- Один, - подтвердил Коля и опустил глаза.
- Ну, вот! - удовлетворился Павел Петрович. - Нет, Бог есть, это теперь как дважды два! Сыр есть, появился, значит, и Бог... Шутка!
Павел Петрович замолчал вдруг, задумался, посмотрел по сторонам, поднял глаза на луну и, доверительно глянув на Колю, признался:
- Но, сказать по правде, я его себе не представляю! Нет - и все! Вот черта, или там сатану, как он там бал правит, - это пожалуйста! Ну и ладно! Павел Петрович хлопнул ладонями по "дипломату". - Ты еще не закончил? Тогда я пойду, не буду мешать. По пути в Бучиле искупаюсь. Там сейчас вода те-еплая...
Коля растерянно смотрел Павлу Петровичу вслед. Тот шагал широко, размахивая свободной рукой - хозяй-ски и радостно, распевая голосом Поля Робсона:
- Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я дру-угой...
Низкая луна наливалась красной медью.
Бережно поставив на землю "дипломат", Павел Петрович быстро разделся и, оставшись в широких цветастых трусах, трижды звонко хлопнул себя по животу.
И вдруг заволновалась красноватая гладь Бучилы, забурлила посредине, вздыбилась вода, и, разрывая ее, появилось и стало расти что-то круглое. Павел Петрович не поверил глазам своим и, хмыкнув, улыбнулся. Это круглое росло, поднималось, оно было голым, но по краям росли волосы, в грязи и водорослях. Потом стал появляться лоб, толстый и безмятежный. Павел Петрович хмыкнул во второй раз, однако улыбка на его лице пропала. Но когда в воде загорелись два красноватых глаза цвета луны и стали приближаться к поверхности, Павел Петрович сделал шаг назад, и колени его от страха подогнулись.
А тот все вырастал, поднимаясь над водой. У него были большие щеки, мясистый, в оспинах, нос, короткая губа верхняя и презрительно отвисшая нижняя. За покатыми плечами шла волосатая грудь с жирными мужскими сиськами, огромный живот и в гуще волос - неприкрытый торчащий срам. Он улыбался, обнажая редкие зубы, и медленно поднял руку, приветствуя Павла Петровича. У него не было рогов, лишь две небольшие мясистые шишки по краям лба, а хвоста и копыт и подавно не было. Это был не черт. Это был сам сатана. Русский сатана. Он был огромен и отвратителен.
- А-а-а-а! - прорвало побелевшего от ужаса Павла Петровича.
Он подхватил "дипломат" и, раздирая рот в крике, побежал обратно через поле к спасительным деревенским огням - через речку, по мостку.
Но там поджидала его новая беда - хрустнула доска, подвернулась нога, и, взмахнув руками, Павел Петрович полетел в воду, а "дипломат" раскрылся вдруг, и из него вылетели во множестве небольшие зеленые кирпичики...
У той странной ночной истории было, конечно же, продолжение, его просто не могло не быть, ибо слишком уж странной была та ночная история. И продолжение не заставило себя ждать...
Утром следующего дня Коля совершал утренний намаз, по обыкновению своему, на крутояре за деревней. Он только начал молиться, когда увидел внизу странную картину.
По широкой кочковатой луговине от деревни к месту впадения маленькой речки в большую реку бежали, словно одержимые, люди. Удивленно и встревоженно глянул Коля на реку, но никакого кораблекрушения и никого тонущего не увидел, а только рябь на воде, будто кто высыпал там в большом количестве резаную бумагу.
Ничего не понимая и забыв о молитве, Коля встал с колен и побежал вниз, к людям.
Туда же, куда бежали все, неслась подвода, полная народу с баграми, сачками и мешками в руках. Лошадью правил Колин крестный.
- Садись, крестник! А то не успеешь! - крикнул крестный, придерживая лошадь.
Но, ничего не понимая, Коля не двигался.
- А! - махнул рукой крестный и хлестнул лошадь.
Задыхаясь, бежала Тонька Чугунова.
- А ты чего стоишь-то, Коль? - заговорила она с плачущей интонацией, потому, видимо, что бегущие слева и справа обгоняли ее, а ей требовалось отдышаться.
- А что случилось?
- Деньги там... зеленые эти... договоры, что ль... Польча пошла на речку гусей выгонять - целую охапку принесла. Настоящие, говорят...
- Доллары, блин! - проорал Федька, на бешеной скорости пролетев мимо на велосипеде.
Тонька Чугунова вздохнула и потрусила дальше. А навстречу Коле бежала Верка, бежала и смущенно улыбалась.
- Чего стоишь, Абдалла? - закричала она, подбегая. - В натуре, баксы, я сама проверяла!
Коля схватил ее за руку, останавливая.
- Стой! Не надо! - попросил, почти потребовал он.
- Ты чего, сдурел? - Верка потянула его к реке.
- Это - нельзя!
- Что - нельзя? - сорвалась на крик Верка. - А нищету разводить можно? Раз в полгода колготки покупать можно?
- Это воровство!
- Да они ничьи, понимаешь? С неба свалились!
- Не бывает ничьих денег!
- Да пошел ты! - Верка вырвалась наконец и побежала со всеми.
Коля растерянно смотрел ей вслед.
- Вера! - закричал он что было сил, даже присел, крича.
Она остановилась.
- Мантуро дуст недорам!* - крикнул Коля.
- Потом! - крикнула Верка и побежала дальше.
В том месте, где маленькая речка впадала в реку большую, где мелководье обрывалось глубиной, где малая вода становилась водой большой - плыли и кружились на месте зеленые прямоугольнички, по одному, стайками и целыми коллективами. И по одному, по одному, по одному к ним бежали, плыли, летели люди...
Федька въехал на скорости в воду, перелетел через руль и тут же поплыл, будто специально этому обучался.
Верка стянула через голову свитер, но в спешке вместе с ним и футболку и, голая по пояс, побежала по мелководью. Никто этого не замечал, да и, похоже, она сама не заметила.
Двое мужиков в черных длинных трусах раскручивали на берегу бредень.
Колин крестный бегал по мелководью с подсачником и подсекал доллары.
- Гля, Васька тонет! - крикнула ему какая-то баба и указала на барахтающегося беспомощно на глубине мужика.
Крестный посмотрел коротко, крикнул успокаивающе: "Выплывет" - и побежал за стайкой зеленых.
В нескольких местах уже дрались.
Поднимая белью буруны, со стороны Мукомолова к месту необычного лова неслись моторки.
- Не надо! - закричал Коля, пытаясь хоть кого-то остановить.
Кто-то столкнулся с ним, ругнулся и побежал дальше, а Коля упал.
Он лежал на земле долго и неподвижно, потом поднялся, отряхнул рубаху и брюки и направился к круто-яру, но увидел вдруг бегущую последней, култыхающую мать, торопливо отвернулся и закрыл глаза руками.
Но и этим история не кончилась, потому что подобные истории вообще так просто не кончаются. Только успели аржановские доллары по своим домам разнести, как приехала в Аржановку милиция. Да сколько! Человек пятьдесят, а может, и все сто... Столько милиционеров сразу аржановские сроду не видели и перетрухали здорово. Особенно старухи, решившие, видно, что век свой доживать им придется в казенном доме. Они выбегали милиционерам навстречу, кланяясь и каясь, и протягивая мокрые, слипшиеся зеленые деньги. Мужики отдавали улов не сразу и посмеиваясь, но при этом и они были бледны. А Колин крестный и тут отличился. Пока милиция другие дома шмонала, он успел переписать на отдельный листок все номера купюр, а к сему приложил "заявление о добровольной сдаче валютных средств". И когда милиционеры ввалились в его дом и остановились, потрясенно глядя на висящие на протянутых через всю комнату нитках, словно сушеная вобла, доллары, Колин крестный, в трусах и кирзачах, перемазанный чернилами, протягивал им листок и простуженно сипел:
- Здесь приход - восемь тыщ шестьсот двадцать четыре доллара, здесь расход - расхода ноль. У МММ нет проблем!
После того как милиция убралась восвояси, аржановские до самой ночи в себя прийти не могли. Ходили от двора к двору, но почти не разговаривали. Только и скажут: "Да-а...", а в ответ: "Вот тебе и да..." И все.
Боялись, что посадят. Только Колин крестный гоголем ходил, не боялся, и ему завидовали. Успокаивала лишь одна мысль, часто по этому поводу повторяемая вслух: "Всех не посадят". Муторно было от обилия вопросов и от отсутствия ответов на них. Главное - непонятно было, откуда эти доллары в речке взялись? Настоящие они или фальшивые? Милиционеры, те прямо кричали, что доллары фальшивые... Тогда совсем непонятно, откуда столько фальшивых долларов в речке взялось?
Так, с одними вопросами и без единого ответа заснули аржановские, и снилось им в ту ночь черт знает что.
Но утром встали, умом пораскинули, и картина стала проясняться. Доллары, конечно, настоящие. А то согнали бы милицию со всего района, старались бы они так, если бы не настоящие. А про фальшивые говорили, чтобы себе не оставляли. Милиционеры про Павла Петровича все спрашивали: что да как, из чего аржановские сделали вывод, что деньги его. Откуда у него такие деньги - другой вопрос... Про Павла Петровича одни говорили, что он с ума сошел и теперь в желтом доме все про какого-то мужика твердит, а другие - что он сидит в КПЗ, и, странное дело, не спорили между собой - кто прав.
