- Что же вы, мсье, верите во все подряд слухи? - немного свысока осведомился племянник Неверовой.
- Не во все, друг мой. А верить ли вам - ваше личное дело. - Господин говорил без намёка на вызов или высокомерие, спокойно и даже несколько устало.
- Ну, господа, зачем же обо всём этом так серьёзно, того и гляди ссориться начнём! - попытался разрядить обстановку граф Лацкий. - Мсье просто хотел развлечь нас своим рассказом, верно? - обратился он к безымянному господину.
- Может, и так, - неопределённо и как бы неохотно откликнулся тот.
- Давайте продолжим, - голосом, не терпящим возражений, заявила Софья Михайловна. - Что там ещё за вторая часть?
- Продолжайте, продолжайте, пожалуйста! Повествование прелюбопытное! - наперебой поддержали княгиню все собравшиеся.
- Ну что ж...
Мы осмотрели наследство, то есть дом. Он действительно был неплох. Но товарищ мой сказал, что жить здесь не станет. Подозреваю, решение это он принял ещё по дороге. Наверное, несмотря на кажущееся шутливое настроение, не обошлось без влияния нашего проводника, хотя сам мой друг ни за что бы в этом не признался. И напрасно: мне его чувства были вполне понятны. Я - другое дело, я-то мог отнестись ко всему этому легкомысленно, ведь речь шла не о моих родственниках.
Во второй половине дня дом нам уже успел порядком наскучить, и мы отправились побродить по окрестностям. Приказчик с проводником остались. Первый - по причине усталости с дороги, а второй напрочь отказался шататься по "недобрым" местам.
Довольно скоро мы наткнулись на полуразрушенный фундамент, из которого местами росли колючие кусты. Конечно, сразу догадались, что это остатки старой усадьбы.
Походив среди них, мы отыскали кое-что кроме камней. Так, ничего особенного - попорченные погодой осколки прежней жизни, протекавшей в этих стенах. Видно, не все вещи вынесли, разрушая дом. О чём-то позабыли, что-то оставили за ненадобностью.
Мой друг нашёл раму от картины. Одну раму - холст истлел и давно рассыпался в прах. Ещё были обломки какой-то мебели, обрывки ковров, в общем, всякая рухлядь.
Я обнаружил фарфоровый подсвечник, цветные стёкла от витражей и часть какого-то лепного украшения. Всё это не представляло никакой ценности. Но была среди прочих находка, которая нас всё-таки заинтересовала. Небольшой медный ларчик, потемневший от времени, но когда-то, кажется, довольно красивый.
Такая вещь всегда представляет собой тайну. А к тайне редкий останется равнодушным. Но вот беда: ларец оказался заперт. Поэтому мы просто взяли находку с собой.
Покинув развалины, походили ещё вокруг усадьбы. Раза два-три останавливались позади неё и молча смотрели на графский замок. Он притягивал нас, точно магнит.
Не обменявшись о том и словом, мы откуда-то знали друг о друге, что каждому ужасно хочется туда пойти. Одно дело слушать днём суеверные рассказы о минувших временах - можно и посмеяться, и мимо ушей пропустить. И совсем другое - своими глазами видеть один из предметов этого рассказа: вот он, зловещий замок, уставился на тебя пустыми провалами окон. До него рукой подать.
Думаю, мы так и пошли бы, не сговариваясь. Сказать по правде, уже пошли, сделали несколько шагов. Но тут нас из дома крикнул проводник, и мы словно опомнились, пробудились от грёзы наяву. И вот за это я тому человеку очень благодарен...
Он звал нас ехать. Непременно хотел убраться из этих мест до темноты. О том чтобы ему заночевать в доме, и речи быть не могло. У нас такой охоты тоже не возникло, поэтому мы не настаивали.
На обратном пути проводник заметил ларец в руках моего товарища. На его вопрос мы ответили, что нашли эту безделушку в развалинах старой усадьбы.
- Выбросили бы, господа, - проворчал проводник. - Вы не глядите, что тут так пусто теперь. Где они свои дела творили - там навечно всё как отравлено, и земля, и вещи.
Но здесь мы с ним не согласились: чего может быть опасного в шкатулке?
В Будапеште мы отнесли находку к мастеру, который открыл замок, не повредив старинной работы.
Внутри оказались разные бумаги. Они неплохо сохранились - ларец защитил их от разрушительного воздействия погоды. Правда, в основном всё это были какие-то счета, книги учёта семейных расходов, записи о необходимых покупках и прочее в том же духе.
Только на самом дне лежали другие листы, похожие на часть личного дневника. Казалось, его пытались сжечь, но в последний миг остатки выхватили из огня. Мы прочли их, после чего товарищ мой хотел последовать совету проводника и выбросить все бумаги вместе с ларцом.
Возможно, с ларцом и счетами позднее он так и поступил. Но дневниковые листы, которые сделались ему особенно неприятны, я попросил не уничтожать, а отдать мне. Он согласился.
Разные таинственные вещи уже тогда начали меня интересовать, и этот обгоревший дневник стал, можно сказать, началом моей коллекции. Со временем к ней прибавилось немало других экспонатов, которые казались мне на тот момент более любопытными, и я куда-то забросил те страницы. Наткнулся на них недавно, разбираясь в старых бумагах. И на фоне небезызвестного нам события по-новому взглянул на эти записи...
- И этот дневник, мсье, до сих пор находится у вас? - задал вопрос князь Щепкин.
- Именно. Более того - он здесь, со мной, - и господин с незапоминающимся именем извлёк из кармана какие-то бумаги. - Вот оригинал, - он положил на стол рядом с собой пожелтевшие, обгорелые в нескольких местах листки, - а вот перевод с венгерского языка.
- И вы нам прочтёте?
- Если мои слушатели...
- Мы обязательно должны узнать всё до конца! Только объясните, о чём записки.
- Прежде надо сказать, что принадлежат они, как я предполагаю, перу молодого помещика, в чьём внезапном исчезновении обвиняют таинственных циркачей. И написано это как раз в то самое время... думаю, накануне исчезновения. А о чём - судите сами. Многое тут непонятно и запутано. Можно даже подумать, автор не вполне здоров умственно. Начало отсутствует... Но приступим к чтению.
"...явилась вновь. Ранним вечером, как гостья нашего дома. Одна. Принимали её с радостью. А я, глядя в её глаза, уже ждал другого визита. Под покровом ночи.
Как я проклинал в мыслях и её, и весь их род! И себя за свою слабость. А потом не мог дождаться темноты...
Она пришла за мной. Мы вместе тайно покинули дом. Как и в прошлый раз, меня переполняло чувство невероятной, дикой свободы. Мы не бежали - летели по холмам, что окружают дом. Она всё хохотала своим безумным смехом. Как она прекрасна, как идёт ей алое... Она выглядит такой живой... переполненной жизнью.
Теперь, утром, я понимаю, чьей жизнью. Всё один обман. Злобный бледный дух, жадный демон... Но мчась за ней сквозь тьму, я забываю всё, всё на свете.
Она решила отвести меня туда, к своим. На какой-то миг я всё-таки остановился, заколебался. Но она начала прельщать обещаниями, прекрасной долей вечной жизни..."
- Что-то не пойму, мсье, о чём это вы читаете, - вмешалась Неверова. - То ли стара стала, то ли глупа...
- Нет-нет, - поддержала её племянница Софьи Михайловны, - и я не понимаю. Какая-то мистика.
- Я предупреждал: всё довольно необычно, - туманно ответил господин, недовольный, что его прервали.
На Натали Зорницкую вся история, и особенно чтение, произвели сильное впечатление. Почему-то вспомнился рассказ брата, и как Серёжа передавал слова Ирины об "ужасной участи".
- А может быть, это всё самая настоящая правда, - неожиданно для себя совершенно серьёзно произнесла она.
Но слова прозвучали совсем тихо, и никто кроме сидевшего рядом безымянного господина не обратил на них внимания. Зато он, испытующе глянув на девушку, так же негромко отозвался:
- Некоторым людям дано видеть и понимать больше, чем другим. Не потому что они лучше или хуже. Просто от природы такая у них способность.
Натали вздрогнула.
- Это вы, верно, о себе?..
- Нет, - покачал он головой. - Я всего лишь собираю сведения.
- О чём это вы там шепчетесь? - близоруко прищурилась Софья Михайловна, будто зрение могло помочь ей расслышать.
- Я попросила продолжить чтение, - сказала Натали.
- Ну так и надо продолжить, чего уж там, - махнула рукой княгиня.
Рассказчик поспешил выполнить просьбу:
"...Конечно, я поддался на уговоры. Они сильны, я не раз уже убеждался в их силе. Человек не способен им противостоять.
Она привела меня в самый их лагерь, в дьявольский цирк. Всех их перевидал я там: сестёр её, родичей, всех этих страшных циркачей... Из всех них только в младшей сестре, кажется, осталось немного человеческого. Она словно бы против воли участвует в кровавых пиршествах. Но и она такое же создание ада...
Наутро меня отпустили. Но я уверен: в последний раз. Нынешней ночью она придёт, чтобы забрать меня навсегда. Я ужасно себя чувствую, как при тяжёлой болезни. Страшно бледен, и мучаюсь жаждой, которую никак не утолить.
Она говорит, потом ничего этого уже не будет. Наоборот, стану ощущать лишь силу и всемогущество. Но я-то знаю... сейчас-то знаю, что нужно будет отдать взамен. Что я уже почти потерял...
