Левую ногу у него оторвало — Ср. с героем дёблиновского романа «Берлин — Александерплац» Францом Биберкопфом, которому ампутируют правую руку. Физическая неполноценность Эдварда, по-видимому, должна усиливать его сходство с героем шекспировской трагедии: Дёблин доводит до крайнего предела одну из главных черт гамлетовского характера — его отвращение ко всему телесному.
…инъекции… сульфамидов, пенициллина — сульфамиды — антибактериальные лекарственные средства; пенициллин — естественный антибиотик, полученный в 1938 г.
…ей предназначались пахучие темно-красные гвоздики — Символика цветов играет важную роль в романе Дёблина. Автор неоднократно подчеркивает, что гвоздики — любимые цветы Элис Эллисон. Гвоздики означают мужество и материнскую любовь; католическая традиция связывает красные гвоздики с девой Марией. Но эти цветы также олицетворяют страсть, тщеславие и кокетство. Символ гвоздики, таким образом, соединяет в себе все противоречивые черты личности Элис и все те образы с которыми отождествляет себя героиня или с которыми соотносят ее другие (Деметра, Прозерпина, св. Феодора, дева Мария, мать, Саломея, Силвейн, и т. д.).
Был участником битвы в Нормандии, наступал во Франции и Бельгии — имеется в виду открытие союзниками второго фронта и освобождение Франции и Бельгии от фашистских войск в июне-сентябре 1944 г.
…гладь пруда… — Ср.
…доктор Кинг — фамилия Кинг (King) означает в переводе с английского «король».
…сестра Гертруда — Гертруда (Gertrude) — имя королевы, матери Гамлета в трагедии Шекспира.
…мяли фиалки, которые она хотела ему передать — Как и гвоздики, фиалки имеют несколько символических значений. Они означают целеустремленность и упорство — важные черты Эдварда, которые автор постоянно подчеркивает; кроме того, это цветок смирения — и такое значение очевидно перекликается с первоначальным финалом романа (см. прим.). Фиалки также связаны с мифом о Прозерпине (комплекс мотивов, связанных с этим мифом, играет важную роль в структуре романа; см., например, прим.). Прозерпина, дочь богини плодородия Деметры, была похищена Плутоном, когда она на лугу рвала фиалки и нарциссы, поэтому каждую весну, во время возвращения Прозерпины на землю из Подземного царства, первыми ее встречают эти цветы. Упоминая о фиалках, Дёблин проводит параллель между Эдвардом, который возвращается с войны, и Прозерпиной, возвращающейся из Гадеса; Элис, в свою очередь, соотносится с Деметрой (эта параллель будет развиваться в последующих главах.
…заскрежетал зубами — Это важный мотив в романе. В романе герои начинают скрежетать зубами, когда наружу пытается прорваться бессознательное, тьма и хаос, скрытые в их душах (скрежещет зубами во время приступов болезни Эдвард; в рассказе Элис о Подземном царстве скрежет зубов — одна из самых ужасающих черт перевозчика мертвых Харона; в конце романа этот скрежет сопровождает экстатические припадки самой Элис и т. д.).
…ангелы обступили ложе спящего царя Соломона — 1 Царств 3, 5-15.
Он назывался пентотал… но вел себя как человек в гипнотическом сне… — Дёблин был профессиональным врачом-психиатром, работал в клинике, служил военным врачом во время первой мировой. Вплоть до эмиграции (в 1933 г.) писатель совмещал литературную деятельность с врачебной практикой. Не удивительно поэтому, что невроз, вызванный у Эдварда Эллисона травматическими переживаниями войны (то есть т. н. «военный невроз», Kriegsneurose), а также симптомы истерии Элис, описаны Дёблином с впечатляющей точностью. Известно, что в работе над «Гамлетом» писатель использовал специальную литературу, в частности сборник статей «Психоанализ военных неврозов», вышедший в 1919 г. в Вене. Как на один из основных симптомов военного невроза ученик Зигмунда Фрейда, Шандор Ференци, указывает на «кошмары» (Angstträume). В этих кошмарах «психика пациента снова и снова возвращается к тем ужасам, которые ему довелось пережить на войне» (Zur psychoanalyse der Kriegsneurosen. Leipzig; Wien, 1919. S. 21). В одной из статей сборника психоаналитик Эрнст Зиммель описывает свой успешный опыт лечения подобного невроза путем погружения пациента в гипнотический сон; Зиммель указывает на пентотал как на одно из лучших средств для погружения человека в гипноз. «Солдат во время гипноза… вновь переживает все то, что он бессознательно воспринял в аффективном состоянии… Во время гипнотических сеансов, — пишет Э. Зиммель, — мы видим, как пациент освобождается от ужасов войны, от своих страхов» (Ibid. S. 53f). Психоаналитик, однако, указывает на то, что «не существует такого „военного невроза“, истоки которого не лежали бы в „гражданской“ ситуации; в плотной текстуре причин, развития, начала и симптоматики невроза, травматическое переживание военных событий играет роль лишь случайного импульса, который приводит к прорыву болезни, в то время как первоначальный конфликт следует искать в психосексуальной ситуации, сложившейся в семье пациента» (Ibid; также: Schäffner W. Der Krieg als Trauma. Zur Psychoanalyse der Kriegsneurose in Alfred Döblins Hamlet // Stingelin M., Scherer W HardWar/SoftWar. Krieg und Medien 1914 bis 1945. München, 1991. S. 31–46). Таким образом, и у Дёблина болезнь Эдварда оказывается связана не только с войной, но переплетается и с конфликтом в семье Эллисонов, враждой его матери и отца, в которую он постепенно втягивается по ходу романа.
Поэтому он не мог от него отстать, последовал за ним даже в царство теней, ощутил себя мертвым — Аллюзия на ассиро-вавилонский эпос о Гильгамеше. Как и миф о Прозерпине, история Гильгамеша представляет собой одну из разновидностей мифологического сюжета об умирающем и возрождающемся герое: вавилонский царь Гильгамеш отвергает любовные притязания богини Иштар; по ее просьбе боги мстят Гильгамешу: неожиданно умирает его лучший друг Энкиду. Гильгамеш отправляется за ним в Подземное царство и становится повелителем мира теней. В искусстве и литературе XX в. сюжет о Гильгамеше и Энкиду рассматривался как парадигма идеальных гомосексуальных отношений (например, трилогия Ганса Хени Янна «Река без берегов», 1947), в то время как богиня плодородия Иштар воспринималась как одно из воплощений демонической и агрессивной женской сексуальности.
Поэтому он и читает запоем. Что-то ищет… — Все центральные герои романа — каждый по-своему — имеют дело с собиранием различных текстов: Эдвард «читает запоем» и вбирает в себя различные книги; Гордон Эллисон — писатель, он автор сборника изречений, для которого «понадергал цитат из всех авторов»; Джеймс Маккензи — библиотекарь, Кэтлин, сестра Эдварда, собрала «все эллисоновские письма и статьи… в красивой шкатулке». Это «собирание», по Дёблину, своего рода знак несамостоятельности героев: они пытаются отыскать такой текст, куда можно было бы поместить свое «я», с персонажами которого они смогли бы себя отождествить. Кроме того, в подобном собирании преломляется и главный принцип поэтики дёблиновского «Гамлета», состоящего из огромного количества прямых и непрямых цитат из различных литературных, философских, религиозных источников.
…фрейдистскую чушь — Отношение А. Дёблина к учению венского психоаналитика 3. Фрейда (1856–1939) на протяжении всей жизни было противоречивым: как профессиональный психиатр он интересовался и был хорошо знаком с теорией и работами Фрейда. Дёблин-врач, однако, во многом не принимал психоанализ и считал, что «с терапевтической точки зрения» его можно применять лишь как побочный метод лечения, «и то лишь в немногих случаях» (Sander, 342–343). К середине 1920-х гг. отношение Дёблина к фрейдизму смягчается: в 1926 г., выступая на вечере посвященном семидесятилетию Фрейда в Немецком психоаналитическом обществе, Дёблин называл венского психоаналитика «вождем», который «открыл науке путь в королевскую область души» (KS 3, 55); Дёблин был также одним из тех, кто ходатайствовал о присуждении отцу психоанализа престижной премии Гёте в 1930 г. Впрочем, вскоре отношение писателя к Фрейду вновь меняется, во многом из-за «диктаторской позиции» последнего, его «мрачного догматизма и фанатичной непримиримости» (Sander, ibid) к тем ученикам, которые не во всем следуют ортодоксальной психоаналитической доктрине. В любом случае, Дёблин, как и многие его современники, не смог избежать влияния фрейдизма: и его работы по медицине, и его литературные произведения обнаруживают следы влияния психоаналитической теории. Более того, сам Дёблин обозначил свой последний роман как «психоаналитический» (SLW 402, не в последнюю очередь потому, что образ меланхоличного, «нерешительного и сомневающегося» Эдварда отчасти навеян психоаналитической интерпретацией образа Гамлета (Фрейд рассматривает Гамлета как невротика, страдающего эдиповым комплексом; см. прим.).
