— Значит, он предложил тебе работу ещё до аукциона?
— О да, — ответил Тимоти. — Примерно за неделю.
Юноша снова недоумённо посмотрел на дядю, но так и не услышал никаких объяснений.
Паулина поставила перед ними тарелки с жареным мясом, и Тимоти начал рассказывать, как ему видится будущее компании.
— Между прочим, хоть папа и останется председателем совета директоров, — сказал он, — он обещал не вмешиваться. Я тут подумал, дядя Корнелиус, раз у вас теперь есть один процент акций компании, может, вы согласитесь войти в совет директоров?
Корнелиус сначала удивился, потом обрадовался, а потом засомневался.
— Мне бы пригодился ваш опыт, — добавил Тимоти. — Без вас мне будет сложно претворить в жизнь мои планы по её расширению.
— Вряд ли твоему отцу понравится эта идея, — криво усмехнулся Корнелиус.
— С чего вы взяли? — удивился Тимоти. — В конце концов, он сам это предложил.
Корнелиус замолчал. Он не ожидал, что узнает что-то новое об игроках после официального окончания игры.
— Думаю, нам пора подняться наверх и выяснить наконец, кто станет премьер-министром: Саймон Керслейк или Реймонд Гоулд, — только и сказал он.
Тимоти подождал, пока дядя нальёт себе бренди и закурит сигару — и начал читать.
Он так увлёкся историей, что не поднимал глаз до последней страницы, а когда перевернул её, то увидел конверт, прикреплённый к внутренней стороне обложки. На нём было написано: «Мистеру Тимоти Баррингтону».
— Что это? — спросил он.
Но Корнелиус не ответил, потому что крепко спал.
Как всегда по четвергам, в дверь позвонили ровно в восемь. Когда Паулина открыла, Фрэнк протянул ей огромный букет цветов.
— О, мистеру Баррингтону будет очень приятно, — сказала она. — Я поставлю их в библиотеке.
— Я принёс их не для мистера Баррингтона, — подмигнул ей Фрэнк.
— Не понимаю, что на вас нашло, джентльмены, — пробормотала Паулина, поспешив скрыться на кухне.
Когда Фрэнк принялся за вторую порцию ирландского рагу, Корнелиус сообщил ему, что они, вероятно, последний раз вместе ужинают в «Уиллоус».
— Значит, ты продал дом? — поднял голову Фрэнк.
— Да, мы сегодня обменялись договорами, но при условии, что я немедленно освобожу дом. Против такого щедрого предложения я не могу устоять.
— А как продвигаются поиски нового жилья?
— Думаю, я нашёл идеальный дом, и, как только оценщики дадут добро, я сразу внесу залог. Мне нужно будет, чтобы ты как можно быстрее провернул всю бумажную работу — не хочу слишком долго оставаться бездомным.
— Конечно, я всё сделаю, — заверил его Фрэнк, — а пока ты мог бы пожить у меня. Я прекрасно знаю, какие у тебя альтернативы.
— Местный паб, Элизабет или Маргарет, — широко ухмыльнулся Корнелиус. Он поднял бокал. — Спасибо за предложение. Я его принимаю.
— Но у меня есть одно условие, — заявил Фрэнк.
— И какое же? — поинтересовался Корнелиус.
— Ты возьмёшь с собой Паулину, потому что я не собираюсь всё свободное время убирать за тобой.
— Что вы на это скажете, Паулина? — спросил Корнелиус, когда она стала собирать тарелки.
— Я готова вести хозяйство для вас обоих, джентльмены, но только не больше одного месяца. Иначе вы никогда оттуда не уедете, мистер Баррингтон.
— Я сделаю всё, чтобы не было никаких проволочек, обещаю, — сказал Фрэнк.
Корнелиус наклонился к нему с заговорщическим видом.
— Знаешь, она ненавидит адвокатов, но к тебе явно неравнодушна.
— Может, вы и правы, мистер Баррингтон, но это всё равно не помешает мне уйти от вас через месяц, если вы не переедете в новый дом.
— Думаю, тебе следует поторопиться с залогом, — заметил Фрэнк. — Хорошие дома часто выставляются на продажу, а вот хорошую экономку найти совсем не просто.
— Не пора ли вам, джентльмены, начать игру?
— Хорошо, — согласился Корнелиус. — Но сначала — тост.
— За кого? — спросил Фрэнк.
— За юного Тимоти, — поднял бокал Корнелиус, — который первого числа станет управляющим директором компании «Баррингтон» в Чадли.
— За Тимоти, — повторил Фрэнк, поднимая бокал.
— Знаешь, он предложил мне войти в правление, — сообщил Корнелиус.
— Тебе будет интересно, а он сможет использовать твой опыт. Но я всё равно не понимаю, почему ты отдал ему все акции компании, хотя он не смог выкупить твои шахматы.
— Именно поэтому я и хочу, чтобы он управлял компанией. Тимоти, в отличие от своих родителей, не позволил сердцу взять верх над разумом.
Фрэнк понимающе кивнул. Корнелиус допил вино, которое они позволяли себе до начала игры.
— А теперь, думаю, я должен тебя предупредить, — заявил Корнелиус, поднимаясь с кресла. — Ты выиграл три раза подряд только потому, что у меня голова была занята другим. Сейчас все вопросы решены, и твоё везение подошло к концу.
— Посмотрим, — ответил Фрэнк, и они зашагали по длинному коридору. Подойдя к портрету Дэниела, мужчины остановились.
— Как ты получил его назад? — удивился Фрэнк.
— Мне пришлось заключить нечестную сделку с Паулиной, но в итоге мы оба получили, что хотели.
— Но как?.. — начал Фрэнк.
— Это долгая история, — ответил Корнелиус, — я расскажу тебе подробности за бокалом бренди — после того как тебя обыграю.
Корнелиус открыл дверь в библиотеку и пропустил друга вперёд, чтобы увидеть его реакцию. Когда адвокат увидел расставленные на доске шахматы, он ничего не сказал, а с непроницаемым лицом подошёл к столу и сел на своё обычное место.
— Если не ошибаюсь, первым ходишь ты, — только и сказал он.
— Не ошибаешься, — ответил Корнелиус, стараясь не показать своё разочарование. Он пошёл ферзевой пешкой на D4.
— Решил разыграть традиционный дебютный гамбит. Похоже, сегодня мне придётся как следует сосредоточиться.
Они играли около часа, не произнося ни слова. Наконец Корнелиус не выдержал.
— Неужели тебе ни капельки не интересно, как шахматы снова оказались у меня? — спросил он.
— Нет, — ответил Фрэнк, не отрывая глаз от доски. — Ни капельки.
— Но почему, старый ты болван?
— Потому что и так знаю, — ответил Фрэнк, передвинув слона на другой конец доски.
— Откуда ты можешь знать? — возмутился Корнелиус и сделал ответный ход, закрыв конём своего короля.
Фрэнк улыбнулся.
— Ты забываешь, что Хью тоже мой клиент, — сказал он, передвигая королевскую ладью на две клетки вправо.
— Подумать только, ему не пришлось бы жертвовать своими акциями, если бы он знал истинную стоимость шахмат, — улыбнулся Корнелиус и вернул ферзя на место.
— Он знал, — заявил Фрэнк, обдумывая последний ход противника.
— Как он мог знать, если это было известно только нам с тобой?
— Потому что я ему сказал, — небрежно бросил Фрэнк.
— Но зачем ты это сделал? — Корнелиус впился глазами в лучшего друга.
— Только так я мог выяснить, действует ли Хью заодно с Элизабет.
— Тогда почему он не торговался за шахматы на утреннем аукционе?
— Именно поэтому. Он не хотел, чтобы Элизабет узнала, что́ он задумал. Как только он обнаружил, что Тимоти тоже рассчитывает выкупить шахматы и вернуть тебе, он решил молчать.
— Но он мог продолжить торговлю, когда Тимоти вышел из игры.
— Нет, не мог. Он, если ты помнишь, согласился сделать ставку на стол Людовика XIV, а это был последний лот в списке.
— Но Элизабет не получила напольные часы, значит, она могла предложить свою цену за шахматы.
— Элизабет — не моя клиентка, — покачал головой Фрэнк и сделал ход ферзём. — Поэтому она так и не узнала, сколько на самом деле стоят шахматы. Она поверила твоим словам — что они стоят не больше нескольких сотен фунтов. Вот почему Хью поручил своей секретарше выкупить их на дневном аукционе.
— Иногда не замечаешь очевидных вещей, даже когда они находятся у тебя прямо под носом, — промолвил Корнелиус, передвигая ладью на пять клеток вперёд.
— Полностью согласен с этим замечанием, — сказал Фрэнк и, передвинув ферзя, съел ладью Корнелиуса. Он посмотрел на своего противника и объявил:
— Похоже, это шах и мат.
Все гости сидели за столом, когда в комнату вошла Мюриел Арбутнот с утренней почтой в руках. Она вытащила из пачки длинный белый конверт и протянула своей закадычной подруге.
На лице Анны Клермон появилось недоумевающее выражение. Кто мог знать, что она проводит выходные с Арбутнотами? Потом она увидела знакомый почерк и улыбнулась его изобретательности. Она надеялась, что её муж Роберт, сидевший напротив, не заметил её улыбки, и с облегчением увидела, что он по-прежнему увлечён чтением «Таймс».
Анна пыталась поддеть большим пальцем угол конверта, настороженно следя за Робертом, как вдруг он поднял голову и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, положила конверт на колени и, взяв вилку, подцепила чуть тёплый гриб.
