Соня с готовностью засмеялась.
— А ты зря смеешься, Соня, — скорбно сказал Игорь. — Плакать надо.
— Уж тебе-то не позавидуешь… — протянул Блоха.
— А я лучше к вам третьей сяду, чем с ним, — ответила Соня.
Мишка мельком глянул на нее.
— Нет, вы видели? Видели? — крикнула Соня. — Я с этим человеком должна плыть? Он меня на следующем пороге нарочно утопит!
Мишка, прищурившись, оглядел дюралевый обвод байдарки и показал Блохе:
— Нормально?
— Криво! — тотчас сказала Соня.
— Более-менее, — оценил Блоха.
— А я говорю — криво!
— Да почему криво-то? — пожал плечами Игорь.
— Потому что у него руки кривые! — зло крикнула Соня. — Все, что ни делает, все сикось-накось!
— Не заводись, — миролюбиво сказал Игорь. — Мы с Блохой тоже купались — и ничего…
— Хорошо, — терпеливо сказал Мишка. — В какую сторону выгнуть?
— Сам смотри! — крикнула Соня, не найдя, к чему придраться, и отошла к палатке.
Ужинали уже затемно у костра. Мишка, как обычно, жадно ел, склонившись над тарелкой. Соня исподлобья смотрела на него над огнем.
— Р-р-р-р… — зарычала она.
Мишка спокойно глянул на нее и продолжал есть.
— Р-р-р-р-гав!
— Ну что ты, Соня, в самом деле, как ребенок! — не выдержал Игорь.
Соня бросила полную тарелку и ушла к берегу.
Игорь с Блохой удивленно переглянулись.
Соня сидела на корточках у воды, обняв себя за плечи. Мишка подошел, молча взял ее за руку и повел в лес. Соня слабо пыталась освободиться, но покорно шла. У громадной сосны он развернул ее к себе лицом, поднял свитер и стал целовать грудь. Соня напряженно выпрямилась, обхватив сзади шершавый ствол.
Игорь вылез из палатки, зачерпнул чаю из котелка над чуть тлеющим костром, огляделся.
— Соня!.. — позвал он. — Шиша!.. Эй, вы где?..
Не дождавшись ответа, Игорь крадучись двинулся в лес.
— Товарищ Шищенко! — грозно сказал он. — Гражданка Неверова! — пропищал он фальцетом. — Коллектив не дремлет!.. Мы, конечно, понимаем, что природа располагает к необдуманным поступкам, — продолжал он, озираясь. — Но считаю гражданским долгом напомнить, что моральный кодекс строителя коммунизма ставит общественное выше личного, а правила социалистического общежития гласят буквально следующее…
Он осекся и замер, глядя в темноту, где сплелись бледные тени и слышалось прерывистое громкое дыхание и сдавленный мучительный стон. Отступил назад и пошел наугад, отмахиваясь от хлещущих по липу веток. Запнувшись о корягу, оказался вдруг по пояс в воде, плеснул в лицо из реки, затравленно огляделся и бросился к палатке. Вытащил из рюкзака в изголовье бутылку водки. Пробка не поддавалась, он зубами содрал ее и стал пить из горлышка.
Блоха вынырнул из спальника с фонариком и книгой. Игорь торопливо отвернулся.
— А Шиша с Соней где?
— Мирятся, — не оборачиваясь, сказал Игорь.
— А-а… Слушай, Кестлер пишет… Э! — заметил Блоха водку. — Договаривались же — только в медицинских целях!
— Можешь вычесть мою долю, — ответил Игорь.
— Слушай! — Блоха в восторге стал читать, водя фонариком по странице. — «Всякое техническое открытие приводит к изменениям в экономической системе, но массы далеко не сразу постигают сущность этих изменений. Каждый новый этап технического прогресса опережает политическое сознание масс. Часто он осознается только следующим поколением, и только при нем достигается необходимый уровень демократии»… Ты понял? — он толкнул Игоря в спину. — В шестьдесят первом году начался космический век, а политическое сознание масс осталось на уровне паровой машины!..
Игорь кивал, не слушая, давясь слезами.
— Гагарин первый увидел наш шарик из космоса, — философствовал Блоха. Байдарки скользили рядом по тихой воде под нависающими с берегов ивами. — Что такое космическое мышление? Это осознание планеты как единого дома, не делимого на политические системы, без границ, без подавления государством личности. То есть приоритет человеческих ценностей…
— А знаете, что во всем этом логическом построении забавного? — продолжал Блоха, когда они с Соней и с Игорем чистили рыбу на песчаной отмели. — Если рассуждать абстрактно, то наши родители подготовили переход человечества к космическому мышлению. То есть, сами того не сознавая, выкопали могилу этому строю. Нашему поколению осталось только его подтолкнуть и закопать коммунистическую идею…
Соня сидела голова к голове с Игорем. Мельком глянула на него. Тут же снова подняла глаза, отвела тыльной стороной ладони волосы с лица, в упор испытующе глядя на него. Игорь чувствовал ее взгляд и упрямо смотрел вниз, все ниже опуская голову. Соня быстро стрельнула глазами на увлеченно болтающего Блоху…
Мишка вынырнул с ликующим воплем, победно вскинул над головой бьющуюся на гарпуне огромную рыбину.
— А вот некоторые — не будем указывать пальцем — до сих пор остались на уровне первобытного мышления, — громко сказал Блоха. — И пляшут ритуальные танцы вокруг костра…
Мишка оттянул ему футболку на спине и опустил скользкую рыбину за шиворот. Блоха вскочил и заплясал на месте, вытряхивая рыбу.
— И шуточки у них пещерные! — заорал он.
За излучиной послышался стук мотора, появилась большая надувная лодка. Уткнулась в отмель рядом с байдарками, и на берег вышли два парня в разрисованных штормовках.
— Добрый день, — сказал старший, по-хозяйски оглядываясь. — Вы из какого клуба?
— «Юный ленинец», — усмехнулся Игорь.
— Дикари, — уверенно сказал второй парень.
— У вас пропуск на маршрут есть? — спросил старший. — Нет? Собирайтесь, подбросим до станции.
— И здесь пропуск! — сказал Блоха. — А дышать без разрешения в этой стране можно?
— А вы, собственно, кто? — спросила Соня.
— Контрольно-спасательная служба.
— А нас не нужно спасать, — враждебно сказал Игорь. — Мы пока не тонем.
— Вы кресты на камнях видели? Каждый год десяток таких смелых гробятся! О вас же заботимся! У вас хоть у кого-нибудь категория есть?
— Да какая категория! — сказал второй. — Головастики, сразу видно!
— Мы два порога прошли! — сказал Блоха.
— Значит, два раза пронесло. А там, — кивнул старший вниз по течению, — каскад второй категории! Там на дурачка не пронесет… Короче, двадцать минут на сборы!
— А может, я не хочу, чтобы меня спасали! — закричал Игорь. — Может, я разбиться хочу! Имею право?
— Пожалуйста, — сказал старший. — Только не на нашем участке! Все, цепляй байдарки! — махнул он второму.
— Что-о? — выпрямился Мишка с топором в руке. — Я тебя самого сейчас прицеплю! А ну иди сюда, контора, я тебе искусственное дыхание делать буду!
— Не хотите по-хорошему — вернемся с милицией…
— Иди сюда, я сказал!.. — Мишка рванулся было к спасателям, Соня и Блоха удержали его. Тогда он разогнал по песку и оттолкнул от берега лодку.
— На старт! — скомандовал он. — Внимание!.. Марш! — он хлопнул в ладоши.
Под общий хохот спасатели бросились вплавь за стремительно уходящей по течению лодкой. Взобрались на нее и погрозили оттуда кулаком:
— Ждите! — завели мотор и исчезли за поворотом.
— Боюсь, обед отменяется, — сказал Блоха. — Пора сматываться.
— Куда? — спросил Мишка. — Там порог.
— Значит, пойдем через порог, — сказал Игорь.
— Спятил? — сказал Блоха.
— А что, может, по берегу обойдем? — ожесточенно спросил Игорь. — Мы сюда приперлись на лодочке покататься или маршрут пройти? — обернулся он к Мишке.
— Да ты что? Без разведки, без подготовки? — развел руками Блоха.
— А что, слабо? — спросил Игорь, лихорадочно обводя глазами всех троих. — С ходу! В темную!
— Да это русская рулетка! Глупо!
— Струсили? — Игорь радостно засмеялся, глядя в упор на Мишку. — Ладно! Я один пойду!
— Поехали, — невозмутимо пожал плечами тот. — Все равно выбора нет — или сдаваться, или втемную идти…
Быстро свернув палатку, в шлемах и жилетах, они молча столкнули байдарки на воду.
— Я тебя прошу, — со слезами в голосе сказала Соня, когда Игорь с Блохой отплыли. — Умоляю, оставь меня в покое!.. Ну пожалей меня! Я не хочу этого, понимаешь?..
Мишка молча подал ей весло.
Опять тесно сошлись берега, опять водная гладь набухла, будто река играла тугими мощными мускулами. Вода с шумом прорывалась сквозь частокол камней, падала на следующий уступ, закипая пеной, скручиваясь в водовороты, взлетала и проваливалась еще ниже, все ускоряя бег на каждой ступени каскада.
Река несла байдарки, как щепки, играя ими по своей прихоти. Выгрести здесь было невозможно, оставалось только уворачиваться от накрытых пеной камней короткими ударами весел.
