Через минуту сверкнул фонариком в голову поезда, и состав медленно пополз мимо нас.
Мы долго дистанциями по одному носили бутли в такси, везли их через весь город и выгрузили в пустом гараже родителей Сани, припрятав кучей гаражного хлама и мешками от картошки, которая тоже хранилась в гараже.
На следующий вечер тот же таксист планомерно развез нас в шесть условленных точек сбыта. Зарабатывая по двойному тарифу. Женщины и мужчины с интересом и недоверием принимали от нас товар, отсчитывали деньги и интерсовались, когда вернется брат Саши. Мы отвечали, что скоро и садились в такси, чтобы ехать дальше.
Перед сном я положил 800 рублей обратно в мамину заначку. А еще 800 — уже в свою. Это были первые заработанные деньги. Целая месячная зарплата матери, легко доставшаяся мне за два вечера. Следующий поезд должен был быть через 20 дней.
* * *
Будильник прозвенел рано, несмотря на субботний день. К 10-ти я должен был быть в спорткомплексе, примерно в 11-ть мой выход на ринг. Я быстро завтракаю яичницей, собираю сумку, проверяю еще раз весь инвентарь. Матери о поединке я ничего не сказал, чтобы она не переживала.
В главном зале спорткомплекса куча народа, посредине установлен ринг с новенькими желтыми канатами. Небольшая зрительская трибуна почти полностью заполнена. В основном это подроски, такие же боксеры, которые не участвуют в турнире, друзья тех, кто будет соревноваться и небольшая горсть родителей, в основном совсем маленьких участников.
Я сижу недалеко от тренера и жду его распоряжений. Он говорит, что до моего боя еще час с лишним, и мы с Павлом смотрим детские выступления. Через полчаса в зале появляются мои одноклассники, несколько парней. Они находят меня глазами и машут рукой. За ними неожиданно появляется Анка, улыбается мне, а за ее спиной в проходе я вижу Киру. Мы встречаемся глазами, она чуть улыбается мне, меня обжигает от этой улыбки, зал на миг проваливается, и остаются только ее глаза. Я киваю ей головой, и она показывает мне рукой туда, где будет сидеть в зале.
— Идите, переодевайтесь, скоро наши бои. — командует тренер нам с Павлом и остальным ребятам из нашей секции.
Я волнуюсь, пытаюсь отключить эмоции, но тщетно. Перед глазами опять встает образ Киры, значимость боя от этого возрастает. Я туплю взгляд в точку на стене и думаю только о точке. Это упражнение, которое нам поведал тренер. Точка начинает подрагивать, потом пространство вокруг нее сворачивается серым пятном и исчезает вместе с ненужными мыслями.
— Выходим. — говорит тренер и мы поднимаемся для короткой разминки.
— Поединок среди юниоров! — начинает объявлять в микрофон ведущий за судейским столиком. На трибунах шумно. Я слышу свою фамилию и тренер ведет меня к рингу, проверяет на ходу мою капу и застегивает шлем. Время замирает. Я ступаю за канаты.
— Не спеши, не вкладывайся в удары, нащупай его. — быстро говорит тренер. — Главное никаких эмоций, не растрачивайся.
В противоположном углу появляется мой противник. Я вижу его впервые. Это парень моих лет, примерно одного со мной роста и комплекции с серыми жесткими глазами.
— Колян, наваляй ему! — кричит кто-то с трибуны.
— Да он лох! — слышится оттуда же смех. Я пробегаю глазами по рядам и узнаю рыжего пацана, ударившего меня год назад. Он смотрит на меня и, сгибая руку в локте второй рукой, показывает мне неприличный жест.
— Колян, порви его! — кричит он моему противнику. Тот театрально машет рукой, отвечая на эту реплику, и пританцовывает по-боксерски на ногах.
По спине у меня пробегает холодок, и я понимаю, что теперь ставка этого боя для меня лично очень высока. Это уже не просто поединок, это моя борьба за право состояться. Исход боя решит всё в моей жизни. Повлияет на мое отношения к любому делу, к выбору работы, к гулянию по улице, к вождению авто, поведению с женщинами. Это ответ на вопрос гамлетовского "быть или не быть".
— Бокс! — убирает рефери руку, и я начинаю сближаться с соперником. Первые секунды мы топчемся на месте, изучаем друг друга. Он делает несколько пробных выпадов и бьет мне в голову, но я успеваю отразить удар перчаткой. Еще удар и я ныряю под руку. Он прессингует, и я вынужден только защищаться. Пропускаю ощутимый удар в лицо. Ухожу, закрываясь.
— Стоп! — звучит металлический лязг гонга.
— Не волнуйся. — утешительно говорит тренер, помахивая полотенцем над моим лицом. — Контратакуй больше.
Я киваю в ответ. Смотрю на трибуны. Мои одноклассники улыбаются и что-то кричат мне. Я встречаюсь глазами с Кирой. Она чуть заметно кивает мне. Потом перевожу взгляд на рыжего, тот показывает в мою сторону и что-то с усмешкой говорит парням за своей спиной. Потом я опять смотрю на Киру. Долго. Глаза в глаза. Она не отводит взор.
— Бокс!
Из-под шлема пот неприятно капает на лицо. Противник делает выпад, я отбиваю его руку. Он собирается сделать второй, но я резко меняю стойку с правосторонней на левостороннюю. Соперник теряется на доли секунды и получает прямой джеб в голову правой. Пытается контратаковать, сильно бьет, вкладываясь в удар. Я успеваю уйти с линии атаки и прибить правой его руку, он проваливается за ней и получает левой короткий насаживающий удар под нос. Сила инерции, с которой он провалился за своей рукой, играет с ним злую шутку и мой апперкот получается очень сильным. Через мгновение он уже стоит на коленях посреди ринга, а из его носа крупными каплями на ринг капает кровь. Рефери делает судьям жест и поверженного уводят под руки в раздевалку с полотенцем на лице.
Я остаюсь в ринге. Тренер, ликуя, машет мне кулаком "но пасаран". Рыжий, с открытым ртом, замирает на трибуне вместе со своей глумливой свитой. Кира, с искрами в глазах, кивает мне головой и чуть улыбается.
— Победа нокаутом во втором раунде присуждается…..- зачитывает ведущий мою фамилию.
Потом я слышу многократное "молодец" от всех своих, меня хлопают по мокрому загривку и спине, пока я иду к раздевалке. Павел гордо приподнимает меня над полом. Я снимаю в раздевалке бинты, набрасываю полотенце на плечи и выхожу, чтобы посмотреть бой Павла. Киры и Анки уже нет на трибунах. Это означает, что пришла только для меня.
Павел выигрывает бой легко, блестящим и быстрым нокаутом и веселый спрыгивает с ринга к тренеру. Мы пожимаем ему руки, хлопаем по плечу. Тренер сияет. Благодарит нас.
— А ты чего стойку поменял? — спрашивает он меня, улыбаясь.
— А это элемент неожиданности, когда я в зале мешок бил в обеих стойках пробовал стоять. Я ведь переученный левша, мне и так и так более-менее удобно.
— Это интересный ход. — усмехнулся тренер.
— Павел, остывай и можешь в душ. Меня можете не ждать, я тут еще надолго. — удаляется тренер к остальным нашим парням.
У выхода я вижу рыжего с компанией. Он оглядывается на меня зло и нервно. Я спокойно подхожу к нему и молча бью коротким ударом в челюсть, он валится на свою свиту. Те застывают с раскрытыми ртами, подхватывая рыжего. Павел, проходя мимо. даёт рыжему звонкий щелбан.
— Ну, вот, две победы в один день! — скалится Паша, когда мы отходим.
* * *
Вторая коньячная сделка для нас менее тревожная. Мы выгружаем в гараж семь бутылей коньяка.
— На выходных приглашу Анку в самое дорогое заведение города! — решительно сказал Саня. — Вот, теперь посмотрим!
Саня был явно воодушевлен нашим делом и предвкушал все блага мира. Он до сих пор так и не решился пригласить Анку на свидание, боясь нового провала и насмешек.
На следующий день такси развозит нас к 6-ти старым точкам и одной новой, указанной двоюродным братом Сани. Это оказывается задний двор главного ресторана города. Отдав бутыль работнику, и получив последнюю часть денег, мы уже собираемся идти к нашему такси.
— Э, малыши, подождите! — окликивает нас незнакомый крепкий парень в спортивном костюме лет двадцати. За ним подходят еще двое повзрослее.
— Короче, малыши, в этом ресторане и во всех остальных в этом городе мы пайщики. Понятно? За вашу самодеятельность светит наказание в виде штрафа. Клима вашего еще раз увидим — убъем. — резюмирует крепыш. — Деньги сюда давай — он протягивает руку Сане и тот, как кролик перед удавом отдает наши деньги.
— Завтра принесете сюда еще столько же. Если вас не будет, штраф удваивается. Прятаться не советую. Каждый день простоя — капает три сотни. Спокойной ночи, малыши.
Наше такси уехало, как только Санин родственник почувствовал, что пахнет жареным. Мы бредем домой пешком и сумбурно соображаем, что делать.
— В ментуру с такими делами не пойдешь. — выдавливает Саня.
— Ага. Приехали.
* * *
— Брат, выручай! На нас наехали, деньги вымогают. — выпаливая я в трубку, дозвонившись в столицу. Без подробностей я излагаю суть дела.
— Завтра к вечеру жди. — говорит брат. — Нормально всё будет.
