Оба разом обернулись к ней, как будто забыли, что она здесь.
– Да. Пожалуйста. Сварите! – Николай выговаривал слова отдельно, как выдавливал, но его даже хватило на улыбку. – И, пожалуйста, тоже извините. Я сегодня… Ну, словом… вы понимаете?
– Да! Да! Конечно! Кое-что понимаю. – Лена вышла на кухню.
– Ты, может, правда хочешь выпить? Я сбегаю, – предложил Алексей.
– Да ты что! А я что буду делать?
– А ты поговоришь с Леной! Хочешь?
– Не надо никуда ходить, Алеша! Попьем кофе.
– Как вам варить кофе, Николай, как вы любите? – спросила из кухни Лена. – И тебе, Алеша?
– Мне – турецкий! – крикнул Алексей.
– А мне – покрепче, – тоже громко сказал Николай.
– Сколько ложек на стакан?
– Да я не знаю… Ну ладно, разрешите – я сам. – Николай поднялся и прошел на кухню.
– Ты не знаешь, какой я люблю кофе? – спросил он шепотом.
– Я забыла, – тихо ответила Лена.
– Завтра в восемь приезжай в «Чайку». Будет окончательный разговор. Теперь он нужен! Правда?
– Хорошо, – просто ответила она.
– Я надеюсь, ты уже не скажешь «не знаю»! – Он еще острил… – Ну вот, теперь достаточно, – громко сказал Николай, всыпав в кофейник почти полпачки; тихо добавил: – До завтра! – и вышел.
Алексей рассматривал какую-то нерусскую книгу. Когда вошла Лена, он спросил:
– Что это?
– Это и есть «Могила для благих намерений».
– Та самая? – почему-то обрадовался Алексей и с уважением посмотрел на переплет. – Как дела с ней?
– Все так же.
Николай ревниво взглянул на обоих: он ничего не слышал об этой «Могиле».
Включили телевизор, потому что все время возникали какие-то паузы, а телевизор – он их заполняет. Пили кофе. Николай вперился в экран и внимательно смотрел «Спокойной ночи, малыши», а Алексей тихо рассказывал Лене:
– Нет, Лена, ты знаешь, он действительно золотой парень; чуть угрюмый, но это уж… Я его знаю ну… несколько дней. Познакомились в кабинете у начальства и обнаружили общность взглядов. Правда, это уже потом, в «Якоре». Вот когда я тебе звонил. А ‹сегодня› был эксперимент. Он сделал изумительный скафандр…
– А ты? – спросила Лена. – Что ты сделал?
– Я? Ничего. Я просто напялил эту штуку и сидел в ящике.
– Алеша! Почему ты так мало говоришь серьезно? Это иногда утомляет!
– Я могу, – с готовностью сказал Алексей. – Прямо сейчас!
Лена снова улыбнулась, как всегда с ним.
– Ладно, – сказала она, – сейчас не надо. И вот еще. Давай больше без «супризов»!
– Почему? Он тебе не понравился? – серьезно спросил он.
– Он мне нравится. – Лена подумала. – Нравится, но… в доме ничего нет…
– Ты что-то другое хотела сказать.
– Нет, нет!
– Хорошо! Супризы отменяются.
– Вы извините, – прервал их Николай, – я пойду. У меня… – Он так и не сказал, что у него, и стал собираться.
– Погоди, Коля! Почему так быстро?
– Пойду, – повторил Николай, ни на кого не глядя.
– Правда, побудьте еще, отдохните. У вас ведь сегодня трудный день! – сказала Лена.
– Да! Очень! И я пойду!
– Тогда я с тобой, – сказал Алексей.
– Как хочешь…
– Что значит «как хочешь»? Ты сегодня какой-то странный. Я с тобой. – Алексей тоже встал.
Они попрощались за руку, и Лена сказала:
– Звоните!
Николай промолчал, а Алексей сказал:
– Конечно! Ты отдохни! Привет дочке Катрин! И познакомь! Она где?
– У мамы. Ладно! До завтра, – сказала Лена неизвестно кому.
Они вышли из подъезда. Было тепло и сумеречно. Перед домом еще бегали ребятишки, загоняемые домой криками охрипших родителей из окон.
– Ну, как она тебе? – спросил Алексей. – Скажи, Коля?
– Понравилась, – мрачно ответил тот. – Слушай, Леха! Ты знаешь…
Он вдруг остановился, Алексей тоже.
– Да, ладно! – махнул рукой Николай.
– Что? Что? Ты говори!
– Да нет. Передумал. Очень, Леха, ты – мой человек.
– Как это?
– Ну, мне легко с тобой… Обо всем. А сейчас трудно.
– Да я понимаю.
– Ни хрена ты не понимаешь! – Николай что-то стряхнул с себя, как будто какой-то груз. – Знаешь что, приходи завтра в «Чайку». Это только недавно открыли такой ресторан.
– Я знаю, – сказал Алексей.
– Ну вот. Завтра в восемь. Будет разговор. И будет моя Елена.
– Хорошо! Обязательно приду. Только зря ты не сказал раньше. Я бы пригласил Ленку.
– Ты позвони, – усмехнулся Николай и закурил.
– Сейчас. – Алексей побежал к автомату и почти сразу вышел.
– Ну что?
– Сказала – не может… Я только начал, говорю: «Новый ресторан открылся…» а она: «Я, Леша, завтра не могу!» Она вообще сегодня была не в себе, но все равно она – замечательная! Правда?
– Правда, – согласился Николай.
– Я тогда завтра тоже не пойду, Коля.
– Нет-нет, – вдруг испугался Николай, – обязательно! Без тебя нельзя!
Алексей внимательно посмотрел на него и очень серьезно сказал:
– Хорошо, я приду… Обязательно.
Они вошли в метро.
Лена в комнате убрала чашки, потом машинально прошла вдоль полок и провела пальцем по корешкам книг, потом зачем-то вышла на лестничную площадку, потом обратно, подошла к столу, взяла фотографию дочки и улыбнулась. ‹Затем – › к окну, потыкала пальцем в клавиши машинки, подошла к телефону, сняла и снова повесила трубку.
Все это время по телевизору был музыкальный антракт. На экране было изображение Ленинградского проспекта и играла очень веселая музыка. Лена выключила телевизор, и вдруг раздался звонок…
– Да! Я знала, что ты вернешься.
Николай стоял в дверях и не входил.
Потом он сказал:
– Ты считаешь, что я вел себя глупо?
– Нет, напротив, ты вел себя достойно!
– Наверное, нужно было все сказать, устроить скандал? Считается, что это действует на женщин. Эдакая решительность! – спросил он.
– Действует, – ответила Лена.
– Значит, все-таки нужно было?
– Не знаю!
– Ты пойми, это мой друг, это великолепный парень. Я не смог. Он сегодня жизнью рисковал. Фактически для меня. Теперь тебе понятно? – Николай закурил и глубоко затянулся.
– Я знаю, он поступил бы так же, – ответила Лена.
– Я уверен.
– Ты не зайдешь?
– Нет! Смешно! Я первый раз попал к тебе – и сразу в такую ситуацию! – Николай усмехнулся.
– Так получилось. Я ведь недавно разъехалась. И только устроилась. А там ведь ты бывал!
На их этаже остановился лифт, но из него никто не выходил, только раздавались какие-то звуки. Оба удивленно взглянули в сторону дверцы.
– Подожди, Серега, дай выйти, – раздался оттуда девичий голос.
Потом дверца все-таки раскрылась, и из нее вышли Серега и девушка, совсем молодые. Они целовались даже выходя и продолжали, двигаясь в сторону Николая и Лены. Потом увидели их, сказали: «Извините», при этом ни капли не смутившись; она отперла дверь соседней квартиры, потом дверь захлопнулась за ними и из-за нее донеслось:
– Ну! Дай же раздеться, Серега.
– Молодожены! – сказала Лена не улыбаясь. – Поверь, Николай, я не виновата в сегодняшней ситуации. То есть…
Николай не дал ей договорить.
– Ты так считаешь? – насмешливо спросил он. – Ладно, до завтра. В восемь – не забудь!
– Поговорить можно и сегодня, зайди, – предложила она.
– Это было бы уже слишком на сегодня. – Николай затоптал сигарету и ушел.
А Лена не закрыла дверь, а так и стояла, и ей слышно было, как от соседей доносится смех, потом заиграла музыка. Она немного послушала и захлопнула наконец дверь.
В ресторане «Чайка», вновь открытом и потому похожем на коробку из бетона и стекла, к нашим друзьям сразу ринулся швейцар. Николай поздоровался с ним, – он, вероятно, бывал здесь часто, несмотря на то что ресторан открыли недавно.
Сравнительно недавно. Они сняли плащи, поднялись наверх, и к ним, в свою очередь, разбежался метрдотель и усадил их за очень удобный столик в углу.
Мебель была выполнена в стиле модерн, поэтому скатертей не было. Столы были из пластика.
Они сели, подскочил официант, тоже поздоровался, но Николай бросил:
– Потом!.. Тебе здесь нравится, Лех? – спросил он.
– По-моему, ужасно! Помесь паркета с детским конструктором. Зачем мы сюда пришли, Коля? Лучше бы уж в «Якорь»! – Алексей подмигнул. – Я, ‹Коля›, вообще люблю все старинное, добротное, фешенебельное. Вот, например, «У Максима» в Париже, – мечтательно закатил он глаза.
– А ты что, был в Париже?
– Никогда, – ответил Алексей, не меняя выражения. Оба расхохотались.
Заняты были еще несколько столиков. Один общий, банкетный, вероятно, отмечал чью-то диссертацию. Там были люди солидные, а герой дня – в очках. К тому же они только начинали и еще не шумели. Еще два столика. За одним – трое военных, в чине не старше капитана. Они бурно жестикулировали. Бойцы вспоминали минувшие дни, хотя «минувших дней» у этих бойцов не было. Все трое были молодые, – и выпивали, и закусывали, а потом опять выпивали. За другим столом сидели двое штатских с двумя же штатскими женщинами. Эти были трезвенники, но зато ели и спорили крест-накрест: он с ним, а она с ней.
