстро поняла, что именно искала. Стала продвигаться к кассе, зажав вещь под мышкой, вокруг было как-то чересчур тихо. Стеклянная стена отталкивала гул торгового центра обратно в коридор, а в самом магазине бродила лишь горстка одиноких женщин да две подруги, но и те, обнаружив что-то безумно хорошенькое, восхищались лишь шепотом. Маленькие колонки под потолком перешептывали какой-то диск или радио, но так тихо, что было невозможно разобрать, была это какая-то говорильная программа или просто классическая музыка.
