— И для чего? — не поняла Марта.
— Для развлечения, — ответила Глэдис. — Вы посмотрите!
Посреди двора стоял Коулмэн. Он поглощал пиво и шатаясь крутил хулахуп. Водяной волчок подскочил и ударил Коулмэна в затылок.
Коулмэн ойкнул, но в сторону не отошел.
Серж включил магнитофон и поставил «Лавин спунфул». Студенты стали перебрасываться летающими тарелками. Сиддхартха прислонился к забору и мирно пускал пузыри.
Волчок снова стукнул Коулмэна.
— Ай!
«…В городе лето, в городе жара, и на шее грязь и пот с утра…»
Серж отмерил пару шагов от желтой дорожки и стал в позу олимпийского прыгуна. Недолго собирался с мыслями, а потом с воплем «Кавабанга!», как черепашка ниндзя, рванул вперед.
Коулмэн задрал голову, чтобы осушить бутылку. Очередной удар волчка сшиб его прямо на пластмассовую дорожку, в то время как Серж уже заскользил по ней на животе, по-суперменски растопырив руки. От толчка Коулмэн взмыл в воздух и упал на ключицу. Серж закрутился и, слетев с дорожки, врезался в проволочный «Геттисбург».
Студенты долго обкладывали Коулмэна льдом и извлекали Сержа из груды покореженного металла. На заднем плане все так же змеился шланг.
Глэдис налила себе лимонаду и покачала головой:
— Ох уж эти съемщики…
По улице медленно проехал еще один микроавтобус и остановился через четыре дома слева.
— Кто там живет? — спросила Марта.
— Санчесы, — ответила Глэдис. — Вообще-то один Санчес остался, Рауль. Симона от него недавно ушла. Когда они подключились к интернету, Рауль стал по восемнадцать часов в день ходить по сайтам Джиллиан Андерсон.
Из автобуса вышли четверо мужчин с напомаженными волосами. Все — в одинаковых черных брюках и черных же футболках-безрукавках.
— Двойники группы «Ша-на-на», — объяснила Глэдис. — Неплохо, кстати, работают.
Мистер Санчес отворил. Низенький «шананаец» вручил ему какие-то бумаги и задудел в дудочку. «Почтальоны» завели на три голоса:
— О-о-о-о, тебе пришел развод, тебе пришел развод, тебе пришел развод…
Вступил двойник солиста с недвусмысленным прозвищем Гавкер:
— Гав, гав, гав!
— Жена тебя бросает, не будет больше секса, ты мало получаешь…
— Гав, гав, гав!
— А еще у тебя короткий чле-е-е-е-ен!
Рауль убежал в дом, через пару секунд выскочил с огромным револьвером и начал беспорядочно палить. Один «шананаец» упал с простреленным плечом, остальные рассыпались по двору.
— Боже мой! Вы видели?! — ужаснулась Марта. — Он застрелил Гавкера!
— Ну, не самого Гавкера, двойника.
Жилище Санчеса окружила полиция. Операция по захвату длилась недолго. С Раулем связались по телефону и даже заставили «Ша-на-на» извиниться в рупор. Все это время Рауль усердно опустошал свой бар, поэтому вскоре затребовал стриптиз. Полиция заслала к нему тайную агентку, в совершенстве владеющую камасутрой и тэквондо. Подставная стриптизерша быстро утихомирила Рауля танцем интимного характера, который закончился вывихом бедра. Рауля молча и торжественно вынесли на носилках.
— Вот увидите, — сказала Глэдис, — этот дом тоже снимут. Марта посмотрела на небо.
— Будет дождь.
— Буквально на пару минут, — успокоила Глэдис. — Летом так каждый день.
— Это ваша машина? — спросила Марта, указывая на синий автомобиль, припаркованный перед домом Дэйвенпортов. — Со вчерашнего дня стоит.
— Нет, — удивилась Глэдис, — я думала, ваша.
— Окна опущены, салон намокнет, — заметила Марта. — Сейчас прибежит хозяин.
Сколько они ни ждали, хозяин не прибегал.
— Все понятно, — решила Глэдис. — Машину угнали. И бросили, когда бензин кончился.
— Угнали? В этом-то районе? — не поверила Марта.
— Конечно! Мы живем в «решетке».
— Решетке? — переспросил Джим.
— Все улицы идут с востока на запад и с севера на юг, как на шахматной доске. Образуют решетку, на которую очень легко съехать из центра. Преступники любят скрываться в «решетках», потому что здесь улицы не делают мертвых петель и не кончаются тупиками. То есть мы гораздо ближе ко дну Тампы, чем хотелось бы. Угонщики оставляют машины чуть ли не каждый день. Если разбогатею, обязательно перееду в район с кривыми переулками.
— Я позвоню в полицию! — сказала Марта и сбегала за ограду, чтобы посмотреть номер.
Через некоторое время она вернулась на веранду.
— Вы были правы! Машина в угоне. Уже выслали эвакуатор.
— Дождь кончился, — заметила Глэдис.
— Добрый вечер!
Перед верандой стоял исцарапанный мужчина и улыбался.
— Давно хотел представиться, да все дела, дела… — Он поднялся по ступенькам и протянул руку. — Я ваш новый сосед, Серж. Серж Стормс.
Все пожали друг другу руки.
— Славный у вас райончик. Присесть можно? Они неохотно потеснились, и Серж сел на качели.
— О да! Райский уголок, особенно для детей. Не то что всякие трущобы, а я жил и в таких… Соседи просто обязаны держаться друг за друга. На кого еще положиться в нашем непредсказуемом мире? Только на соседей!..
Глэдис закивала; Марта и Джим подались в стороны.
— А знаете, почему этот район такой замечательный? — спросил Серж. — Все дело в передних верандах! Дома старые, появились еще до массовой застройки пригородов.
Между прочим, отсюда все проблемы — с застройки пригородов. Даже в журнале «Парэйд» писали: в новых домах передние веранды не предусмотрены. Вся жизнь ушла на задний двор. Люди поставили заборы и отгородились от соседей. Перестали знакомиться. Замкнулись в себе, принесли общественную жизнь в жертву на алтарь барбекю. В последнее время, правда, поговаривают о новой волне ре-урбанизации, и знаете — может, не все потеряно!
На тротуар с визгом заехала «лагуна» семьдесят шестого года выпуска. Голый до пояса татуированный водитель смерил взглядом дом Дэйвенпортов и налег на сигнал.
Парадная дверь распахнулась; оттуда вылетела Дэбби.
— Дэбби, куда собралась? — крикнула вслед Марта, вставая. — Кто этот парень?
Дэбби запрыгнула в «лагуну».
— Я не разрешаю! — повысила тон Марта. — Об отце подумай, что он сегодня пережил!
«Лагуна» рванула с места. Марта села.
— Ого! — сказал Серж. — На вашем месте я бы вообще с ума сошел! Видал я подобных парней. У них на уме такое, чего вам лучше и не знать. Поседеете!
На веранду вышел восьмилетний Мелвин в бейсболке, с перчаткой и мячом. На восемь лет он, правда, не выглядел; бейсболка была ему велика и съезжала на лоб.
— А это кто? — весело спросил Серж.
— Мелвин, — отозвался Мелвин и потянул отца за рубашку. — Давай поиграем!
Серж спрыгнул с качелей.
— Позволите?
Джим, который еще не оправился от недавних событий, устало пробормотал:
— Да к чему…
— Ерунда, — сказал Серж. — Вы же знаете пословицу: ребенка растят всей деревней.
— Я…
— Пошли, Мелвин! — обратился Серж к мальчику. — Покажу, как закручивать мяч с плевком.
И они сбежали с веранды во двор.
— Может, не надо? — спросила Марта.
— Он просто хочет быть хорошим соседом.
— Не уверена, — сказала Марта. — Какой-то он странный.
— Пусть поиграют, ничего страшного. Серж бросил Мелвину мяч по земле.
— Не забывай: в бейсболе главное — запугать противника. Иначе никак.
Напротив, во дворе Пита Терьера, команда профессиональных ландшафтных дизайнеров укладывала шесть квадратов дерна, привезенного из самого Сент-Огастина. К дому подкатил красный «форд». Пассажирская дверь открылась, оттуда вылез высокий подросток — ростом со взрослого мужчину, но слишком худой, — в дорогих бейсбольных кроссовках и безупречно белой форме с черным кантом. На груди красовалась яркая надпись: «Рапторы». На спине — «Химчистка за один час! Филиалы по всему заливу».
На вид юнец никак не годился для детской бейсбольной лиги, что вполне понятно: отец подделал его свидетельство о рождении. Подросток увидел Мелвина и насупился:
— Мы вас сделаем, малышня!
На «рапторовской» форме Пита было написано «Тренер». Пит подошел к сыну и так же злобно сдвинул брови:
— Эй, Дэйвенпорт! Мы вас сделаем!
— Джим, это он тебе? — спросила Марта.
— Он просто серьезно относится к игре.
— Мне не нравится, когда нашу семью оскорбляют.
— Слышь, Дэйвенпорт? — Терьер повысил голос. — Ты и твой хиляк, считай, готовы!
— Ах ты гад! — Марта вскочила. — Ты, ты… Терьер ухмыльнулся еще шире.
— Боевая дамочка! Не то что муженек.
— Не смейте говорить о моем муже в таком тоне!
— Марта, прошу тебя, сядь, — сказал Джим. — Это пустяки! В спорте всегда есть дух соперничества.
— Значит, я не люблю спорт! — Марта с размаху села на качели и скрестила руки на груди.
Пит Терьер несколько раз ударил кулаком по раскрытой ладони; сын повторил за ним.
