— Не собираюсь я ничего отбирать, — возразил Дьявол. — Я дам им другие иконы и мощи. Пусть ходят и целуют непонятные кости непонятно кого, если это им нравится. Кстати, случаев чудесного исцеления не так уж много, по пальцам можно перечесть. И то, скорее всего, это простые совпадения. А большинству эта суета со святынями всё равно не помогает. Лучше медицину развивать — проку больше.
— А убийства? Ты будешь поощрять и их?
— Поощрять не буду, но и запрещать тоже. Ведь твой Христос делает то же самое, и твоя жизнь — тому пример, не так ли?
Ангел больше не задавал вопросов, отрешённо глядя на пелену дождя.
— Правильно Господь изгнал тебя с Небес, — наконец произнёс он. — Твоя религия годится лишь для успешных и сильных людей, у которых сложилась жизнь. А слабые, невезучие и больные не найдут у тебя утешения. Ты выбросишь их из своей лодки, на борту которой царят лишь наслаждения. Успешные и богатые не имеют святой веры в Бога в своём сердце, потому что им не о чем просить Господа, у них и так всё есть. Они — самые ярые твои приверженцы, которые с радостью примут тебя в качестве своего Бога. Но их мало, и любовь этих людей не даст тебе абсолютной власти над миром, которой ты жаждешь. Большинство же людей слабы и беззащитны, неимущи и подвержены болезням. Лишь вера в Христа — их воздух и вода, их энергия, духовная пища и безраздельное счастье. Потомки отвергнут тебя, потому что в погоне за радостями нынешними ты уничтожишь день завтрашний и оставишь им лишь объедки со своего стола.
Но даже не это главная причина, по которой людям нет смысла идти за тобой. Причина эта банальна, она заложена в природе человека, и ты никогда не найдёшь, что ей противопоставить.
Запреты Божьи наложены не для удержания власти Господа, как ты ошибочно считаешь, а во благо самого человека. Ибо, если снять запрет и разрешить людям пуститься во все тяжкие, они истребят своё естество и остаток жизни проведут в мучениях от болезней и напастей.
Человек изначально устроен так, чтобы жить скромно и довольствоваться малым. Ибо дары Земли не бесконечны, надо беречь и восполнять их, не беря лишнего, а ровно столько, сколько нужно для поддержания жизненных сил. Если же черпать дары без меры, потребляя без особой необходимости, а лишь для достижения удовольствия, то рано или поздно наступит пресыщение. И это не Божья кара, а лишь особенности организма человеческого. А пресыщение отравляет тело — это уже не благо, а мучение. Пресытившись, сердце откажется гонять кровь по сосудам, печень устанет фильтровать токсины, почки не смогут выводить яды. Беспорядочная любовь оставит последствия в виде дурных болезней. Станет немощен человек и воззовёт о помощи, но никто не услышит его, потому как все будут предаваться грехам, не обращая внимания на ближнего. И разгневается человек на сородичей своих, завидуя, что не может он составить им компанию. И впадёт он в уныние, и возжаждет золота, чтобы блеском его привлечь кого-то себе в помощь. Но не будет ему помощи, ибо, если нет золота, то алчным людям незачем будет идти к товарищу своему. Итак, погнавшись за наслаждениями, человек настигнет лишь свою собственную скорую смерть.
А на смертном одре к нему придёшь ты, Дьявол, и скажешь, что грехи никто ему не простит, что Рая нет и всё, что ждёт его в следующую секунду, — это уход в Небытие, чёрную страшную бездну, где нет определённости, нет сознания, нет души, любви и покоя. В смятении человек оглянется на свою прожитую жизнь и тоже не увидит ничего, что позволило бы ему уйти без сожаления, в мире с собой. Страх пронзит его и вскрикнет он: «Дьявол! Дай же мне что-то, чтобы я не боялся этой страшной бездны! Дай хоть каплю любви и надежды, что всё, что свершилось со мной, было не зря, а всё, что свершится, не будет мне наказанием!»
Что ты ответишь ему?
Хранитель Тьмы слушал, нахмурив брови и водя пальцем по окружности рюмки, наполненной вином.
— Я скажу ему, — кашлянув, начал он, — что ты, человек, получил от жизни все наслаждения, какие хотел. И теперь, перед смертью, вспоминай, как тебе было хорошо, и радуйся.
— И всё?
— А что ещё?
— Всё, что ты можешь сказать несчастному, изнывающему в муках от болезней, — вспоминай, как тебе было хорошо раньше? С этим он и встретит смерть?
— Ну а что мне надо будет сделать? — вспылил собеседник. — Дать денег на врача? В больницу его устроить?
— Вот видишь, — усмехнулся Хранитель Света, — ты претендуешь на место Всевышнего, а сам даже не знаешь, как утешить людей, чтобы на смертном одре они продолжали любить тебя так же, как и всю жизнь. Если ты слаб даже в таком мелком вопросе, какой же из тебя будет Бог?
— Нет, подожди! — Дьявол вскочил и принялся мерить шагами наскальное плато. — Подожди, я сейчас что-нибудь придумаю!
Он озабоченно потёр переносицу.
— Вот — придумал! Я подойду к человеку и скажу, что он сейчас умрёт, но обязательно воплотится в следующей жизни, в которой люди уже будут совсем другими. Да! У этих людей будет бездонный желудок, способный поглощать любую еду и питьё без последствий. Я дам им тело без нервов, чтобы стрессы не сказывались на здоровье. Они смогут жить без сна и отдыха, чтобы грешить двадцать четыре часа в сутки. Я уничтожу все бактерии и микробы, чтобы можно было предаваться любовным утехам без боязни заразиться. Красивые, здоровые люди заселят Землю и будут заняты только одними наслаждениями! Им незачем будет гневаться друг на друга, нечему завидовать и не для чего желать золота. Это будет Дьявольский Рай на Земле, и устрою его я. Я — самый добрый, честный, справедливый и вседозволяющий Бог!
— Ты действительно в силах это сделать? — хмыкнул Ангел, насмешливо глядя, как распалился его собеседник.
— Ну… нет, конечно, — сбавил обороты Хранитель Тьмы. — Но человек всё равно умрёт и ничего не узнает о моём небольшом обмане.
— То есть, ты будешь кормить людей лживыми сказками о Дьявольском Рае, которого нет и никогда не будет, лишь бы только они признавали твою власть? Тогда чем ты лучше Христа?
Дьявол замер и вперил ненавидящий взгляд в своего собеседника. Его грудь стала вздыматься, а ноздри раздувались от гнева. Казалось, из них сейчас повалит дым и посыпятся искры. А Хранитель Света невозмутимо продолжал:
— Говоря твоим языком, зачем человечеству менять шило на мыло? Одного Бога на другого? У людей уже есть один Бог, они к нему привыкли. Тем более никаких ощутимых привилегий они от тебя не получат — наоборот, лишь укоротят свою жизнь. А люди любят жизнь, как бы трудна и плоха она им ни казалась. Никто не хочет умирать раньше срока, все хотят продлить своё пребывание на Земле, как можно дольше. Чтобы покорить людей, тебе придётся отнять у них жажду жизни. Но, утратив её, человечество быстро прекратит своё существование, и тебе не над кем будет властвовать. А что это за Господин, у которого нет ни одного раба?
Разъярённый Хранитель Тьмы исказился в лице и метнул глазами молнии. Бешеный порыв ветра от его дыхания сорвал покрывало с наскального плато и унёс его в море вместе с едой. Дождь за пределами скалы хлынул плотной серой стеной, а волны встали чёрными устрашающими громадами. Одним прыжком Дьявол достиг границы, где луч закатного солнца отделял свет от тени и вытянул руки со скрюченными пальцами, стараясь достать горло Ангела.
— Убью! — прошипел он, тщетно тычась в невидимую преграду. Глаза его налились кровью, а изо рта показались жёлтые клыки.
— Только руки покалечишь, — спокойно ответил Хранитель Света, наблюдая, как его враг бесится, не в силах достичь желаемого.
— Ладно, хватит уже, успокойся, — снова произнёс он, спустя некоторое время. Хранитель Тьмы, тяжело дыша, наконец, отступил от границы.
— Никогда не понимал, почему луч солнца пропускает меня к тебе, когда я хочу налить вина в твой бокал и закрывает проход, когда мне хочется тебя удавить, — глухо проворчал он.
Ангел насмешливо взглянул на своего врага.
— А теперь я буду наливать вино! — произнёс он, весело блеснув глазами и щёлкнув пальцами. Плед с едой и столовыми приборами вернулся на место, но бутыль стояла уже другая. Откупорив её, Хранитель Света разлил по рюмкам ароматную янтарную жидкость.
— Замечательный «мускат», — заметил он, — урожая тридцать третьего года от Рождества Христова. Что бы ты там ни говорил, но вино делать не разучились и в нашей эре. И выдержка должна быть именно две тысячи лет! Больше — уже перебор, а вот две тысячи — в самый раз. Вкус и аромат приобретают нужные оттенки именно за этот период.
Дьявол слушал, исподлобья наблюдая за собеседником.
— Ты так и не сказал мне, — продолжил Ангел, — по какому поводу решил организовать праздник. А вот у меня повод есть, и за него я сейчас провозглашу свой тост.
Хранитель Тьмы покосился на него с подозрением, явно ожидая какого-нибудь подвоха.
