КОЛЯ: Дома?! Да я дома вообще не курю! У меня гастрит.
ГОЛОСА ПОЧТИ ВСЕХ ПРИСУТСТВУЮЩИХ: И я… И я тоже… И я.
Сергей ошеломленно обводит взглядом курильщиков. В палатке не курит только один Петро.
Непроглядно-черная ночь. Квадратик яркого света – окошечко в стене удлиненной палатки-барака. Это так называемая ленкомната (Ленинская комната).
В ней за длинным столом, грубо сбитым из досок и обтянутым полиэтиленом, а сейчас совсем загроможденным бумагами, – сидят Сергей, командир другого взвода Миша, молодой лейтенант-замполит[14], тоже из запаса, и старшина роты, уже в годах.
Перед Сергеем на столе – море листочков. Эти бумажки – документы на дозы, полученные за день экипажами разведки и бригадами на АЭС. Сергей разбирает их, сортирует, раскладывает на отдельные кучки. Миша пишет список на завтрашнюю разведку в большой бухгалтерской «Книге приказов» роты. Старшина, то и дело поглядывая на разные листы вокруг себя, пишет в свою бухгалтерскую книгу сразу несколько списков – где, кто, когда и что будет делать завтра в лагере. Замполит старательно выводит буквы на листочке с заголовком «Политдонесение», у него – свои списки…
Заходит ротный командир: оживленный, явно после выпивки с приятелями-офицерами.
РОТНЫЙ: Приказ на разведку готов?
МИША: Вот почти закончили…
Ротный осматривает стол. Работы здесь еще надолго…
РОТНЫЙ (Мише): Ну, хорошо, ты и распишись тогда за меня. (Разворачивается, чтобы уйти.)
СЕРГЕЙ: Товарищ капитан, с ПУСО надо что-то делать. Сегодня еле выскочили. Договориться надо с их начальством, чтобы нас выпускали… Мы ж всего в пяти километрах от зоны и дальше никуда не ездим – так что грязь из зоны, по сути, не развозим… (Ротный рассматривает дальний угол.) Или в Чернобыле оставлять броники на стоянке. Надо что-то решать. (Ротный ничего не говорит.) А то в один прекрасный день нас таки поймают при объезде, и тогда… Или на ПУСО всю разведку на могильник поставят – как сегодня хотели, – и что тогда? А, товарищ капитан?
РОТНЫЙ: Да. Надо что-то решать. (Идет к выходу.)
Офицеры молча переглядываются. Сергей начинает суммировать дозы в секретном «Журнале доз радиоактивного облучения 1-й РРР[15]» – еще одной толстой бухгалтерской книге с прошнурованными у корешка страницами.
Утро в лагере.
Еще с помятыми после сна лицами, мужчины без аппетита завтракают – как агрегаты перед работой заправляют: одни – сидя, в светлой и просторной офицерской столовой-палатке, остальные – стоя, в солдатской, темноватой и заполненной людьми…
Напротив технического парка батальона разведки идет заправка броников: к машине-бензовозу выстроилась их очередь. Дальше заправляется техника других частей: вдоль обочины пока еще свободной подъездной дороги тянутся бензовозы и очереди машин к ним – до самого конца огромного лагеря, до темно-зеленой полоски леса вдали…
…С бензовоза снимают шланг…
…с котла с кашей поднимают крышку…
…открывается горловина на броне…
…открывается рот…
…вставляется штуцер-пистолет…
…ложка с кашей исчезает во рту…
…нажатие кнопки – по трубе пошел бензин…
…горло – глотательное движение…
…льется желтоватый бензин в горловину…
…желтоватый жиденький чай…
Скоро начнется рабочий день в зоне.
Сергей зачитывает список-приказ, стоя перед тремя шеренгами разведчиков у колонны броников, нацеленной на выезд на трассу.
По ней поток машин уже льется в сторону Чернобыля.
Колонна БРДМов втягивается в этот поток и мчится в нем… в зону.
Из потока машин на обочину вдруг вылетает оранжевый милицейский автобус «пазик» – переворачивается, катится в кювет – дальше, под лесополосу…
Несколько машин тормозят, из них прыгают мужчины, бросаются к изувеченному ПАЗу, вытягивают, спасают – быстро, лихорадочно.
Поток на Чернобыль течет, не останавливаясь.
Несколько десятков минут – и под лесополосой лишь заброшенный, неподвижный, искореженный автобус, кровь на металле, коже кресел, земле…
Поток машин мчится на Чернобыль.
На стоянке в Чернобыле.
СЕРГЕЙ: Коля, вот «Наука»… (Показывает глазами на высокого молодого человека в белой робе и шапке.) Просит надежного водителя. На саму АЭС. Там у них работы «по пылеподавлению»… Поедешь? Говорит, с дозой вопросов не будет: два рентгена гарантирует… (Коля кивает.) Давай. А мы с Петром новым экипажам маршруты покажем. (Набрав воздуха, кричит громко.) В три шеренги – ста-а-ановись! (Достает из полевой сумки большой блокнот, разворачивает его.) 73-й экипаж (смотрит на ровную шеренгу людей, выстроившихся перед изломанным рядом зеленых бронемашин) – Рыжий Лес-1…
Сергей в бронике с новым экипажем – на трассе к АЭС.
Привычно лезет в карман, в другой…
Выражение лица меняется: сначала удивлен, потом растерян…
СЕРГЕЙ (раздраженно): Доперекладывался…
ВОДИТЕЛЬ: А что?..
СЕРГЕЙ: Нет респиратора. (Еще раз ощупывает все карманы куртки, перебирает в своей полевой сумке все до самого дна.)
ВОДИТЕЛЬ: Как же это вы?
СЕРГЕЙ: Да вот так! Доперекладывался… Из куртки – в сумку, из сумки – в ватник… А ватник сейчас в моем бронике едет…
ВОДИТЕЛЬ: Здесь вроде в бардачке какие-то есть…
Сергей роется в панели перед собой – в проеме «ящика для перчаток», среди всякого добра-хлама, который неизбежно заполняет его в любом транспортном средстве. Находит несколько респираторов – белых «лепестков». Точнее, когда-то белых – сейчас они уже сероватые, бывшие в употреблении. Даже с выразительным мазком пыли один…
Оценивающе смотрит на горсть нечистых респираторов. Надевать?
Решительно запихивает всю горсть назад в ящик.
Водитель, посмотрев на него, притормаживает – разворачиваться…
СЕРГЕЙ: Ты чего? Поехали. ВПЕРЕД. На этом маршруте уровни должны быть небольшими – с полсотни миллирентген в час.
Плотно смыкает рот…
…И держит его плотно закрытым, когда броник едет по стройплощадке 4-го и 5-го энергоблоков.
Голова Сергея над люком: высматривает маршрут, бросает короткие приказы внутрь броника. Дозиметрист выпрыгивает, делает замеры…
На стройплощадке, полной людей, Сергей – единственный человек без респиратора.
В сумраке задраенного броника, едущего под зданием АЭС, вдоль энергоблоков, за рулем Коля. Рядом, на командирском сиденье, – длинный «Наука» в белом костюме, чепчике и белом «лепестке». У него вытянутое чистое лицо, интеллигентные решительные черты.
«НАУКА»: Так. Еще раз повторяю. Сейчас подъедем под строение. Остановишься. Я выскочу по своим делам. Пять минут. Ты спокойно ждешь. Мотор не глушишь.
КОЛЯ (чуть обиженно): И так ясно.
«НАУКА»: Стой! Тут. (Набравшись решимости, на выдохе.) Ну – я пошел!
КОЛЯ: Давай!
«Наука» поднимается под самый люк, согнувшись, становится на спинку командирского кресла, открывает люк, откидывает его, – выскакивает опрометью. Через триплексы видно: побежал в дверь в белой высокой стене АЭС.
Коля сразу же закрывает люк, садится на свое место, рычагом опускает броневую крышку на окошко перед собой.
Темнота наглухо задраенного броника. Мигает красная лампочка бортового рентгенометра, на панели приборов светится циферблат часов.
Коля вытягивает ноги, отбрасывает голову, прикрывает глаза. И – минуту? полминуты? две? долго! – так и сидит, ничего не делая.
Тикают часы.
Мигает красная лампочка бортового рентгенометра.
Течет время.
Ничего не происходит.
В человека натекает доза.
Вдруг Коля резко тянется к рентгенометру…
Выключает его. Красная лампочка перестает мигать.
Усаживается опять на своем сиденье – полулежа, удобно… Закрывает глаза. Полулежит. Красная лампочка не мигает. Мрак. Как в гробу.
Движется зеленовато-мерцающая стрелка часов.
Коля неожиданно открывает глаза.
Включает тусклое освещение, начинает разглядывать броник.
Над триплексом водителя – фотография 10-месячного Колиного сына.
Коля достает из-под сиденья отвертку и маленькую аккуратную жестянку из-под яблочного сока. Шилом своего ножика дырявит отогнутую крышку банки, затем откручивает винт в углу панели, подсовывает туда крышку, завинчивает…
Шум снаружи!
Коля мгновенно тянется правой рукой вверх, открывает люк.
Сверху всыпается «Наука», тут же прикрывает, задраивает люк.
«НАУКА»: Готово! Погнали!
Коля включает передачу – и сразу же рентгенометр, мигание красной сигнальной лампочки.
