— Спятил! — восторженно орал Блоха. — Спятил!!
Игорь судорожно, отчаянно работал веслом.
Соня в ужасе откидывалась назад перед несущимися навстречу кипящими бурунами.
Мишка хищно скалился, будто улыбался, ловя тренированным телом каждое движение реки…
Берега расступились, река выпустила их из переката. Они уткнули байдарки носами в берег, переводя дыхание, переглядываясь. По воде плыли, цепляясь за прибрежную осоку, клочья пены.
— Ну что, самоубийца? — насмешливо спросил Мишка. — Не вышло утопиться?
— Да пошел ты… — мрачно ответил Игорь.
Мишка курил, опершись локтями на колени, пристально глядя в огонь догорающего костра. Соня сидела напротив, волосы совсем затенили лицо. Молчание было уже невыносимым. Наконец она встала и медленно пошла в сторону от палатки. Оглянулась ему в спину — Мишка не шевельнулся.
Соня вошла в ночной чуткий лес, привалилась спиной к стволу, откинув голову, вытирая слезы ладонями. Вернулась к костру, остановилась у Мишки за плечом.
— Проводи меня… пожалуйста… — тихо попросила она.
Мишка по-прежнему не двигался. Не торопясь докурил, бросил сигарету в огонь, только потом поднялся и пошел за ней. Отойдя на два шага, Соня обернулась и обхватила его за шею, всхлипывая уже во весь голос. Мишка поднял ее и понес дальше от палатки.
Блоха лежал в палатке, закинув руки за голову.
— Три дня осталось… — сказал он. — Три дня — и все… Плыл бы всю жизнь… Эй!.. — он нацепил очки на нос. — Хватит водку жрать! Не переводи медикамент!.. А где Мишка с Соней? Опять мирятся?
— Ты правда дебил или притворяешься?! — срывающимся голосом крикнул Игорь и выскочил из палатки.
Через минуту вышел Блоха, сел рядом и молча протянул свою кружку.
Палатка стояла под крутым песчаным яром, раскаленным от полуденного солнца. Поодаль виднелись крыши деревенских домов, оттуда изредка доносился петушиный крик и ленивый лай собак. Игорь кидал плоские камешки, считая, сколько раз они отскочат от воды. Блоха сидел по-турецки с удочкой и книгой.
Соня вышла из воды, надела темные очки и легла рядом с ним.
— Что читаешь?
Блоха молча показал ей обложку.
Соня сорвала травинку и стала щекотать ему руку. Блоха встал, отошел дальше, снова закинул удочку и склонился над книгой. Соня зажала травинку в зубах и положила голову на руки…
Послышался пьяный гогот и хриплый, из последних сил тянущий пленку магнитофон. По берегу от деревни шла кодла местных, человек шесть в несуразных цветастых рубахах, расстегнутых до пупа, и армейских ремнях, с перевязанным изолентой магнитофоном и портвейном.
— О, гляди! — радостно сказал чернявый цыганистый парень. — Откуда, земляки?
— Из Москвы, — напряженно ответил Игорь. Они с Соней и Блохой невольно сошлись ближе друг к другу у палатки.
— Понаехало москалей! Весь берег засрали, суки!
— Гляди, закуска! — другой парень, белобрысый, с пьяно косящими глазами и будто приклеенной к лицу бессмысленной улыбкой, покачиваясь, поднял ложку и сунул в котелок.
— Ну зачем так, ребята, — сказал Блоха. — Попросите по-хорошему…
— Колян, попроси по-хорошему! — ухмыльнулся чернявый.
Белобрысый повернулся к Блохе, кося глазами куда-то мимо него, и с той же улыбкой ударил его под дых. Блоха упал, судорожно ловя открытым ртом воздух, подтянув колени к груди.
Чернявый замахнулся на Игоря, тот отскочил, увернулся еще от кого-то, отбежал на берег. Трое местных погнались за ним, окружая, прижимая к реке. Игорь забежал по колено в воду.
— Эх, ноги мочить… — Чернявый, приплясывая на одной ноге, стал стаскивать ботинок. Игорь отчаянно оглянулся на другой берег.
Другие торопливо хлебали ложками из котелка рядом с корчащимся на песке Блохой.
— Говно! — сказал один.
— Говно, — подтвердил другой и пинком опрокинул на землю остатки.
Они принялись давить разложенный на брезенте хлеб, завалили палатку, топча и разбрасывая все, что попадалось под ноги. Двое прыгали каблуками на опрокинутых байдарках.
Из пакета высыпалась картошка, белобрысый подхватил одну и запустил в Игоря. Тут же другие с радостным гоготом принялись закидывать его картошкой, пытаясь угодить в голову. Игорь по пояс в воде только беспомощно закрывался руками.
Соня бросилась было бежать, но белобрысый поймал ее за ногу и повалил.
— Миша! — крикнула она.
— Мишаня! Иди, тебя зовет! — захохотал белобрысый.
Чернявый Мишаня с дружками схватили Соню за руки и за ноги и распяли на песке. Один зажал ей рот грязной пятерней. Соня извивалась в облапивших ее руках.
— Не трогайте ее!.. Соня!.. — Игорь жалко переступал в воде, чуть не плача и не решаясь шагнуть на берег, хотя никто уже не обращал на него внимания. — Мишка!! — отчаянно закричал он. — Шиша-а-а!!
Мишка появился на кромке яра, бережно прижимая к груди деревенские яйца, огурцы, какую-то зелень. Он выронил добычу и ринулся вниз по осыпающемуся склону:
— Ложись, фраера!!
Он с разбегу, как по футбольному мячу, врезал кому-то между расставленных ног, кулаком свалил чернявого в угли костра.
— Убивать буду! — он подхватил весло, махнул в одну сторону, в другую, и местные побежали.
Мишка бросился за ними. Белобрысый отступал, кося глазами мимо него и улыбаясь, вдруг выкинул вперед руку с ножом, целясь в живот. Мишка в последнее мгновение перехватил нож за лезвие. Белобрысый рванул его к себе, Мишка удержал — из-под пальцев ручьем полилась кровь — и рывком сломал лезвие. Повалил белобрысого и стал бить, вколачивая его голову в песок.
Блоха обхватил его сзади и оттащил:
— Убьешь!
Он повел Мишку обратно к разоренной стоянке. Мишка вырвался, схватил орущий по-прежнему у костра магнитофон и запустил вслед местным.
Блоха наконец усадил его. Они с Соней засуетились вокруг еще не остывшего от драки Мишки.
— Руку выше подними. Кровь надо остановить… Сухожилия целы? Попробуй пошевелить пальцами.
Мишка, болезненно морщась, сжал порезанный кулак. Кровь с локтя лилась в песок.
Игорь наконец вышел из реки и сел один поодаль, ссутулившись, сжав коленями дрожащие руки.
— Соня, бинт! — командовал Блоха, с трудом сдерживая дурноту от вида крови. — Не здесь, в моем рюкзаке!
— Водку надо, — сказал Мишка. — Нож грязный был. Тушенку небось открывали…
— А водки нет, — удивленно сказала Соня, вынимая из рюкзака пустую бутылку.
— Всю вылакал? — обернулся Мишка к Игорю. — А я-то удивлялся — от кого же разит на всю палатку!
— Да! Выпил! — срывающимся голосом крикнул Игорь, вскакивая. — Убей меня теперь! Ну? — он толкнул Мишку в плечо. — Меня теперь ударь! Давай!
Мишка только отмахнулся:
— Раньше надо было руками махать. Герой…
Игорь бросился на него с кулаками. Мишка оттолкнул его, и Игорь, всхлипывая, растянулся на песке.
Соня, стоя на коленях, туго забинтовала Мишке ладонь, заглядывая снизу ему в лицо.
— Больно? — тихо спросила она.
— Нормально…
Блоха вздохнул и отвернулся от них. Огляделся по сторонам:
— А где Игорь?
Они втроем шли по лесу, оглядываясь и окликая Игоря.
— Сколько километров до станции? — спросил Мишка.
— Да станция в другой стороне, — ответил Блоха. — Темнеть скоро будет. Заблудится ведь…
Уже в сумерках они наткнулись на Игоря. Он сидел около тропы, держась за щиколотку. Ребята подошли и встали над ним.
— Ну все, Игорек, погулял, и хватит, — сказал Блоха. — Пойдем.
— Не пойду.
— Ну что, нести тебя, что ли? — спросил Мишка, наклоняясь к нему.
— Не трогай меня! — крикнул Игорь.
Соня присела на корточки, заглянула в лицо.
— Что случилось? — мягко, как ребенка, спросила она.
— Ногу подвернул, — всхлипнул Игорь.
— Можешь идти?
— Могу… Только я обратно все равно не пойду…
Соня обернулась и досадливо махнула Мишке с Блохой: идите! Блоха указал на Игоря. Соня кивнула: все будет в порядке.
Мишка с Блохой сидели у костра около натянутой снова палатки, когда вернулась Соня. Игорь покорно шел за ней.
— Теперь, когда все собрались, — начал Блоха, — я хочу сказать… На той стороне, — он развернул карту, — примерно в шести километрах — станция… В общем, я предлагаю переночевать и возвращаться в Москву…
— Почему? — вскинулся Мишка.
— Как ты погребешь одной рукой?
— За меня не волнуйся. Я в порядке.
— Да и байдарки сломаны…
— Починим. Первый раз, что ли?.. Договорились же, что бы ни случилось — пройти маршрут до конца! — оглядел Мишка остальных. — Три дня всего осталось!
— Я не хочу идти дальше, — упрямо сказал Блоха. — В общем, давайте голосовать. Кто за то, чтобы завтра вернуться? — Они с Игорем подняли руки.
