Боже, в сегодняшнем своем прекрасном и свободном далеке я не слишком часто пью этот божественный нектар, а что может быть лучше тихого дневного лежания под одеялом под медленно падающий снег (или дождь, или нежаркое московское солнце за окном) и знания, что все остальные в это время - на работе…
Плюс три восклицательных знака.
Но самым лучшим временем для сельскохозяйственной борьбы было, конечно, лето. Особенно если вы не валяли дурака, не задирали нос (я не для этого институт заканчивал!..), а записывались сразу, на весь сезон (заканчивал… - не заканчивал… - какая разница!), на самую, как говорится, шару. Хорошо конечно, если рядом с вами были опытные люди, которые могли посоветовать, куда лучше записаться: на косьбу, вечную стройку коммунизма - институтского пионерлагеря - или на образцовую молочную ферму, зачем-то построенную в те годы в Подмосковье по спецзаказу (заказу чьему? - ЦРУ?) не то шведами, не то голландцами.
“Композитор” посоветовалмне косьбу. Во-первых, можно немного заработать, потом эти движения рук и грудной клетки очень полезны, т.е. общефизическое оздоровление, а также вольный ветер на полях способствуют творческому …
- Не знаю чему, но чему-то явно способствуют, - сказал “композитор”, считавшийся однимиз лучших косцов в институте (говорили, что даже в министерстве), и дело было решено.
И здесь у меня перед глазами возникают пейзажи, которым позавидует любая открытка: зеленые и зелено-желтые, поросшие сурепкой и купавной поля, перелесокна заднем плане, банальный жаворонок наверху, растрескавшаяся от солнца земля, запах сухой травы, в которую вы падаете навзничь и она оказывается у самых ваших глаз, а над всем этим огромное, высокое, выцветше-голубое, без единого облачка небо Аустерлица.
Что, скажите мне, что человеку еще надо?
Почему-то вспоминается какой-то удивительный почти что сон.
Жаркий день, нас привезли на поляну у небольшой реки в дальнем Подмосковье. Почему туда, никто не понял. Автобус ушел, работы было немного, мы быстро выполнили план и разбрелись кто куда. Я и одна девушка - сгребальщицаиз отдела добычи не помню чего тихо двинулись по тропинке, идущей вдоль реки. Беседуя, мы незаметно зашли довольно далеко. У какого-то поворота я, наконец, оторвался от юной собеседницы и, движимый неясным волнением, огляделся.
То, что я увидел, заставило меня на время забыть обо всем.
Река медленно шевелила свисающую с берега густую траву, синие с чернильными крыльями стрекозы, вспугнутые нами, едва шевеля крыльями, неподвижно стояли в воздухе у самой воды. Вода была такой прозрачности, что на дне были видны водоросли, песок и стайка плотвы, исследующая брошенную кем-то ржавую консервную банку, маленький водоворот то появлялся, то исчезал у упавшего в воду дерева на том берегу, какие-то птицы переговаривались в ветвях наклонившейся над потоком ивы…
Сон, это был сон.
И чего я оттуда ушел? Я имею в виду - и поляну, и собеседницу Наташу, и институт в целом… Дождался бы там в статусе местной достопримечательности - писателя 90-х годов - и послал бы вообще все подальше…
Зачем была нужна эта “Академия Наук”?..
9. Из записи четвертой: среди своих
ЧЕРНОЕ
Стал писать и думаю: чтоже мне там все-таки так не нравилось?
Ведь лучшего места для интеллигентного бездельника, я уже говорил, просто не найти. И все-таки, батенька, не нравилось и не нравится.
Чего там не хватало? Почему именно там наш герой вышел из подполья и стал демонстративно манкироватьтак называемыми обязанностями?
Почему, поступив туда в 87-м, в 89-м я перестал появляться регулярно, а в 91-м, после победы демократической революции (?!) - исчез вообще? При этом - парадокс! - не на шутку расстроился и даже обиделся в 95-м, когдаменя наконец попросили оттуда уволиться.
Через четыре года !
Нелогично. А может, наш герой, как (говорят) все русские, независимо от национальности, немного мазохисти ему нужно, чтобы его слегка, пардон, е…и? И свободу он воспринимает только как возможность анархии? Или как замшелый интеллигентный идиот-шестидесятник принимает офисную барышню за уличную бл…? Известно же: Николай Палкин и Иосиф Сталин - отцы-домостроители, а Александр II и Горбачев - непоследовательные сукины дети? И Каляева на них… Так?
Нет ответа.
Не будучи профессиональным психологом, стопроцентно точно сказать не могу, но все-таки качаю головой: наш герой не похож на мазохиста. Хотя говорят, что Достоевский говорил, что русский человек склонен к бесчестью. Я - не знаю.
Может, тогда веление времени? Я подсознательно чувствовал исчерпанность существующего порядка и в ногу со всей страной перешел от подпольной борьбы и партизанщины к открытому противостоянию “окупационному режиму”?
Отвечаю:
Ничего я не чувствовал. Всю Перестройку мне казалось, что “диктатура” и “тоталитаризм” вот-вот победят. Я не верил в победу российской свободы и сильно обосрался и в 91-м, и в 93-м, и в 96-м. Акак только немного уверовал в победу если не демократии, то капитализма (пусть дикого, ладно!), произошел абзац 17 августа 1998 года…
Нет, видно философиз меня плохой, ничего я не могуни понять,нисформулировать. Даже в этом мини-мини-мини-случае под названием Институт Исследований Кое-Чего.
Единственное, что мне остается - это неуклюжие образы или неудачные сравнения.
Например.
Вообще, в чем-то, институт, “наука” в целом, были очень похожи на “писателей” и на “писательство”, на похожее здание на улице Герцена, кстати, и расположенное неподалеку…
Было мало воздуха, вот что я вам скажу. Непомерные, как правило, ничем не подкрепленные честолюбия, лабораторные гении, отдельские Эйнштейны, институтские Нильсы Боры. Фермопилы ученых советов, вражда научных кланов Петрова и Сидорова, многолетние, как древесные кольца, обиды Розенбаума на Розенблюма, широкая известность в узких кругах (например, известность В-15 определяется по индексу цитирования Американской Академией Наук, смотри специальные ежегодные сборники)…
Блины кандидатских диссертаций. Пилипенко завалили, слыхал? В глазах ужас и злорадство, именинные пироги докторских, счет членов ученого совета, как голосов в ООН: Кузькин будет за, ну а Пуськин наверняка против. И далее история, корнями уходящая в палеолит, почему Пуськин будет принципиально против. О, это принципиально!.. Как будто жизнь и смерть решается. Всерьез друг друга ненавидели, прятали под ключ научные отчеты, которые я не принял бы даже в макулатуру… а… А в сортир на этаже, извините, было страшно зайти!
Скажете, я нездоров? Не спорю, но первое, на что потратил деньги новый директор этого учреждения (уже при капитализме! Т.е. считанные денежки-то…) был ремонт институтских туалетов. То есть, что-то есть, есть в моих словах! Или, по крайней мере, на лицо еще один нездоровый…
А так называемая личная жизнь?.. Влюблялись и всерьез, с бросанием старых, многолетних жен и нешуточными страданиями, в аспиранток, в девочек-дипломниц, по три-четыре раза женились в пределах одного отдела или максимум института!.. Представляете, сидит такой весь седой дедуля, но еще жилистый, турист-альпинист, едрена корень, поет под гитару Городницкого, хлещет водку, как лошадь, на полном серьезе считает, что основал научную школу (десяток аспирантов, включая четырех басмачей из Средней Азии - это у него уже школа …), в комнате накурено, хоть топор вешай, а рядом молодая любовница, студентка, цветочек; у него средний сын от пятой жены в полтора раза старше ее, попала к нему в аспирантуру, бедная, тут же и в койку, смотрит на него обожающе, а ему ведь и не стыдно и не жалко ее, и даже в головуне приходит, подлецу, что у нее молодость, юность, свежесть - какое там…
Оней смачно, в лицах, рассказывает, как 20 лет назад “осадил Пилипенко” или, завывая, читает Блока-Белого, дежурное стихотворение “Случайно на ноже карманном”или “Версты”, а она и не догадывается, что он ВСЕМ уже лет 40 как его читает…
Гадость. Я не считаю себя пуританином… Мог бы,ни одну не пропускал, но должно же быть хоть что-то святое… Увлечься можешь, даже все можешь, но не более одного раза. Ну ладно, двух. А это…
Правильно таких в Америке сажают. Но мы, слава Богу, не в Америке, и я, помня гуманистические традиции русской культуры, просто лишал бы этих старых шелудивых псов права преподавать.
Вампиры…
Впрочем, и девицы в этих научных вертепах тоже хороши. Что это яих жалею - не надо, сейчася и им задам… Кстати, сохранился отрывок измоихзаписей той поры (тоже современная редакция):
“…При этом у нее, у, так сказать, другой стороны, смолодукакой то удивительный цинизм и похоть почти обезьянья. Любовь, моментально переходящая в похоть. И обратно. Ей 20 лет, а она встречается с деканом своего факультета (55 лет), но не просто, а еще и влюблена, при этом рассказывает подруге, что “безумно его хочет” и как он боится, что на факультете “узнают проних” и сообщат в партбюро. А в виде хохмы добавляет рассказ, как пошла к гинекологу в университетской поликлинике с подозрением на беременность от него и в очереди узнает, что врачиха - его жена.
