После этого Эдвард пригласил своих гостей в столовую пообедать с ним, он проголодался. Они сидели вместе до тех пор, пока доктор Кинг не поднялся, не вытащил свои карманные часы и не сказал, что ему пора домой.
Ни в этот день, ни на следующий между дядей и племянником не произошло сколько-нибудь значительного разговора, племянник явно избегал этого. Однажды утром, перед тем как Эдвард отправился гулять, Маккензи удержал его.
— А как ты проводишь время? — спросил он.
Эдвард:
— В сущности, у меня нет никаких причин скрывать что-либо от тебя.
Они еще не отошли от кофейного стола, санитар постучал в дверь, он стоял на пороге, держа пальто и палку Эдварда.
— Присядь на минутку, дядя. Ты знаешь, какие письма я получил. И больше всех остальных в курсе предыстории этих писем. Со всем прежним теперь покончено, я выхожу из игры. — Эдвард ударил кулаком по столу. — Заявляю о том, что вышел из игры. Если все это время мы смотрели пьесу, показывающую разные судьбы, то моя судьба здесь не была затронута; в самом крайнем случае в этой пьесе я мог бы сыграть роль человека, которого переехал автобус. Но я еще жив; более того, я в процессе становления, пока я — эмбрион, лишенный дара речи. Поэтому я выхожу и открываю самого себя. Я думал, что после семейной катастрофы и после прояснения темных мест все устроится как нельзя лучше и я буду свободен. В действительности ничего подобного не произошло. Словно новоявленный Колумб, я наткнулся на незнакомый материк. И как раз сейчас намерен высадиться на него.
Ученый:
— И как ты назовешь свой материк? Да и материк ли это? Возможно, перед тобой всего лишь новая туманность.
— Чего нет, того нет. Я встречаюсь с людьми, вхожу в их дела и чувствую, что это и мои дела тоже. Я еще не вступил в права наследования. Но уже вижу, что у меня есть руки и ноги — скорее, были ноги, — большего я пока еще не узнал; все же я благословляю небо за то, что открыл много всего, открыл, что эта удивительная жизнь связана с людьми, со мной, с внутренним миром каждого; наконец я ее увидел, приблизился к ней, стал ее частичкой.
Ученый:
— Ты обрел свою родину?
Эдвард протянул к нему руки, крепко пожал руку дяде.
— Спасибо за то, что ты задал этот вопрос. Ты мне поможешь. Поговори также с доктором Кингом. И давайте покончим с гамлетовщиной, с этой чертовщиной. А теперь поедем вместе, проводи меня.
По дороге Эдвард рассказал Маккензи, что он пожертвовал все огромное состояние отца на больничные кассы для бедных, себе он оставил самую малость, только то, что ему необходимо для того, чтобы встать на ноги.
Разговаривая, они въехали в многолюдный шумный центр города.
Началась новая жизнь.
В августе 1945 г., всего через несколько месяцев после окончания войны, в американской эмиграции Альфред Дёблин начал работу над своим последним романом: «Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу». «Это будет своего рода психоаналитический роман, — рассказывал писатель в одним из своих писем, — большое рамочное повествование (unfangreiche Rahmenerzählung)». Год спустя, в октябре 1946 г., роман был завершен. Но прежде чем этот роман — с большим трудом — увидел свет, должно было пройти еще десять лет. Дёблин сам был отчасти виноват в том, что «Гамлет» не так скоро обрел читателя: одно западногерманское издательство начало заново выпускать сочинения писателя, и Дёблин хотел, чтобы «Гамлет» — его последний роман — завершал этот ряд переизданий. Но книжки эти после войны оказались мало кому нужны; даже выходившие небольшими тиражами, они не распродавались, и когда в начале 1950-х гг. Дёблин всерьез стал задумываться о публикации романа — шанс уже был упущен. Лишь в конце 1955 г., после бесчисленных неудачных попыток отдать роман в какое-нибудь издательство, с помощью своих друзей Дёблин смог опубликовать «Гамлета» в Восточной Германии.
В отличие от большинства других произведений, причина, подтолкнувшая Дёблина на написание романа, точно неизвестна; считается, что «Гамлет» был написан в память о втором сыне Дёблина — Вольфганге — который погиб в самом начале Второй мировой войны, и о смерти которого писатель узнал лишь в 1945 г. Отношения Дёблина с Вольфгангом складывались непросто, они часто ссорились, во время работы над романом Дёблин записал в своем дневнике: «Уже давно не работал над своим романом, — мне все время кажется, что Вольфганг рядом со мной; я так жестоко обходился с ним раньше; я все еще слышу, как однажды, еще ребенком он сказал: „Папа так страшно меня ненавидит“. Он всегда был больше привязан к Эрне (супруга Дёблина — А.М.)». По замыслу писателя «Гамлет», первоначально посвященный Вольфгангу, должен был стать своего рода искуплением вины перед сыном. Не случайно поэтому и в названии романа фигурирует «долгая ночь» — понятие из иудейской литургии, означающее день накануне праздника примирения, который евреи посвящают молитвам (см. Müller-Saget, К. Alfred Döblin. Werk und Entwiklung. Bonn, 1972. S. 36).
Список условных сокращений
UM — Der unsterbliche Mensch. Ein Religiongespraech. Freiburg i. Br., 1946
E — Erzaehlungen aus fuenf Jahrzehnten. Olten und Freiburg i. Br., 1979
SPAL — Schriften zu Aestetik, Poetik und Literatur. Olten und Freiburg i. Br., 1989
SLW — Schriften zu Leben und Werk. Olten und Freiburg i. Br., 1986
KS — Kleine Schriften. Olten und Freiburg i. Br., 1986.
AzL — Aufsaetze zur Literatur. Olten und Freiburg i. Br., 1968
Sander — Sander G. Alfred Doeblin. Stuttgart, 2001
Книга первая
Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу — С пьесой Шекспира роман Дёблина роднят не только фигура и характер Эдварда, который отождествляет себя со знаменитым шекспировским героем, ситуация, в которой Эдвард Эллисон оказывается, и многочисленные парафразы и цитаты из шекспировского «Гамлета», но также и принципы построения романа, напоминающие о драматическом жанре: пять книг романа, по-видимому, соответствуют пяти актам в классической трагедии; почти до самого конца соблюдается единство места и времени (события разворачиваются в стенах дома Эллисонов); повествование делится на четкие сцены. Драматическая структура романа усиливается небольшим количеством действующих лиц, а происходящее в романе — что характерно — неоднократно сравнивается с событиями на сцене. Важную роль в романе, как и у Шекспира в «Гамлете» играет «театр в театре» — функцию представления, которое в третьем акте шекспировской трагедии по просьбе Гамлета разыгрывают перед королем и королевой актеры, в романе Дёблина выполняют истории, рассказываемые героями (ср. также спектакль, разыгрываемый Эдуардом в день рождения отца, см.).
…и с воем, извергая пламя — В мифологической картине мира, которая складывается в поздних произведениях Дёблина, огонь понимается как «демоническая» стихия. Она стремится уничтожить природные отношения, обратить в ничто все живое, сотворенное Богом (UM 153), поэтому огонь для Дёблина также связан с идеей прогресса и созданием искусственного мира, враждебного человеку.
…жадные потоки воды — Как и в других произведениях Дёблина, в последнем романе писателя, водная стихия играет важную роль. В тексте «Гамлета» постоянно появляются многочисленные образы и символы, связанные с водой — океан, море, илистое морское дно, пруд, дождь, слезы. В противоположность огню, вода по Дёблину воплощает космический принцип — она смешивает органическое и неорганическое, ломает границы между внутренним и внешним. В то же время вода — это начало опасное и экстатическое, это стихия неудержимого эротизма, «дионисийская» стихия. Погружение в водные потоки означает самозабвение, растворение человеческого индивида во мраке бессознательного. В таком контексте мотив исчезновения в водной стихии встречается уже в ранней новелле Дёблина «Прогулка на яхте» (Segelfahrt, 1910), сюжет которой явно перекликается с одной из сюжетных линий «Гамлета». «Прогулка на яхте» рассказывает историю Л., «старой девы», как характеризует ее автор. В нее влюбляется богач из Бразилии по имени Копетта. Однажды, во время их совместной прогулки на яхте, Копетту смывает за борт морской волной, героиня ловит лишь «упоительный… взгляд, с которым он исчез». Потрясенная Л. отправляется в Париж, где полностью меняет свой образ жизни, становится «веселой, неутомимой плясуньей». Через год после трагического происшествия она получает букет цветов и письмо от Копетты. Л., о которой теперь говорится, что она «красивая молодая женщина», едет к морю; она берет напрокат лодку и отправляется на поиски возлюбленного. В последней сцене новеллы в лодке появляется утонувший Копетта. «Одухотворенная» Л. страстно обнимает его труп, а затем вслед за любимым погружается в «безмерное серо-зеленое море… Мощные водные массы, словно руки гиганта, поднимают оба тела к небу, а затем обрушивают их вглубь» (Е 13–17).
