Ознакомительная версия.
Вышла за дверь и отсалютовала самой себе.
Ко второму туру меня не допустили.
Это шоу-бизнес… Кому нужен чёртов талант?
– Я не изменю своего решения. И думаю в интересах группы, так что давайте начистоту: женоподобный гитарист потянет нас ко дну. Это факт. И он не единственный талантливый участник. Ты свободен, парень. Дверь там, – спародировала я Калеба, искривляв его голос самым мерзким образом, вальяжно распластавшись в кресле в гостиной у Эстер дома.
– Заткнись. Я тебе не верю, – в тысячный раз повторяла та, сидя на диване напротив меня и откупоривая уже вторую банку с пивом. – Калеб не мог стать такой задницей.
– Вонг – вот кто, по моим расчётам, должен был оказаться этой задницей! Но нет же, ей оказался этот твой очаровашка, душка и милашка Калеб! Чтоб ему ногу судорогой свело и не отпустило! – По большей части я говорила сама с собой. Потому что Эстер наотрез отказалась верить в то, что способно разрушить её идеализированные мечты о самом потрясающем парне на свете!
– Да что с ним не так?! – не успокаивалась я, делая глоток за глотком и прожигая взглядом большую картину на стене с изображением рыдающего клоуна в цветастых лохмотьях. – С каких пор этот придурок оценивает людей по внешности?! Чёрт, Эстер, да я все выпуски с «Рок без границ» смотрела! Там он выглядит человеком! Нормальным таким человеком без единого намёка на сходство с кучей дерьма!
– Вот и я говорю: он не мог так поступить!
– Но поступил! И благодаря ему весь мой план полетел коту под хвост! – Я вскочила на ноги, и в тот же миг входная дверь дома Харперов открылась.
– Какой план? – Мики замер, во все глаза уставившись на меня.
– Ты же сказала, твой брат только вечером вернётся! – яростно зашипела я на Эстер и почти что перекрестилась, с облегчением подумав о том, что на мне больше нет грима.
– Лекса, – Мики захлопнул входную дверь и быстро зашагал ко мне, – какого дьявола? Где твой мобильный?! Я звонил тебе тысячу раз! И тебе! – яростно ткнул он пальцем в Эстер. – Где вас носило последние два дня?! Я уже к тебе домой собирался ехать!
– Дома только Хизер и её нянька. А у меня новый номер, – мрачно отозвалась я. – Предки лишили меня старых сим-карт и хорошенько почистили мобильный. А на данный момент времени я вроде как уже в Пенсильвании, обустраиваюсь в своей новой камере. Возможно, знакомлюсь с соседкой и разглядываю через решётку на окнах лесную глушь и забор с колючей проволокой наверху.
Мики в лице не менялся.
– Что? – Я устало закатила глаза и вернулась к своей банке с пивом. – Жизнь – дерьмо. Не слышал об этом?
Мики опустился на диван рядом со мной, и в нос тут же ударил запах хлора вперемешку с его собственным ароматом.
Знаю, порой я несправедлива к своему парню. У него от меня нет секретов и никогда не было, а я час назад притворялась им, а сейчас веду себя, как последняя сучка, только потому, что один звёздный индюк сделал это лето ещё более беспросветным.
Тёплая ладонь Мики оказалась на моём лице и плавно развернула голову к себе. В его зелёных глазах больше не было злости или даже просто обиды. Теперь он был обеспокоен.
В следующее мгновение я оказалась в его объятьях, где всегда так хорошо и спокойно, и тёплое дыхание коснулось моей кожи.
– Так. А теперь давай по порядку. Потому что я до чёртиков за тебя беспокоюсь, Лекс, – мягко произнёс он и под фырканье Эстер поцеловал меня.
* * *
Эту ночь я провела в спальне Мики. В его кровати. И вела себя максимально тихо, чтобы родители не прознали о моём присутствии. По официальной версии, и для этих милых людей я должна находиться в штате Пенсильвания. И не то чтобы они по собственному желанию могут меня сдать, нет, но если мой папочка вдруг поинтересуется, то под его напором уже никуда не денутся и выложат всё, как на духу. Так что… мои чемоданы были спрятаны в шкаф Эстер, а я сама – в спальню её брата.
Разумеется, дальше так продолжаться не может. Так что теперь вовсю ломаю голову, где бы скромненько провести лето.
Весь вчерашний остаток дня мы с Мики проговорили. Я не стала рассказывать ему о своей безумной выходке с переодеванием и об её исходе. Какой уже смысл? Зато в подробностях расписала все наказания, которые обрушил на мою голову отец, и после трёх выпитых банок пива отключилась в его объятиях.
Мики проснулся раньше меня – работа зовёт. Чистка бассейнов и прочие ремонтные работы начинаются едва ли не с самого рассвета. Взял у сонной меня обещание не делать глупостей и дождаться его возвращения, позвонил с моего нового номера на свой, поцеловал в макушку и вышел за дверь. Хорошо хоть на ключ не запер. Пришлось бы лезть через окно. Со второго этажа. Так себе перспективка.
А выйти на свет божий я планировала, и как только входная дверь дома захлопнулась за миссис Харпер, поднялась с кровати, приняла душ и под недовольные стоны ещё спящей Эстер принялась рыться в её шкафу в поисках подходящей одежды. Попробуйте только представить, какие шмотки засунула в мои чемоданы мама. О да, именно она их собирала. Так что даже открывать не хочу!
Эластичные шорты, белый топ и джинсовая жилетка с капюшоном вполне подошли. Кеды надела вчерашние, то бишь свои, а ещё очки у Эстер позаимствовала.
– Ты куда? – прохрипела та, разлепив один глаз. – Мики взял с меня клятву, что я не выпущу тебя из дома. И запасной жизни у меня нет.
– Я быстро, – бросила, не оглядываясь, и, опомнившись, замерла. – Эс, мне нужна наличка. Я не могу пользоваться картами в Лос-Анджелесе.
– Сколько?
– А сколько есть? – бесхитростно улыбнулась я.
До моего любимого музыкального магазинчика «Ноты, струны, два колка» добралась на такси. Не могла себе позволить светить физиономией в общественном транспорте.
Люблю посещать это место. Чувствую себя здесь даже уютней, чем в собственной комнате. Этому магазинчику уже тысяча лет, и сколько себя помню, в нём ничего ни разу не менялось. Длинные стеллажи с множеством старых пластинок. Стены из красного кирпича от пола до потолка заполнены гитарами всевозможных моделей и производителей: от экономкласса до эксклюзива. В конце зала оборудована небольшая площадка для любителей опробовать инструмент не отходя от кассы, а бывает, и просто зайти для того, чтобы поиграть в своё удовольствие – и никто не скажет вам выметаться. Вот и сейчас, стоило переступить порог, до меня тут же донеслась чья-то неспешная игра на электрогитаре. Мелодия казалась красивой и пугающей одновременно, печальной и завораживающей до мозга костей.
– Кто играет? – поинтересовалась я у Бари – лысого владельца магазина, любителя кожаных жилеток и ярких тату.
– Привет, Лекс.
– Ох, чёрт, ты узнал меня! – наигранно испугалась я и сняла с лица очки. – Привет. Так кто играет?
– Нравится, а? – улыбнулся мне Бари, уперевшись локтями в стойку для оплаты товара и поглядывая за мою спину – в конец зала, где некто играл на гитаре. Да нет же, не играл – творил!
– Да ты на мои руки посмотри, – продемонстрировала Бари мурашки, бегающие по коже, – вот ничего себе!
– Знаю. Чувак потрясно играет. Только взгляни, сколько народа собралось его послушать. И так уже третий день. Приходит с самым открытием и минут сорок струны перебирает. Ну а мне что? Пусть привлекает посетителей. Парень нереально талантлив. Прям, как ты, крошка. – Кивнул на мою гитару за спиной. – Так чего припёрлась? С предками опять воюешь?
– Ага. Вроде того. Струны нужны. Полный комплект для моей малышки.
Лицо Бари нахмурилось одновременно с тем, как я расчехлила гитару.
– Ох ты ж чёрт… кто её так?!
– Если б знала, разве стояла бы сейчас перед тобой? – Я положила гитару ему на стойку.
– За убийство срок дают, чтоб ты знала. Давай её сюда. Сделаю всё в лучшем виде. Подожди минут десять.
– Спасибо.
– Спасибо в карман не положишь, – подмигнул мне Бари. – Качественные струны нынче дорого стоят.
– Ставь лучший комплект. Настраивать не надо.
– Как скажешь, Лекс.
– И не называй меня по имени! Ты меня не видел!
– Как скажешь, Лекс.
И словно магнитом меня потянуло в конец зала. Словно кто-то обвязал вокруг торса невидимый канат и плавно тянет за него, поближе к источнику удивительных звуков.
На полукруглой площадке сидел… м-м… парень? Не уверена, потому что наиболее замаскированного человека себе трудно представить! Чёрная толстовка застёгнута до самого подбородка, да так, что даже рот прикрывает. На голове торчит козырёк от кепки, а сверху ещё и капюшон плотно натянут. На лице – широкие очки с чёрными, как ночь, стёклами. И что самое странное – так это перчатка на правой руке, а в ней медиатор. Замёрз, что ли? Летом? В Лос-Анджелесе? Мамочки, да я, оказывается, не один псих на весь город! Думала, я единственная, кто в сорокаградусную жару носит толстовки и плотно затягивает на голове капюшон.
Ознакомительная версия.
