— Это верно, но нам нужна и еда.
— Он может выполнять обязанности заведующего пищеблоком, будучи рядовым.
— Он не станет этого делать.
— Тогда я отдам его под суд! — в бешенстве прогремел Росс.
— Я думаю, вы на такое грязное дело не пойдете. И потом, ведь нельзя засудить человека за то, что он, не имея воинского звания, отказывается заведовать пищеблоком.
— Я не могу оставить это безнаказанным! — громыхал Росс.
— Надо его понять, лейтенант. Он странный малый. С ним иногда случаются припадки такого буйства. Он учинил такой же дебош на аэродроме Хиккем — это было еще до того, как вы пришли в роту. Но это с ним случается крайне редко. Вреда от него никому никакого. Между прочим, все повара и заведующие пищеблоками — очень нервная публика. Я не видел ни одного, который бы не был психом. А вы видели?
— Ну ладно, ладно! — все еще гневно говорил Росс.
— Без него мы пропадем, лейтенант.
— Ладно, слышал! — все в том же тоне сказал Росс.
— Я просто трезво смотрю на вещи, лейтенант. Если бы у нас нашелся хоть кто-нибудь, кому можно было бы доверить это хозяйство, я первый был бы за то, чтобы разжаловать Старка. Но нет у нас такого человека.
— Я сказал, хватит! — не успокаивался Росс.
— Это же все для благополучия роты, лейтенант.
— Да, конечно, для благополучия роты.
— Ведь главное — интересы роты в целом…
— Ладно, хватит! — оборвал его Росс. — Я знаю, что главное.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Уорден.
Уладив это дело, Уорден поставил Росса в известность о своем решении не принимать офицерского звания.
— Что?! — взорвался снова Росс. — Вы с ума сошли?
— Я твердо решил, — подтвердил Уорден.
— Вот уж когда пожалеешь, что не оказался в войсках береговой охраны! — гневно проговорил Росс. — Никогда я не пойму этой вшивой армии.
До ее отъезда они встретились еще раз. Это была удивительная встреча.
Начать хотя бы с того, что большого труда стоило ее организовать. Время изменилось. До войны — надевай штатскую одежду и иди, куда хочешь, ни у кого не спрашиваясь. Теперь можно было отлучаться только по служебному делу, причем требовалось представлять письменное обоснование необходимости поездки. Солдатам вообще не разрешалось ходить в штатской одежде. Даже за ее хранение грозил суд военного трибунала. А всякого солдата в форме, болтающегося в дневное время по городу, немедленно бы задержали.
Действовал запрет на продажу спиртных напитков, и поэтому все бары были закрыты. Кинотеатры не работали. В крупных гостиницах ввели большие строгости по линии регистрации. Туристы частично разъехались, а частично сидели в своих номерах, дожидаясь очереди на эвакуацию. Новых туристов не прибывало. Даже в дневное время едущий по шоссе автомобиль останавливали и осматривали, у пассажиров проверяли документы.
Встретиться Уордену и Карен было решительно негде, деваться было абсолютно некуда. Даже днем.
А вечером действовал комендантский час. С заходом солнца население Гонолулу быстро расползалось по своим щелям, и жизнь в городе замирала до утра. По улицам двигались только патрульные машины с затемненными фарами.
Она находилась в Скофилде. Из Скофилда ей нужно было доехать до места встречи, а ехать она могла только днем. И возвращаться тоже только днем. А для него возможность отлучиться с командного пункта не замеченным в дневное время совершенно исключалась. Хотя бы даже на час. А что такое час?
Он мог бы улизнуть ночью, после смены дежурных у коммутатора. Ходил же Старк каждую ночь на свидание со своей знакомой, на радиостанцию в Уайлупе, неподалеку от их позиций. Но Карен не могла добираться до места ночью без неизбежной проверки документов.
Решение могло быть только одно: найти такое место, куда Карен могла бы приехать днем, незамеченной ждать его прихода, провести с ним всю ночь и на следующий день вернуться домой. Гостиницы в Уайкики были закрыты, да и добираться туда ему было далеко — километров пятнадцать, а на гавайских шоссе никаких мотелей или кэмпингов для автомобилистов не было.
Никого, к кому ее можно было бы пригласить, он в этом районе не знал. Все его знакомые жили или в Уайкики пли же и центре Гонолулу. А потом, он не был уверен, что она согласится ехать так далеко.
Больше недели Уорден ломал себе голову и не находил выхода из положения. Но он твердо себе обещал, что найдет, найдет любой ценой.
И в конце концов он пошел к Старку.
Знакомая Старка была красивая молодая женщина, в ее жилах текла смешанная — китайская и гавайская — кровь, звали ее Диана. Жила она со своим мужем, филиппинцем японского происхождения, в маленьком домике в Кулиоуоу Вэли. в каких-нибудь двух-трех километрах от залива Ханаума. Ее муж, начавший службу в качестве вестового в офицерской кают-компании, был теперь оператором на радиостанции в Уайлупе. Для филиппинца, проходящего службу в военно-морском флоте, — продвижение весьма солидное.
Чувствуя неловкость, Уорден спросил Старка, не может ли он договориться с этими людьми и устроить Карен в отдельной комнате на одну ночь, чтобы он смог с ней повидаться перед ее отъездом.
— О чем разговор, — сразу и без всяких колебаний ответил Старк. — Они с удовольствием это сделают.
— А может, тебе с ними все-таки сначала поговорить?
— Незачем. Они для меня что хочешь сделают. Я помогаю им выплачивать ссуду, которую они получили на при усадебное хозяйство.
— Ну, тогда договорились.
— Ты только скажи мне, когда она туда приедет, и я пойду к ним и предупрежу. Тебя я туда сам провожу, а то еще заблудишься.
— Ладно.
Уорден не мог, конечно, звонить Карен по полевому телефону, хотя через батальонный пункт сбора и отправки донесений имел выход в городскую сеть. Оп отыскал предлог, чтобы посетить семнадцатую позицию, и позвонил из дома пожилой четы: па небольшом участке, где стоял пх дом, были возведены доты, и хозяева фактически усыновили всех, кто располагался на этой позиции.
Его быстро соединили. Карей сразу и без малейшего колебания заявила, что приедет.
Это была удивительная встреча, удивительная во всех отношениях.
Когда в абсолютной тишине Старк привел его в конец боковой улочки, берущей свое начало у шоссе и ведущей в сторону от моря, он остановился и показал Уордену на дом.
— Вон там. Одноэтажный домик местного типа с угловыми окнами.
Взглянув в указанном направлении, Уорден сразу же за метил стоявший у дома хорошо знакомый старый «бьюик».
— Обратно дорогу найдешь? — спросил Старк.
— Конечно.
— Тогда я оставлю тебя здесь, а сам потопаю обратно.
— А разве ты не пойдешь к ним?
— Нет, — ответил Старк. — Я был вчера и, наверное, завтра опять пойду.
— Может, ей захочется поблагодарить тебя?
— Ей не за что меня благодарить.
— Выходит дело, мы тебя выживаем из собственного дома.
— Мне кажется, что, увидев меня, она может смутиться, — объяснил Старк. — В общем, мне не хочется с ней встречаться. Последний раз мы виделись месяца за два до того, как Холмса перевели из роты. Столько не встречались… Зачем теперь это нужно?
— Ладно, понял, — сказал Уорден.
— Может быть, ты… — начал было Старк и остановился.
— Что я?
— А! Так, ничего, — не решился Старк. — Будь здоров, — сказал он на прощание и зашагал в непроглядную темноту. Уорден подождал чуточку, пока не замерли вдали мягкие шаги сразу растворившегося в ночи Старка, а затем подошел к двери.
Да, это была удивительная встреча.
Прекрасная молодая женщина — это была хозяйка дома, Диана — с сияющими глазами открыла ему дверь. И тут же взор ее погас.
— А что Мэйлоун, не придет?
— У него дела. Он просил меня передать вам, что придет завтра.
— Ай-я-яй, — с укоризной сказала она, смотря на него затуманенными глазами. Потом улыбнулась. — Входите, сержант.
Она закрыла за ним дверь и повернулась к свету. Ее муж, одетый в белоснежную рубашку и светло-синие форменные брюки, оттенявшие его темное, с красноватым оттенком, восточное лицо, сидел в нише и читал газету на японском языке.
— Ваша подруга уже здесь, — с каким-то оттенком грусти сказала прекрасная Диана и показала глазами на прикрытую дверь на другой стороне комнаты. — Она очень красивая.
— Спасибо, — сказал Уорден. — Я хочу поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали.
— Пустяки, сержант, не стоит об этом и говорить.
— Джон, — мягким голосом обратилась к мужу прекрасная Диана, — поди сюда, познакомься со старшиной роты Мэйлоуна, господином Уорденом.
Ее муж отложил в сторону газету, улыбаясь, подошел к Уордену и крепко пожал ему руку.
— Вам, конечно, хочется побыстрее увидеть свою подругу, — печально сказала прекрасная Диана, — а не стоять здесь и разговаривать с нами. Я вас провожу.
