Эль-Ахрейра, чувствовавший себя чужаком, брел и брел и, наконец, так вымотался, что прилег отдохнуть, не думая о том, что его может схватить случайно пробегающая мимо куница или горностай.
Эль-Ахрейра было задремал, но, почувствовав чье-то присутствие, сразу же открыл глаза. И увидел змею: она пристально смотрела на него. Конечно же, Эль-Ахрейра не боялся змей, поэтому он вежливо поздоровался и стал ждать ответа.
Воцарилось долгое молчание. Наконец змея произнесла одно слово:
— Холодно, — проговорила она. Сделав паузу, она добавила: — Ужасно холодно.
Стоял теплый летний день, и Эль-Ахрейре, который всегда носил меховую шубку, было изрядно жарко. Не без опаски Эль-Ахрейра вытянул лапку и легонько коснулся длинного чешуйчатого тела. Зеленая шкура змеи и впрямь оказалась холодной на ощупь! Кролик задумался, но никак не мог найти этому объяснения.
Они долго лежали рядом на траве, и наконец Эль-Ахрейра нашел ответ. Раньше он на это просто не обращал внимания!
— У тебя все устроено не так, как у нас! — объяснил кролик змее. — У тебя что, пульс не бьется?
— А что такое пульс? — спросила змея.
— Вот, пощупай пульс у меня и поймешь.
Змея подползла поближе к Эль-Ахрейре, потрогала его за лапу и сразу почувствовала, как бьется у него пульс.
— Вот почему ты всегда мерзнешь, — продолжал кролик. — У тебя кровь холодная. Тебе надо побольше лежать на солнышке. Если ты в тени, тебя, наверно, сразу клонит в сон. Солнце согреет твою кровь, и к тебе сразу вернется жизненная сила. Вот что тебе нужно — солнечные лучи!
Они несколько часов повалялись на солнышке, и змея почувствовала прилив энергии. У нее даже аппетит разыгрался: пришла пора отправляться на охоту.
— Ты очень хороший друг, Эль-Ахрейра, — отметила змея. — Я слышала, что ты спас многих птиц и зверей, дав им разумный и добрый совет. Я хочу сделать тебе подарок. Глаза мои обладают гипнотической силой. И в благодарность за то, что ты для меня сделал, я поделюсь с тобой этим даром. Но сила, которой ты будешь наделен, не может длиться вечно. Используй ее как можно скорее! А теперь посмотри мне прямо в глаза!
Эль-Ахрейра сделал, как ему велела змея, и, пристально глядя ей в глаза, почувствовал, что теряет не только силу воли, но и способность двигаться. Под взглядом змеи он просто оцепенел. Спустя какое-то время змея перестала на него таращиться.
— Вот так, — подытожила она, отворачиваясь от кролика. Эль-Ахрейра встал и, попрощавшись, отправился домой, в свою родную колонию.
Дорога была неблизкой, и он добрался до знакомых мест только к вечеру следующего дня.
Вот что с ним было потом: на пути Эль-Ахрейры лежал небольшой ручей, через который был перекинут узенький мостик. И вот на этом самом мостике Эль-Ахрейра остановился и стал ждать, потому что сердце его подсказывало ему, что должно случиться дальше.
Внезапно из леса, что стоял над ручьем, выскочила лиса. Эль-Ахрейра заметил рыжую хищницу, но убегать не стал: спокойно стоял на мосту, пока лисица, плотоядно облизываясь, не подбежала к нему.
— Да это кролик! — воскликнула лиса. — Какая удача! Жирненький, молоденький кролик! Вот это повезло!
И тогда Эль-Ахрейра сказал лисе:
— Ты лиса, была лисой и будешь лисой. И пахнет от тебя лисьим духом. Но я могу предсказать твое будущее по воде.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась лиса. — Предсказать мое будущее по воде? Ну, и что же ты там видишь, дружочек мой? Жирных кроликов, бегающих по зеленой травке?
— Нет, я не вижу там никаких жирных кроликов, — отвечал Эль-Ахрейра. — А вижу я в воде свору собак и рыжую хищницу с длинным хвостом, улепетывающую от них со всех ног.
Эль-Ахрейра повернулся и уставился лисе прямо в глаза. Лиса в оцепенении смотрела на Эль-Ахрейру и не могла отвести глаз. Казалось, она съежилась, скрючилась под его взглядом. Перед мысленным взором Эль-Ахрейры по холму пронеслись сотни гончих, взявших лисий след. Кролику даже показалось, что он слышит их ожесточенный лай.
— Беги! — скомандовал лисе Эль-Ахрейра. — Беги и никогда сюда не возвращайся.
Словно зачарованная, лиса встала и, шатаясь, подошла к краю мостика. Эль-Ахрейра даже не понял, прыгнула она сама в воду или свалилась: он только смотрел, как лису уносит вниз по течению. С усилием лиса выбралась на берег и исчезла — только рыжий хвост мелькнул среди кустов.
Эль-Ахрейра, изнемогший после разговора с лисой, повернулся и пошел к дому. Завидев его, все кролики радостно бросились навстречу.
И лисица и лис бесследно исчезли, и больше в этих местах их никто никогда не видел. Лисица, должно быть, рассказала товаркам, что с ней приключилось, и ни одна рыжая бестия с тех пор не осмеливалась даже нос сунуть в кроличью колонию. С этого времени на Уотершипском холме воцарился мир и покой, и мы — благодарение и хвала Господину Фрису — спокойно живем на нашем лугу.
Тогда скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне».
Матф., 25:45
Теперь наши добродетели являют собой чудовищное зло, истекающее из гноящейся раны.
Рой Фуллер, «Осень 1942»
Говорят, Эль-Ахрейра частенько навещал нашу колонию, по несколько дней гостил у Главного Кролика и его Ауслы и давал мудрые советы по всем вопросам, тревожащим кроликов. Даже самые старые и опытные кролики внимали наставлениям Эль-Ахрейры и всегда были рады его видеть. Эль-Ахрейра никогда не начинал беседу с рассказов о себе: сначала выслушивал других, сочувствуя их бедам и горестям и выслушивая повествования об их приключениях, а затем, если считал нужным, удостаивал кроликов похвалы. Я давно мечтаю, чтобы Эль-Ахрейра когда-нибудь появился у нас, и советую всем держать ухо востро, потому что узнать его будет нелегко. У него есть много причин не появляться в своем собственном обличье: про это я вам сейчас и собираюсь рассказать.
Ну так вот: была когда-то одна кроличья колония, которая называла себя «Распрекрасные удальцы». Все ее обитатели были от себя без ума. Послушать их, то ни у кого в мире не было таких пышных и густых шубок, как у них, и они самые-самые храбрые, и самые-самые быстроногие, и самые-самые умные… Другим кроликам, случайно забредшим к «Удальцам», следовало — ни больше ни меньше — иметь при себе личную рекомендацию Принца Радуги, иначе гостей не пускали. Главного Кролика звали Хваст, и подойти к нему просто так никто не мог — вас обязательно должен был представить ему один из гвардейцев Ауслы. Крольчиха его звалась «Фу-ты ну-ты», и с виду она была прелестна, но при более близком знакомстве тут же выяснялось, что у нее нет ни одного достоинства, которым должна обладать всякая порядочная крольчиха, и к тому же она постоянно заставляла других бегать туда-сюда ради собственного удовольствия.
И вот однажды двое кроликов из Ауслы этой миленькой колонии — Верзила и Громила — шли домой, совершив успешный опустошительный набег на соседские огороды, что располагались неподалеку от колонии «Распрекрасных удальцов». На подступах к дому они заметили одного кролика — хлесси, бродяжку. Пребывал этот чужак в плачевном состоянии: еле дыша, он лежал под кустом терновника. Разодранное ухо кровоточило, передние лапки были измазаны в густой грязи, а на голове вырван клок меха. Когда Аусла приблизилась к бедняге, он, сделав попытку подняться, снова без сил рухнул на землю. Верзила и Громила, подойдя поближе, убедились, что он не из «Распрекрасных удальцов». Пока стражи из Ауслы обнюхивали незнакомца, хлесси обратился к Верзиле:
— Сэр, мне очень плохо. Сил у меня совсем не осталось, и бегать я не могу. Если я останусь здесь, то один из тысячи моих врагов непременно схватит меня. Не могли бы вы дать мне приют в вашей колонии хотя бы на одну ночь?
— Дать тебе приют? — возмутился Верзила. — Да ты только посмотри на себя! Жалкий, грязный кролик! С какой стати я буду…
— Неужели это кролик? — перебил Верзилу Громила. — А я никак не мог понять, кто это тут вякает…
— Ступай, откуда пришел, — продолжал Верзила. — Мы не желаем, чтобы всякий сброд околачивался рядом с нашей колонией. Ты позоришь наш род. Только представь себе: ведь кто-то может подумать, будто ты — один из нас!
Бедняга хлесси совсем впал в отчаяние. Он тщетно умолял сытых, пышущих здоровьем кроликов смилостивиться над ним и отвести в свою колонию — это был его единственный шанс выжить. Но ни один из них не захотел ему помочь: ведь опустившийся бродяга только опозорит их чудесную колонию. Несчастный кролик продолжал испускать жалобные стоны, но Распрекрасные Удальцы, бросив раненого под кустом, ушли прочь. Никто из них даже не задумался, что будет дальше с их полумертвым собратом.
