Концерт еще не начался, и те, у кого были билеты, с великим трудом пробивались к узкой прорехе ограды. Их наспех охлопывали и пропускали дальше, на длинную, широкую лестницу, ведущую к дверям похожего на огромную скороварку СКК.
Толпу же стремящихся прорваться бесплатно ежеминутно разбивал милицейский “уазик”. Включив сирену, он медленно ползал взад-вперед, получая по своим бокам тычки кулаками и древками флагов… Раздался вопль – кому-то, наверно, наехали на ногу. Удары участились, по капоту хлестнули цепью.
– Переворачивай! – раздался крик, и десятки рук стали качать машину;
“уазик” взревел, газанул, выскочил из толпы.
Неформалы вновь собрались в таран, ринулись на ограждения, но опять откатились, опробовав дубинок.
– Блин, надо было билеты купить, – в который раз проворчал Димыч. -
Вряд ли какие-то шансы…
Вчера на толкучке возле метро “Площадь Мира” они продали талоны на мыло и крупу, но тратиться на билеты не стали, решили, как и раньше, прорваться так. Раньше всегда удавалось. И на концерты, и в кинотеатры…
Денис взобрался на ограждение, сел боком, чтобы не получить неожиданный удар по спине. Закурил. Продолжал наблюдать за клокочущей массой. Тысячи три, не меньше. Плюс те, что билеты купили… Странно было, что вообще разрешили в СКК концерт самой популярной и скандальной группы города. Недавно лидер “Алисы” Кинчев с ментами чуть не подрался, газета “Смена” фашистом его объявила, фаны боевые… Или просто не представляли, во что это может вылиться?..
– Ну, – снова заговорил Димыч, – че делать-то будем? Как тут… – И оборвал очередной вопрос, оглянулся.
Из чернеющего на другой стороне проспекта Гагарина парка бухнул многоголосый хор орущих подростков:
– М-менять! Настало время менять!
Толпа замерла, прислушиваясь, будто ослабевший в драке зверь, почуявший более сильного собрата, который поможет.
– М-меня-ать!..
Показалась длинная, густая колонна, над которой колыхались красные флаги; кто-то дудел в горн… Голова колонны пересекала пустынный проспект, а хвост был еще в парке.
– Это петроградские! – восторженно сообщил худой малолетний пункер с раскрашенными в разные цвета волосами. – Они обещали пятьсот пиплов привести. – И замахал руками, заорал: – Хэ-эй! Дава-ай!
– Ну чего… – Димыч застегнул куртку, охлопал себя: – Готовься, Дэнвер.
В то время как петроградские двигались к центральному входу, из автобусов, спрятанных за высоким парапетом, выскакивали омоновцы в больших и круглых, как скафандры, шлемах, в бронежилетах, со щитами и дубинками. Денис видел таких впервые…
– Х-хо-о! – загоготала толпа. – Гуманойды! Подари голову!
Быстро, без лишних движений и толкотни, омоновцы выстраивались с внутренней стороны ограждений, готовясь к сражению, а за их спинами, сразу став нестрашными, переминались милиционеры в обыкновенной форме… И зазвучал усиленный мегафоном, угрожающий и испуганный голос:
– Требую соблюдать порядок! Внимание!.. Иначе мы будем вынуждены применить силу!.. Требую соблюдать порядок!
– Щас начнется! – Пункер схватил Дениса за рукав.
Колонна была уже в полусотне шагов от ограждений; ребята маршировали, гремели подкованными сапогами, дружно изрыгали:
– Солнечный пульс диктует! Время! Менять! Имена!
Впереди – крепыши с самодельными фанерными щитами, на руки намотаны цепи. Лица размалеваны помадой, словно уже разбиты, волосы – дыбом.
На многих шерстяные тельняшки.
Толпа у заграждений раздвинулась, уступая место петроградцам, а те, не сбавляя скорости и накопленной решимости, не сбиваясь с шага, будто шутя, снесли, раскидали металлические оградки, разрезали цепь омоновцев. Началась драка. Крики в мегафон смолкли. Безбилетники лезли в брешь, омоновцы и милиционеры нещадно молотили дубинками, кто-то рычал, выл, кто-то продолжал горланить:
– М-меня-ать! Настало время меня-ать!
Некоторым удалось достичь стеклянных дверей СКК, но там их скручивали дружинники и работники комплекса с голубыми повязками на рукавах…
Денис с Димычем попытались было влезть к петроградцам, но поздно – эту часть колонны отрезали от бронебойной головы и разогнали…
– Нечего здесь ловить, – сказал Димыч, – погнали в обход. Может, где-то получится.
В окружности комплекс был, наверное, больше километра. Кое-где возникали очаги штурма – пацаны карабкались по стене на козырек над третьим этажом, пинали запасные двери, ковыряли технические ворота, толкали рамы окон, выискивая незапертую… Возле служебного хода собралось довольно много неформалов, а охраны – негусто. Денис с
Димычем оказались**здесь вовремя: ребята как раз поднажали – передние натянули на головы фуфайки и куртки, скрючились, ломанулись, – и прорвали оборону, узкой, мощной волной хлынули внутрь.
Денис, быстро потеряв Димыча, вместе со стилягой в плаще и девушкой в обрезанной по пояс шинели, с обесцвеченными волосами, помчался по одному из коридоров с низким потолком, пытаясь найти путь в зал.
Коридор кончился лестницей. Взлетели на второй этаж, побежали дальше, свернули. Увидели на стене черную табличку с белой стрелкой.
– Это на выход, – простонал стиляга и кинулся в противоположную стрелке сторону, но оттуда, громко стуча ботинками, шагали двое амбалов в черной омоновской форме.
– У-у! – Стиляга, путаясь в длинном плаще, повернул назад, расшвырял в стороны Дениса и девчонку.
Снова бежали по коридору, кидаясь на двери. Все были заперты.
– Повязали! – орал стиляга. – Гады! Менты! – Замер на секунду и, что-то решив для себя, выдернул из плаща пистолет.
Денис остолбенел. Страх быть задержанным и побитым сменился ужасом.
Сейчас пальнет идиот, и что тогда?.. Денис уперся взглядом в руку стиляги, и ужас исчез: он узнал стартовый пистолет – на соревнованиях по бегу видел такой, – просто пугач с обоймой в шесть пистонов… Хотя, может, переделанный как-нибудь в настоящий… И, после секунды ужаса, почувствовав небывалую силу и решимость, Денис саданул ногой в ближайшую дверь… Грохнул выстрел, в ушах зазвенело… Саданул еще раз, дверь подалась.
– Ты че там, охренел?! – крикнули омоновцы**то ли ему, то ли стиляге. – Мы ж тебе яйца вырвем!
Готовясь к новому удару, Денис глянул на девушку. Она показалась очень красивой. Из-за блестящих, расширенных глаз, наверно…
Коротко разбежался, врезался ногой рядом с ручкой. Дверь распахнулась, косяк ощетинился щепками…
Заскочили в кабинет. Девчонка без промедлений швырнула стулом в окно и первой выпрыгнула наружу. Денис – за ней. Летя, услышал второй выстрел.
Приземлился на асфальт коленями и ладонями. В запястьях хрустнуло, но обращать внимание на боль было некогда. Выпрямился, не оглядываясь, побежал к парку… Лишь недалеко от станции метро остановился, отдышался. Потер растянутые ноющие связки, закурил и пошел не спеша, как гуляющий перед сном. Концерт накрылся.
8
Работа продвигалась туго, мучительно. На то, что вчера еще делалось механически, сейчас приходилось затрачивать массу усилий. Думать…
Донимал, крутил водочный отходняк. В мозгу, после водки, словно бы образовалось выжженное, безжизненное пятно, и теперь Чащин, болезненно морщась, шепотом, вдумываясь в каждое слово, читал:
– “Пила: Игра на выживание”… Так. “Режиссер Д. Ван, США, 2004”.
Так. “Триллеружасы”… Так. “Продолжительность”…
Но кроме тяжести похмелья все острее становилась тревога, что же будет теперь, с приездом Димыча. Уже начался кавардак и напряги.
Собираясь на работу, Чащин стал его инструктировать, как вести себя в квартире. Но первый же пункт Димыча возмутил: “С чего это никуда не звонить?! Трубку не поднимать? Я сюда по делам приехал, мне звонить надо срочно!”. Чащин попытался объяснить, что квартира не его собственность, если нагрянет хозяйка или услышит в трубке незнакомый голос (а она звонила раза два в месяц, интересовалась, все ли в порядке), то это может кончиться требованием освободить жилье. Дескать, нечего тут притон устраивать. Чащин знал о таких случаях…
Правда, спорить не стал. Почувствовав внутри угрожающую, сулящую недоброе тряску, махнул рукой, отдал Димычу дубликат ключей от квартиры и кодового замка, поехал на работу. Будь что будет. Не ссориться же…
Заглянул Игорь.
– Ну как, подготовил?
– Почти. – Чащин, торопливо пожав его руку, продолжал сокращать информацию о фильмах. – Много лишнего.
Игорь, по своему обыкновению, присел на край стола. Достал “Зиппо”, поиграл, покрутил колесико.
– Друга-то встретил?
– Да-а.
– Не хило, вижу, гуднули. Водку пили?
– Ее…
– Молодцы. Сибиряки… Он тоже ведь оттуда, земляк твой?
Чащин пересилил желание сказать, что Игорь мешает; наоборот, оторвался от бумаг, вытряхнул из пачки “Винстона” сигарету. Ответил:
– Земляк. – И, опережая дальнейшие вопросы, добавил: – Мы с первого класса знакомы. В Питере вместе учились, в одной группе играли.
