— Нет, — наконец ответил Карл. — Я не служил.
— Был копом?
— Нет.
— Ну а чем ты занимался, пока не начал работать на Джаспера Робертса? — Я не собиралась сдаваться, пока хоть немного не разберусь, что он за тип.
— Много чем, — сказал Карл. — Помощником репортера в газете, а потом страховым агентом, а потом получил лицензию частного детектива. Я хорошо работал, не трепался о клиентах, и постепенно ко мне стали обращаться политики. Я выполнил несколько поручений для Джаспера, проследил для него за парой человек и, видимо, справился. Он нанял меня на постоянной основе.
— Тебе нравится на него работать? — спросила я.
— Больше, чем гоняться за горе-папашами, которые не платят алиментов, — пожал он плечами. — Я вырос в трущобах, но уже почти об этом забыл — наверное, все-таки что-то в жизни я сделал правильно.
— Я тоже выросла в трущобах, — сказала я, почувствовав к Карлу какую-то странную нежность, ошарашенная тем, что он мне доверился. Я знала, что мы совершенно разные. Он был слишком зажат, слишком боялся облажаться. Уверена, Карл считал меня бомбой замедленного действия, которая доставит ему кучу проблем. Но на секунду я увидела его во всей красе: он хорошо делал свою работу, даже если она полный отстой, он со всем разбирался, на него можно было положиться.
— Да, я все про тебя знаю, — сказал Карл и снова превратился перца в отутюженном костюме и с тяжелой челюстью.
Ага, понятно, задушевными друзьями нам не быть. Ну и ладно.
— Да где этот чертов дом? — озираясь, он быстро развернулся.
Наконец мы остановились у треугольного домика с какими-то странными окнами. Входная дверь нараспашку. Карл снял темные очки и страдальчески потер переносицу:
— Боже ты мой.
— Мне остаться тут? — спросила я, подумав: «Пожалуйста, скажи, что можно».
Карл вышел из машины, открыл боковую дверь и достал холодильник, набитый бутылками с каким-то соком и шоколадками «Херши». Я почувствовала себя немного оскорбленной: всю дорогу мне перепадали только раздавленные батончики мюсли и жидкий кофе, а тут, оказывается, такая заначка!
— В соке снотворное, — сказал Карл. — Будет проще, если удастся уговорить их выпить хотя бы по бутылке по дороге домой.
— Мы их усыпим? — медленно проговорила я.
— Не начинай, пожалуйста. Это успокоительное. Легкое. Они сейчас нестабильны.
— Тогда почему за ними не приехал Джаспер? Я к тому, что он их папа. Это бы их успокоило.
— В этом я не уверен, — признался Карл. — Кроме того, у сенатора Робертса сейчас много работы в Вашингтоне. Это наше дело. Мое и твое.
— Ну а я не хочу их усыплять. Это дичь какая-то.
— Поступай как хочешь, — бросил он. — Идем.
Мы зашли в домик. Внутри было темно, не горело ни одной лампочки, но на заднем дворе что-то происходило. Диван, какое-то цветочное уродство, покрытое пленкой, обгорел с одной стороны, потолок над ним весь был покрыт сажей. Карл отодвинул стеклянную дверь, и мы увидели мистера Каннингема в крошечных плавках и шлепанцах, который готовил стейк на старом шатком гриле. Его жена мертвецким сном спала на соседнем шезлонге.
— Карл! — воскликнул мистер Каннингем. Ему было лет семьдесят, но он мог похвастаться шапкой седых кудрей, похожей на парик. Мужчина выглядел так, будто медленно тает: сгоревшая на солнце кожа висела складками. На подбородке виднелась заметная ямочка.
— Чем занимаетесь, мистер Каннингем? — спросил Карл нарочито дружелюбным тоном.
— Наслаждаюсь жизнью! — ответил мистер Каннингем. — Жарю стейк.
— Пахнет вкусно, — вежливо заметил Карл.
— Не может же человек питаться одними сине-зелеными водорослями, Карл, — продолжал мистер Каннингем. — Стейк тоже можно назвать суперфудом, если подумать.
— Дети в бассейне? — спросил Карл.
— Да, с самого утра, — подтвердил Ричард. — Любят воду. Джейн, знаешь ли, плавать не умела. Но она проследила за тем, чтобы детки научились. Такая она была мать, заботилась о том, чтобы у них было все, чего не хватало ей.
— Она была потрясающей женщиной, — согласился Карл.
— Если бы Джаспер не испортил все на свете… — Не закончив мысль, мистер Каннингем перевел взгляд на стейк, который шипел и плевался. Одинокий стейк на гриле.
— Он позаботится о детях, — успокаивающе сказал Карл, но мистер Каннингем уже не слушал.
— Чек у вас с собой? — спросил наконец он.
Карл подал ему чек и повернул голову к миссис Каннингем:
— Ее разбудить попрощаться с детьми?
— Пусть спит спокойно, — сказал мистер Каннингем.
— Вещи собраны?
— Дети сами должны были об этом позаботиться, но не думаю, что они собрались. Рассудительными их назвать нельзя.
Не скрывая отвращения, Карл просто кивнул.
— Так, — обратился он ко мне, — я соберу вещи, а ты жди тут с мистером Каннингемом. Потом мы заберем детей и поедем.
— Не терпится на них посмотреть, — призналась я.
— Ну так подожди пять минут, как взрослый человек, и увидишь, — сказал Карл и исчез в доме.
Мистер Каннингем меня, кажется, даже не заметил. Уж и не знаю, за кого он меня принял.
— И чем полезны сине-зеленые водоросли? — поинтересовалась я.
Не глядя на меня, он ответил:
— Всем, милочка.
Несколько минут мы сидели в тишине под храп его жены, а потом я сказала:
— Пойду поздороваюсь с ребятами.
Нужно было, чтобы они увидели меня без Карла и не приняли за какого-нибудь федерала. Нужно было загипнотизировать их свой странностью.
— Как пожелаешь, — сказал мистер Каннингем.
Подойдя к краю бассейна, я вдруг поняла, что плеск воды утих. Дети с лицами, закрытыми огромными очками для плавания, стояли в неглубоком конце бассейна, и вода набегала на них небольшими волнами. Казалось, они смотрели на меня, но из-за очков точно сказать было нельзя. Если честно, выглядело это жутковато. Я настраивала себя на режим Мэри Поппинс, а эти очки портили мне всю малину.
— Привет, — поздоровалась я таким непринужденным тоном, какой используешь, когда притворяешься, что уже знаком с кем-то, чтобы этот кто-то заинтересовался таким поворотом событий. — Бесси и Роланд, правильно?
Мучительно медленно дети начали опускаться под воду. Они не уплыли, а просто сидели на дне, задержав дыхание, пока я стояла над ними, уперев руки в боки. Обнаружить в себе Мэри Поппинс, суку этакую, мне не удалось — не хватало чего-то особенного, типа зонтика с музыкой, не знаю. Я не засекала время, но дети просидели под водой около минуты, пока наконец не встали, видимо решив, что я ушла.
— Бесси и Роланд, правильно? — повторила я, будто они меня в первый раз не услышали.
— Ты кто такая? — спросила Бесси.
— Можете снять маски? — попросила я. — Хочу посмотреть, какие вы.
— Уродливые, — сказала Бесси.
— В этом я сомневаюсь, — заметила я, но про себя подумала, что, скорее всего, так и есть.
— У нас глаза краснеют от хлорки, — сообщила Бесси. — Деда просто скидывает в бассейн химию. Он даже ничего не замеряет.
— Не хотите вылезти? — спросила я.
По моим ощущениям, оставалась еще пара минут, прежде чем придет Карл с вещами и все испортит. В детстве я неплохо научилась завоевывать доверие бродячих кошек. Особо им я не пользовалась, просто кормила их время от времени объедками и гладила; главное было заставить их ко мне подойти. Наверняка дети мало чем отличаются от кошек.
— Мы не выйдем из бассейна, — сказала Бесси.
На ней была черная футболка и плавки. Стрижка очень грубая, под горшок, которого как будто не оказалось под рукой, чтобы выровнять пряди. Девочка слегка обгорела на солнце. Ее брат притаился чуть позади, прячась от меня. Я так поняла, что, если переманить на свою сторону Бесси, Роланд последует ее примеру.
— У нас тоже есть бассейн, — сказала я. — Больше, чем этот.
— Там есть горка? — внезапно заинтересовалась Бесси.
— Две горки, — соврала я.
— У тебя есть шлепанцы? — спросила она, когда Роланд подтолкнул ее. — Деда не разрешает нам шлепанцы.
